Читать книгу "Сестры зимнего леса - Рина Росснер"

– Я.

– Зачем?

– Перед тем как уехать, мама мне сказала, что если моей сестре понадобится помощь, я должна взять в руку перо и назвать имя.

– Она сказала правду. Но почему я должен тебе помогать? – Он втягивает носом воздух. – Ты – не нашего рода. Ты… – он брезгливо морщится, – ты хищница.

– Кто? Я? – Кровь застывает у меня в жилах. – Чепуха, я просто девушка.

– Откуда мне знать, что ты не подстроила ловушку? Вдруг твоя стая притаилась поблизости и только и ждёт, чтобы нас сожрать?

Моя стая?

– Нет здесь никого, кроме меня, – говорю ему, решив не упоминать о Рувиме и Альтере. – Наверное, не стоило вообще вас звать, – продолжаю с негодованием. – Я-то думала, вы нас выручите. Моя матушка – из вашей семьи, значит, во мне тоже течёт лебединая кровь. Лебеди выбирают себе пару на всю жизнь, так она говорила. Алексей был её суженым. Я полагала, это что-нибудь да значит. Видимо – ошиблась. Ладно, забудьте, – отворачиваюсь, делая вид, что собираюсь спуститься с крыши.

– Да, это многое значит, – произносит Дмитрий. – Вернее – очень многое, – поправляется он, помолчав. – Расскажи, что у вас стряслось.

– С моей сестрой неладно. – Я пожимаю плечами. – Она словно обезумела. Повстречалась с неким Фёдором, он с братьями у нас на базаре торгует, отведала их фруктов и с тех пор сама не своя. Теперь они с Фёдором помолвлены. Однако он держит её взаперти, в лесной избушке. Я пообещала матушке, что если с Лайей случится беда, я позову лебедей. И вот беда пришла. Такая, что я на всё согласна, лишь бы уберечь Лайю от страшной судьбы. Из двух зол уж лучше лебеди.

– Как-то это не вдохновляет.

– Я не хотела никого обидеть, – тру ладонью лоб. – Но и вы поймите меня. Отец ни за что не одобрит выбор Лайи, будь то Фёдор или… лебедь. Ей всего пятнадцать. Я хочу, чтобы она поняла: на Ховлине свет клином не сошёлся. Вот я и подумала, что если она повстречает одного из вас… Мама говорит, лебеди связывают себя узами брака на всю жизнь. Скажите, нет ли у Лайи суженого-лебедя? Может, ей с ним встретиться? Конечно, всё вилами на воде писано, но мало ли. Главное, чтобы она увидела иной путь.

Лебедь молчит.

– Не хотите помогать, не надо. Улетайте туда, откуда прилетели, сама справлюсь. Впрочем, скорее всего, уже слишком поздно.

Спускаюсь с крыши. На сей раз не понарошку, а всерьёз.

– Погоди! – говорит Дмитрий.

– К чему? – обречённо вздыхаю.

Все мои идеи оборачиваются пшиком. И эта оказалась такой же. С чего я вообще вообразила, что лебеди мне помогут? Как бы Лайя не возненавидела меня ещё больше за попытки её спасти. Хотя куда уж больше? Куда ни кинь, всюду клин.

– Твоя сестра обручена? – спрашивает он.

– Не знаю. Так у неё действительно есть лебедь-суженый?

– Я не об этом. Она с ним переспала? Так, кажется, говорите вы, люди? Она переспала с Фёдором?

– Не знаю. Надеюсь, нет. Правда, Лайя сейчас живёт с ним, поэтому нечто подобное могло произойти. – Я судорожно сглатываю. – Хочется верить, что он дотерпит до свадьбы. Просто помогите забрать её оттуда, это всё, о чём я прошу. Я не жду чуда, мне нужна моя сестра.

– Я должен посоветоваться со стаей. Потом я вернусь. Возьми. – Он выдёргивает из плаща перо. – Это мой зарок тебе.

Новый порыв ветра взметывает вихрь белых перьев, и с крыши взлетает лебедь.

Смотрю ему вслед, качая головой.

Теперь остаётся лишь ждать.

76

Лайя

Я ощущаюбожественную сладость на губах.«Ты, Фёдор?»Приоткрываю рот,целую, но вместо нежных губменя ждёт мякотьперсика.

Кусаю.Чудный вкус!И ароматный соктечёт по подбородку.Блаженно жмурюсь.«Как восхитительно…»Внезапно,мир начинаетволчком вокруг вертеться.

