Читать книгу "Непослушная игрушка - Николай Воронков"

Толстяк понял, что красивые речи будут неуместны, и доложился еще короче:

– Управляющий Герен.

Верона окинула его долгим взглядом, словно хотела составить о нем свое мнение.

– О делах будем говорить завтра. Сейчас всех разместить, накормить и обеспечить всем необходимым.

– Слушаюсь, леди Верона. – Герен сделал небольшую паузу. – На всякий случай мы приготовили бывшие покои лорда Киксо и несколько гостевых комнат.

– Я сама выберу.

Выбирать было особо не из чего. Гостевые комнаты располагались в одном коридоре и обустроены были явно с прицелом на раздельное проживание мужчин и женщин. Даже форма кресел, цвет обивки и штор говорили о том, для кого предназначались покои.

Верона, разумеется, выбрала самые лучшие и просторные. Я ради интереса прошелся по комнатам, но когда за одной неприметной дверкой обнаружил очень даже комфортную ванную комнату, то предпочел поскорее смыться. Верона заметила мою торопливость и тут же бросила:

– Гордан, ты будешь жить в соседней комнате!

Я не стал спорить с очевидным и коротко кивнул.

А вот магистру, похоже, было наплевать на деликатность, и свой осмотр он провел весьма своеобразно. Вставал посреди каждой комнаты с закрытыми глазами, растопыривал руки и медленно поворачивался вокруг своей оси, изображая локатор. Потом он обследовал стены, подумал немного, коротко поклонился Вероне и ушел.

Мы остались вдвоем с Вероной, но говорить не хотелось. Верона сидела уставшая, но не столько от дороги, сколько от собственных мыслей. У меня тоже была привычка намечать себе этапы при выполнении трудного дела. Вот и Верона выполнила первую задачу – добралась и заняла замок. А вот что делать дальше, я даже не представлял.

Затянувшееся молчание прервали набежавшие служанки. Одни принесли часть сумок и сразу начали их распаковывать. Другие начали таскать горячую воду для ванны. Чувствуя себя лишним и ненужным, тихонечко смылся и отправился обживать свое новое жилище.

Оказалось, что на заднем дворе замка есть еще и небольшое здание местной бани, где вечером все довольно организованно помылись. Можно было, наверное, приказать устроить ванну и у себя в комнате, но я не захотел. Единственное, что, пользуясь своим привилегированным положением, помылся первым и в одиночестве (очень не хотелось показывать кому-нибудь свою спину с непонятной татуировкой). После ужина прогулялся по коридорам, но везде было тихо, спокойно и неинтересно. Хенрик не стал изображать взятие вражеской крепости, но на воротах малого замка, на основных проходах теперь появились часовые из его отряда. Ну и у дверей Вероны, само собой, стояла парочка.

Делать было совершенно нечего. Тогда я просто открыл дверь своей комнаты, подтащил кресло поближе, чтобы слышать все, что происходит в коридоре, и устроился в ожидании непонятно чего. Замок постепенно затих, только время от времени слышалась перекличка часовых да звяканье их оружия. А я просто сидел, вслушиваясь в тишину. Не искал врагов, а как бы впитывал в себя дух этого замка, привыкал к нему. Не знаю, как это объяснить словами, но уснул я только под утро и совершенно успокоенный: этот замок – мне не враг.

Проснулся я уже после обеда. С трудом встал, морщась от боли в затекшем теле, и наткнулся на внимательный взгляд старика в поношенной солдатской одежде.

– Кто такой и что надо?

Старик поклонился:

– По приказу леди Вероны буду прислуживать вам.

– Это как? – не понял я.

Старик тоже не понял моего вопроса.

– Ну… это… прислуживать… Помочь одеться, сбегать по поручениям, ну и все остальное, что пожелает господин.

Я с сомнением оглядел его. В молодости он, может, и был живчиком, крепким и здоровым, но сейчас выглядел усохшим, как большинство стариков. Да и немногие движения за время разговора делал осторожно, будто в ожидании боли.

– А помоложе не нашлось, что ли? Да и вообще, «для всего остального» предпочел бы молодую здоровую девку посимпатичней.

Старик выпрямился, глядя мне прямо в глаза:

– Если господин пожелает, то я могу привести и девушку.

Для услуг или для утех – я не стал уточнять, но, видимо, моя власть здесь достаточно большая, если женский вопрос решается мгновенно по одному только намеку.

– Ладно, об этом потом. Но работы для тебя… Штаны я привык надевать сам, оружие чистить – сам, а стирать одежду – для этого есть прачки.

Старик неожиданно ссутулился:

– У меня уже не хватает сил для другой работы, господин. Если вы меня прогоните, то…

Что будет, он не уточнил, но ничего хорошего не просматривалось. Если родных нет, а вся жизнь прошла на службе у одной семьи, то оказаться выкинутым на улицу для него будет хуже смерти. Возможно, он был предан Киксо, и тот обеспечил бы ему старость, дав чисто формальную должность, а вот при Вероне придется начинать все сначала, заслуживая доверие и «пенсию». Еще неизвестно, что за подарок этот дедуля, но где-то в глубине души шевельнулась жалость.

– Ладно, оставайся. Почистишь одежду, развесишь проветрить, ну… сам знаешь, что положено делать. А пока неплохо бы перекусить. Кстати, звать-то тебя как?

– Гусля, господин Гордан.

Слуга мне достался в общем-то неплохой. В меру занудный, в меру старательный. Знал о замке почти все. Когда мы немного притерлись друг к другу, он стал более откровенным и рассказывал мне такие подробности из жизни замка, что я то хохотал, вытирая слезы, то пытался пригладить волосы, встававшие дыбом от ужасов, творившихся в коридорах и темных подвалах. Иногда рассказывал и текущие новости, делая при этом многозначительное лицо. И смысл всех умозаключений сводился примерно к одному: «Воруют». Я было решил, что мне достался доносчик, но потом махнул на это рукой. Как и у многих стариков, жизнь для него делилась на две части – прекрасную молодость и унылую старость, где все плохо. И кто бы что ни делал, причины поступков его не интересовали. Аргумент был один и неоспоримый: «Вот раньше, в прежние годы, подобное бы не допустили. Половину бы повесили, зато остальные ходили бы по струнке». Упадок нравов, одним словом. Вскоре я перестал обращать на это внимание. Нравится ему ворчать, и пусть. Сам, наверное, вскоре начну бухтеть не хуже Гусли на распущенную молодежь и зарвавшихся чиновников.

Бегать Гусля уже не мог, зато знал в замке все и всех. Благодаря ему я быстро завел знакомства на кухне и мог перекусить в любое время дня и ночи – для меня на особой полочке всегда стояла чашка с мясом и кусками хлеба. Если уж я опаздывал на общий обед, то голодным не оставался.

Все вокруг были заняты своими делами. Капитан круто взял власть в свои руки, и теперь солдаты целыми днями бегали по стенам, тренируясь в отражении внезапного нападения, или звенели мечами во дворе, повышая свой боевой уровень. Магистр то сутками сидел в библиотеке, то в одиночку лазил по замку, выискивая непонятно что. Я несколько раз натыкался на него, когда он простукивал стены в укромных местах. Что он там нашел и нашел ли вообще, осталось неизвестным, да мне это было до лампочки.