Читать книгу "Десять тысяч стилей. Книга двенадцатая - Илья Головань"

совершенства.

Стада оленей паслись рядом. Примерно на седьмой день Ливий окликнул рогача, который вел за собой других оленей.

– Эй, ты.

Рогач остановился и уставился на Волка.

– Говорить умеешь? – спросил Ливий, сам не веря тому, что спрашивает.

– Конечно, – спокойно ответил олень.

«Мне не показалось», – со вздохом подумал Волк.

Что делать в такой ситуации, он не знал. Происходящее казалось безумием. Покачав головой, Ливий нашел то единственное слово, которое смог подыскать:

– Почему?

Такой простой вопрос идеально выражал чувства Ливия. Почему олень умеет говорить, пусть и в мире Божественной медитации?

– А почему нет? – ответил рогач вопросом на вопрос.

«Действительно, почему нет? – меланхолично подумал Ливий, смиряясь с безумием происходящего. – Это не реальный мир. Почему бы оленю здесь не заговорить?».

– Остальные тоже умеют?

– Нет, конечно.

Ливий кивнул. «Еще бы, чего им говорить? Они же олени», – подумал он.

– Но ты олень! И они олени! Почему ты разговариваешь, а они – нет?

– Наверное, потому что я – первый, – немного подумав, ответил рогач.

«Первый?».

Разумеется, в этом мире должен был быть первый олень. Тот, что появился раньше других. До этого дня Ливий воспринимал местную живность вполне обычно. Но мир Божественной медитации – это не реальность. Здесь появлялись целые строения из жизни Ливия, почему бы при этом первому оленю не обрести дар речи?

– А еще чем ты от них отличаешься? – спросил Волк.

– Я сильнее.

– Намного?

– Намного, – кивнул олень.

«Его можно назвать оленем-старейшиной. Или даже оленьим богом, если на то пошло. В моем мире появилось такое необычное создание… Но почему?», – размышлял о ситуации Ливий.

– Ты знаешь, кто я?

– Да, творец этого мира. Я благодарен за подаренную жизнь, – с поклоном ответил олень.

– Хорошо. А есть такие же, как ты?

– Олени, умеющие говорить? Нет, – мотнул головой рогач.

– Не олени.

Собеседник закивал головой.

– Да, такие есть. Старый сом, он умеет говорить. Вожак волков. Медведь в глубине чащи. Ворон тоже, но они все хорошо умеют повторять. Может, они все умеют говорить?

– Все может быть, – кивнул Ливий. – Как думаешь, почему ты и другие умеете разговаривать? Зачем это вам вообще?

Олень задумался. Видимо, он раньше никогда не задавался этим вопросом и просто жил. Наконец, рогач поднял голову и посмотрел на Ливия.

– Может, вам не с кем было поговорить?

Глава 17. Два Короля

Старый сом оказался хорошим собеседником. Он жил прямо в озере у грушевого дерева и считался самым старшим среди разговаривающих животных. Говорил сом степенно, как умудренный опытом старик, и тему разговора обсуждал слишком долго, стремясь разобрать на отдельные кусочки.

Волк-вожак, напротив, говорил коротко и отрывисто. Собеседник из него оказался неважным. Но еще хуже был медведь – тот вообще почти всегда молчал, а говорил что-то только в крайнем случае, в основном «да» или «нет».

Из воронов, к счастью, говорящим оказался только один. Этот тоже любил пообщаться, но не так, как сом, ведя долгий щепетильный разговор, а перетягивая одеяло на себя, стремясь стать центром внимания.

– Все они – слабаки! Занимаются глупостями! Сидят здесь!

– А что должны делать?

– Видеть весь мир! Как я! Я все видел! Дома видел, ворота видел! Медведь сидит в лесу, волк сидит в лесу. Сом со дна не поднимается!

– Их право, – пожал плечами Ливий.

– Дураки! Дураки!

Больше всего Ливию понравились беседы с оленем. Рогач общался по-свойски и спокойно, так, как общается с тобой приятель, потягивая вино из кубка.

– Задержался.

Ливий не мог представить, что будет разговаривать с животными в мире Божественной медитации. «Уж не из-за руны Крата?», – думал Волк. Настоящих ответов не было. Ливию оставалось только признать, что здесь, в мире Божественной медитации, теперь есть, с кем поговорить.

И Волк был рад. После ухода Искандера Божественная медитация казалась слишком пустой. Как террариум, из которого достали ящерицу, оставив лишь растения за стеклом.

Настала пора возвращаться. Ливий вынырнул в реальный мир и сверил время. Здесь действительно прошла неделя. Ожидание в мире Божественной медитации продлилось дольше, но Волк отлично контролировал разницу во времени.

Тело было в порядке. Довольно кивнув, Ливий решил дождаться вызова.

Через четыре часа он действительно пришел. И, к удивлению Волка, против того же противника – Агнибадала.

«Перевернутая Башня дает мне второй шанс», – подумал Ливий, выходя на арену.

Потомок джинна был уже здесь, вовсю ухмыляясь при виде Волка.

– Ты снова пришел? Убежав, поджав хвост?

– Так вышло, – коротко ответил Ливий.

– Ха-ха! Сразу убежишь или немного постоишь, как в прошлый раз? Не думаю, что твой ветер, как и твоя молния, стал сильнее.

В этом Агнибадал был прав. В прошлый раз ветер не сдержал пламя, а Белый Луч не попал во врага. Огонь Агнибадала был не только сильным, но еще и отлично маскировал мага.

– Как ты вообще смог попасть на десятый этаж? Позор для синемордых, которые так не любят проигрывать. И ладно бы ты проиграл в настоящей схватке. Нет, ты сбежал, стоило тебе увидеть силу моего заклинания. И раз так хочется снова быть униженным – я помогу тебе, Арора.

Противник издевался. Чего-то такого Ливий и ожидал, совсем не реагируя на слова Агнибадала.

– Начнем.

– Что ж, начнем, – вновь усмехнулся Король.

Стена огня двинулась на Волка. Все повторялось, как и в первый раз. Огонь скрывал Агнибадала, Ливий не мог разглядеть Короля даже со Взором Дракона, примененным на мгновение.

– Хон!

Огонь столкнулся с огнем. Ливий применил пламя, чтобы остановить вражеское, и на мгновение это дало свой эффект.

– Огнем?! – прокричал Агнибадал откуда-то из-за огненной стены. Ливий оскорбил его, «красномордого», и прощать такое Король не собирался.

Пламя стало сильнее. В ответ Ливий без остановки произносил: «Хон!», вызывая новые порывы огня. Атака Агнибадала казалась не просто заклинанием, а ревущим пожаром, неостановимой стихией, и Ливий отвечал на атаку кратковременными вспышками. Его огонь атаковал огонь Агнибадала, языки пламени иногда достигали Волка, оставляя ожоги, но Ливию было плевать. Он полностью сосредоточился на процессе.

Огонь становился все сильнее, Агнибадал терял остатки терпения. Но Ливий не отступал. Он знал, что и зачем он делает.

Когда до поражения оставалась всего секунда, внутри Ливия произошел сдвиг. Самая строптивая стихия наконец-то