Читать книгу "Будем жить! - Евгений Щепетнов"

Почему член – Никита и сам не знал. Может, потому что на член сегодня уже покушались, так почему бы на него не посягнуть и еще кому-то? Не сказать бы, что Никита гордился своим хозяйством, но оно было очень даже ничего. Не хуже, чем у других людей!

Все эти глупости лезли в голову, несмотря на отчаянное положение запыхавшегося, покрытого потом беглеца. И страшно, и не место для таких мыслей, но Никита бежит, бежит, бежит… а чушь в голову лезет, лезет, лезет…

Пока опомнился, оказалось – умудрился пробежать улицу Симбирскую и уже приближается к улице Рахова! Все эти улицы перпендикулярны улице Соколовая. Почему не побежал домой, фактически пробежал мимо своего дома? Да сам не понял почему. Может, боялся менять направление, опасаясь, что перехватят? Или надеялся, что стае надоест его гнать и они в конце концов отстанут?

Никита этого не знал. Инстинкт гнал и гнал его вперед, выжимая из тела все ресурсы, которые в нем остались. А осталось их совсем немного – скоро Никита, как автомобиль с пробитым радиатором, закипит, выбросит пар и встанет. Попробуй побегай по июльской жаре, когда на пятки тебе наступает толпа оголтелых мутантов!

А они все ближе и ближе. Повизгивают, похрюкивают, торопятся! И… у Никиты вообще-то появилось подозрение, что не особо торопятся. Вроде переговариваются и даже хихикают! Точно, точно – хихикают!

Звуки плыли в воздухе, в горячем, тягучем воздухе июля, солнце жгло макушку, плечи, пот разъедал широкую запекшуюся рану на границе лба и волос, и Никита чувствовал, что еще немного, еще чуть-чуть, и он упадет. Свалится под ноги преследователям. И они будут рвать, терзать его тело. И только одно его утешало, если можно назвать это утешением: пусть лучше ему перегрызут глотку мутанты, чем долго и трудно умирать с содранной кожей. Никита где-то читал, что с содранной кожей можно прожить много часов, и даже дней. Страшных часов, мучительных часов, когда понимаешь, что фактически ты умер, и ничего, совсем ничего не можешь с этим поделать!

Бежать! Бежать! Держаться!

Если бы не подготовка, привычка к долгим и тяжелым нагрузкам – давно бы валялся в пыли, истекая кровью и захлебываясь нестерпимой болью раздираемых клыками мышц.

Когда он споткнулся, ударился плечом о стоящий посреди дороги красный автомобильчик и свалился на теплую, нагретую солнцем мостовую, он даже испытал облегчение: наконец-то все закончится! Наконец-то он уйдет из этого мерзкого мира и отправится туда, где его ждет семья! Не те разлагающиеся трупы, которые он сволок в соседнюю квартиру (якобы похоронил!), а живые и здоровые, веселые, родные! Если, конечно, на том свете что-то все-таки есть.

Раньше он не задумывался о таких вещах и никогда не интересовался никакими религиозными темами, но теперь, лежа посреди трупа старого мира и ожидая, что в загривок вонзятся белые клыки мутантов… вот теперь как раз и стоит подумать о душе! О ней, о бессмертной! Если она есть, конечно…

Выстрелы прогрохотали так громко, что звук пробился даже сквозь вату в ушах. Но Никита так и лежал, наслаждаясь лучами вечернего солнца, теплом нагретого асфальта и отдыхом, наконец-то пришедшим к натруженным мышцам. Он старался не обращать внимания на боль от раны на голове, он даже забыл, где находится. Его душа плавала где-то далеко-далеко, там, где нет девчонок, развлекающихся мучениями людей, где нет мутантов-каннибалов и где на улицах не стреляют и не льется кровь.

Наконец он пришел в себя. Сколько прошло времени после его падения, Никита не знал. И только когда выстрелы прекратились – по телу прошла дрожь, а в сердце похолодело: догнали?! Эти твари, из Ордена, – догнали?! О господи… лучше бы его сожрали мутанты!

Сознание залило красной, всепоглощающей яростью. Нет, он так просто не сдастся! Он даст им бой! Он еще жив, а значит – может драться! В конце концов – он мужчина! Он боец!

Никита открыл глаза и в первую секунду не увидел ничего, кроме радужных пятен, мелькающих перед глазами. Потом зрение очистилось, и он увидел джип – здоровенный такой, черный, с огромными колесами. У джипа стояли высокий парень в камуфляже, лицо которого показалось ему смутно знакомым, и небольшой парнишка, некрасивый, но с живыми, блестящими глазами, которые постоянно двигались, видимо, оглядывая окрестности на предмет нахождения цели, – в руках парнишка держал здоровенный автомат с необычайно длинным рожком. Или не автомат? Пулемет, наверное. Этот тоже был в камуфляже.

А еще была девчонка. Тоже в камуфляже, никаких первичных признаков девчачьего племени не разглядеть, да и прическа у нее необычайно, даже неприлично короткая (такие называют почему-то тифозными), но спутать ее с мальчишкой было никак нельзя. Тонкие черты необычайно красивого лица не оставляли никакого сомнения в том, что это была девушка. И рост. Она была даже ниже, чем тот шустрый мальчишка со здоровенным автоматом. Девушка держала в руках автомат с откидным прикладом, и этот автомат своим стволом смотрел Никите прямо в живот.

– Мрази! Ну, попробуйте, возьмите меня!

Никита шагнул к дверце автомобиля, оглянулся в поисках какого-нибудь оружия и вдруг с удивлением и радостью увидел за спинкой сиденья легковушки короткую лопату, на рукояти которой было написано «Fiskars». Она торчала из машины так, будто кто-то нашел ее, попытался достать, но… не успел. Почему не успел – дело десятое. Не успел, и все тут. Умер, наверное, а уж от чего умереть в этом мире, за каждого выбирает его судьба.

Лопата в руке, удобная, с острыми краями – меч, а не лопата! Теперь попробуйте возьмите, твари!

– Ну?! Кто первый?! Гниды! Мрази! Подходите! – Никита хрипел, из его рта вылетали слюни пополам с кровью. Видимо, при падении он разбил себе губу.

– Эй, парень, ты чё, охренел? – говорил парнишка с пулеметом, и голос его был веселым и удивленным. – Да на хрена ты нам сдался?! И вообще – чего разгуливаешь голышом? Нудист, что ли? Или крыша поехала?

Высокий вдруг шагнул вперед, остановился перед Никитой, уперев руки в бока. Наклонил голову вправо, влево, каждый раз демонстративно прищуривая то один глаз, то другой, а потом хмыкнул, пожал плечами и спокойно спросил:

– Парень, ты, случайно, не Никита Оленев?

Никита едва не вздрогнул, опустил лопату, которую держал в руках, и тоже всмотрелся в лицо высокого парня. Покусал губу, сморщился от боли, сплюнул:

– Ну я Оленев, и что? Откуда меня знаешь?

– Я Андрей Комаров. Помнишь, как мне проиграл на «городе»? Серебро у тебя, золото у меня. Вспомни, ну!

– Точно… – Никита кивнул, лицо парня было ему знакомо, – Андрей. Ты что, с Орденом?

Он снова поднял лопату, и лицо его сделалось злым и решительным. Но Андрей только пожал плечами и недоуменно спросил:

– Каким таким орденом? Не знаю я никакого ордена! Что за орден? И правда – какого черта ты голым бегаешь, девчонок пугаешь! Ленок, он тебя напугал?

Девчонка мило улыбнулась и нежным голосом, звучавшим, как колокольчик, негромко сказала: