Читать книгу "Десять тысяч стилей. Книга двенадцатая - Илья Головань"

почувствовал, как все его нутро сдавило, сковывая тело. Сердце пропустило одно сокращение, и Ливий почувствовал, как лишается сил.

Воля слабела, а ярь отказывалась подчиняться. Попытавшись обуздать организм, Ливий сделал только хуже. Желтый Флаг совсем не помогал, а неведомая болезнь лишь прогрессировала, делая Волка слабее с каждым мгновением.

– Сдаюсь! – хрипло прокричал Ливий.

Пламя все равно окатило Волка, правда, ожоги были сущей мелочью на фоне настоящих проблем. Агнибадал говорил что-то пренебрежительное, но Ливий его не слушал. Вместо этого Волк сосредоточил все свои силы на том, чтобы добраться до комнаты.

Не стоило сомневаться в причине проблем: поглощение Таблеток Первородного Эфира вышло боком.

О поражении Ливий даже не думал. Закрывшись в своей комнате, он уселся в позу для медитации и стал прощупывать организм.

До этого дня Ливий думал, что контролирует процесс. Он пил одну таблетку в день, так, чтобы организм успел впитать ее и восстановиться. Но негативный эффект Таблеток Первородного Эфира был для Волка слишком загадочным. Ливий не знал, как от него избавляться, да и как работает этот «яд» в принципе.

Поэтому и не заметил, как негативные эффекты накапливались бессимптомно, пока не вылезли наружу во всем их цвете.

Ничего. Ливий не мог найти источник проблемы, что бы ни делал. Тогда он применил Желтый Флаг во всю мощь, воспользовавшись и Венерой с Гигеей. Это не помогло.

С телом все было в порядке, насколько Ливий мог судить. С разумом – тоже. Проблема была глубже. И когда Волк понял, где надо искать корень проблемы, едва не стало слишком поздно.

Пробуждение Венеры и Гигеи спровоцировали новые «спазмы». В этот раз удар прошелся по планетам, бесконтрольно пробуждая их силу. Ливий почувствовал металл на пальцах, мощь Марса в крови, притяжение Урана и контроль времени Сатурна.

А еще пьянящую мощь Юпитера, впервые за долгие годы.

«Мир Божественной медитации!», – понял Ливий. Времени было мало: он быстро погрузился в себя, провалившись в собственный мир.

Небеса окрасились в красный, ветра завывали, а через весь мир Божественной медитации протянулась огромная трещина. Казалось, она хочет разделить гору надвое, но даже не рассечь, а разорвать пополам, как кусок хлеба. Трещина становилась все шире и ползла дальше, совсем немного оставалось до озера с грушевым деревом. Когда Ливий увидел это, он шагнул вперед и взмахнул руками.

Волк был хозяином этого мира. Со взмахом его рук земля и камни с двух сторон надвинулись на трещину, запечатывая ее. Но не прошло и секунды, как все труды Ливия пошли насмарку – камни рассыпались, и трещина продолжила расти.

– Нет!

Взмахнув руками еще раз, Волк призвал все свои силы в этом мире. Расколотый мир захлопнулся, скрепляясь в единое полотно. Ливий тяжело дышал. Все это происходило во внутреннем мире, но он чувствовал, что его дух уже на пределе.

«Туда!».

Проблема не была решена. Ливий просто купил себе немного времени – стоило найти источник бед. Будучи хозяином мира, Волк знал, где нужно искать.

Там, где трещина начиналась, на самой границе с тьмой, Ливий увидел ее – силу джинна. Красный многоугольник с сотнями граней вращался, а по его сторонам пробегали неизвестные письмена.

«Может, использовать эту силу?», – подумал Волк и сразу же отверг свою мысль.

Сила джинна была слишком чужеродной. Она напоминала силу самого мира, поэтому столкнулась с Божественной медитацией. Это было столкновение двух миров, где мог выжить лишь один.

Ливий вытянул вперед руки.

«Я не могу от нее избавиться!».

Может, Ливий и мог управлять своим миром, но сила джинна была чужеродной. Настолько, что могла сопротивляться даже Волку, хозяину этого места. Невозможно было уничтожить или развеять эту силу.

Взгляд Волка упал на тьму.

«Стоит попробовать».

Каменные плиты со всех сторон окружили рубиновый многоугольник. Как только плиты захлопнулись, их овили лианы и виноградные лозы. По каменным стенам «темницы» пробежали магические письма, и Ливий зашептал заклинания, запечатывая силу джинна.

У Волка оставалось три секунды – именно столько могла продержаться печать. Переместившись прямо к «темнице», Ливий схватил ее одной рукой и зашвырнул далеко вперед – прямо в прожорливую тьму.

Тьма нападала на мир, Стену и силу джиннов. Ливий знал, что местная тьма ничем не отличается от той, в большом мире. Плиты исчезли за мгновение, а сила джинна… С силой джинна тьме пришлось повозиться.

Будто кусая зубами кусок гранита, темнота мира силилась поглотить неожиданное угощение. Сила джинна сопротивлялась. В ней была заключена огромная мощь, способная посоперничать с тьмой, но увы – тысячегранный рубин смог сражаться всего три секунды. И когда они прошли, тьма накрыла силу джинна, будто одеялом.

Наступила тишина.

– Спасибо, – устало выдохнул Ливий. – Никогда бы не подумал, что буду рад тьме.

Жизнь Волка висела на волоске. Если бы он не догадался нырнуть в мир Божественной медитации, не попробовал сковать силу джинна и швырнуть ее во тьму, то мог бы умереть.

Во время бедствия звери попрятались. Сейчас они осторожно возвращались обратно, поглядывая по сторонам.

– В порядке все, выходите, – махнул Волк рукой оленям. Один из оленей кивнул головой.

«Совпадение», – подумал Ливий. Скорее всего, животное просто повторило мах руки головой, и все же Волк несколько секунд смотрел на оленя, идущего к реке.

Постояв немного на месте, Ливий вернулся к груше.

– Уже поспели.

Оба плода можно было есть. Увы, Ливий не мог этого сделать – сначала стоило развить Ядро. Груши пока могли повисеть, и Волк, на всякий случай окунувшись в озеро, решил немного подождать.

Ничего не происходило. Сила джинна была поглощена и больше не возвращалась.

Тогда Ливий закрыл глаза, чтобы открыть их уже в реальности.

– Сильно же меня угораздило. Меня слышно? Следующий бой хочу провести только через неделю!

Небольшую паузу прервал голос примата:

– Принято.

Кивнув, Ливий вновь погрузился в себя. Ему была нужна эта неделя, чтобы последить за собственным состоянием. Открыв глаза в мире Божественной медитации, Ливий уселся поудобнее. Именно здесь можно было заметить изменения, связанные с силой джинна. Если что-то еще сохранилось, оно должно было появиться со дня на день.

Но все было в порядке. Ливий даже не тренировался, вовсю погрузившись в созерцание природы. Здесь, в мире Божественной медитации, она была… другой. Не такой, как в реальном мире. Изгиб реки, линия леса, расположение цветов и кустарников – все было почти случайным, но при этом незримо отличалось. Ливию так нравилось больше. Весь его мир выстраивался вокруг чувства прекрасного своего хозяина, достигая