Он на руках менявыносит из избушки.Как же я устала!Хочу открыть глаза,но нету сил.Почему-то персикстал горьким, как полынь,а руки Фёдора – не толще ветоки пахнут уксусом.Приподнимаю веки,но что-то взор мне застит,ничего не вижу.Меня тошнит. Похоже,тот персик был гнилым.

Мы вроде бы спускаемся.И лестница винтомведет всё вниз, и вниз,кругами вниз и вниз…

Пришли, похоже. Тело, как чужое,висит безвольно на его руках,не слушается. Тато, мамо! Либа!На помощь! Помогите! Что со мною?

Дверь отворив пинком,он осторожнокладёт меня на ложе.Приоткрыв глаза,пропавшего Зуши я рядом вижу.Откуда здесь он взялся?Оглянувшись,я замечаю Хинду. Оба спят.Но как они бледны!Вдруг чьи-то рукибезжалостномне открывают рот.Всё тот же персик.Проглотить пытаюсь,но сок жжёт губы,кажется, совсемон сгнил.И всё жея продолжаю есть,как будто этимхочу себя уверить,что способнапочувствоватьхоть что-то,что-то,что…

Я прихожу в себя.Зачем здесь Зуши с Хиндой?Передо мной – Мирон,не Фёдор вовсе!Связав мне ноги, онхватает за запястья.Жалко отбиваюсь,кричу, но голос тих и тонок.Все персикипо полураскатились.

Мирон прокусываетвены на запястьях.Струйки крови,как алое вино,бегут по коже.

«Вот всё, на что жиды годятся.Кровь ваша слаще мёда.Зато прогнили души.Я не позволю Фёдорутебя короновать».

От боли корчусь,задыхаюсь. Он жеприникает к моимлодыжкам, кусаети сосёт,сосёт,сосёт из вены кровь.

Я в ужасе пытаюсьчто-то сделать,но мой язык немеет,а мысли путаны,бессвязны и пусты.

Взгляд мечется.Мирон мне говорит:«Когда девчонка тана льду разбилась,Богдан не знал,что делать. Испугался,что люди станутво всём винить его.Я дал ему совет.Свали, мол, на жидов,они как раз под боком.Но в наши планы встрялвдруг Михаил, поганец мелкий.Повсюду он совалсвой длинный нос.Да, кровь есть кровь,однако кровь жидовнедорогого стоит».

Я ужене ощущаю ног.И пусть.Так даже лучше,ведь я не чувствую и боли больше.Мне страшно, я замёрзлаи одинока.Ошиблась раз – и за ошибкуя жизнью поплачусь.И Либу не спасла,и сгинула сама.

Сердцепо венам гонит яд.Не кровь, вино течёт по венам,а сами вены – те лозою сталивиноградной. Что же…

Сюда явилась я по доброй волеи знала, что назад пути не будет.Сестра была права, а я, как дура,надеялась, что это всё поклёпи что Богдан убили Женечку, и Михаила.Я заблуждалась, сбилась яс пути.

В руках Мирона возник венец терновыйо шести шипах.Как же венец этот похож на тот венок,что на поляне мне сплёл он.

Шипы вонзились в шею,оставляя шесть ран кровавых.Вот и всё.Я умираю.А за мною следомпогибнет весьнаш штетл.Прощайте,мама с тятей.

К губам моимприникли чужие губыНа вкус они как пепел,как прель, как пыль. Пытаюсьувернуться, сплюнуть…Куда там!Мирон сильнее.

«Мой брат хотелвсех нас перехитрить.Вообразил, что ты – иная.Я ж докажу:

евреи истекают кровью,точь-в-точь как прочие.А корни сохнут, Лайя.Их следует полить,но не водою. На твоейкрови поспеют фруктыалые, а мы накормим имипростушек деревенских.И вскоре запылаютвсе ваши штетлы, их пожрётогонь вражды и злобы.Мы ж уйдём.Ну, а леса возьмут своё.Земля легко поглотит вас,людишки.Вы захлебнётесь ненавистьюваших сердец и душ, глупцы!»

Я испускаю визг.Пронзительный,истошный,он длится до тех пор,пока весь мирне накрывает мгла.Я слышу эхо. Ононапоминаетдалёкий,чистый,лебединыйзов.Нет. Это звонразбившегосясердца.

Я предана.Меня он предал,предал.

77

Либа

Вновь хожу взад-вперёд по комнате. Я не могу рассказать Довиду о лебеде. Ещё неизвестно, кстати, когда прилетит Дмитрий, а время уходит.