Читать книгу "Гвоздь программы (сборник) - Светлана Алешина"

Ответа не последовало. Машина несла Олю прочь от дома, в неизвестность. В страшную неизвестность.

Глава 7

Известие о смерти Татьяны Лариков почему-то воспринял довольно спокойно. Он и сам удивлялся своей реакции, узнав о трагической гибели той, которую только что собирался возвести на пьедестал «вечной любви».

«Наверное, это просто привычка. Я привык встречаться лицом к лицу с насильственной смертью – хотя, собственно, к этому кошмару до конца привыкнуть не удается никому…»

Философские вопросы, как убедился Лариков на собственном опыте, только мешают работе, равно как и чрезмерная чувствительность.

Вспомнив про такое понятие, как чувствительность, Лариков вспомнил и обо мне – правда, черт его знает почему.

– Ну, и где же Александра?

Именно эту фразу я услышала, входя в комнату с безмятежной улыбкой.

– Александра здесь, – сообщила я, несколько удивленная их постными лицами. Виктор Сергеевич сидел, опустив голову, и пристально рассматривал узор на нашем стареньком пыльном паласе, а мой драгоценный босс напоминал только что вытащенного утопленника.

– А что тут у вас случилось? – заинтересовалась я, еще не подозревающая о том, как быстро господь ответил на мою горячую молитву о том, чтобы я не умерла от скуки, расследуя элементарное дело о наследстве, и, главное, каким способом!

– Убита Татьяна Дорофеева.

Я не сразу сообразила, кто такая Татьяна Дорофеева и какое она к нам возымела отношение, а когда я поняла, что это фамилия одной из возможных наследниц, присвистнула огорченно и брякнула:

– Ничего себе заварушка у вас! То есть получается, что этот Баринов ничего не придумал? И покушения эти имели место?

– Еще как, – выдохнул Виктор. – По описаниям девочки-свидетельницы, парень, убивший Татьяну Витальевну, был одет именно так, как и тот, который покушался на Владимира Баринова.

– Какой во всем этом смысл? – продолжала недоумевать я. – Ну ладно, Баринов… А при чем тут Татьяна? Тогда надо уж было убить ее сына, если мы имеем дело с неведомым кандидатом на обладание сокровищами Шлендорфа. Татьяна-то вообще здесь ни при чем…

– А ты видела завещание? – иронически осведомился Лариков.

– А ты? – обиделась я.

– Сдается мне, его никто не видел, – горько воскликнул Виктор Сергеевич. – Интересно, было ли оно вообще?

– Было, потому что книги в квартире Володи были переставлены. Значит, они там нашли то, что искали. И кто-то его наверняка видел, возможно, очень хорошо.

– А зачем тогда бесчинствовать? – поинтересовался Лариков, заинтригованный моими размышлениями вслух. – Просто уничтожить нельзя?

– А он уверен, что копии этого завещания нет? Я лично в этом тоже не уверена… Значит, бедняге осталось только избавляться от конкурентов. Вообще-то я бы проверила, какие личности в последние два месяца приобрели международные паспорта…

– Он не может претендовать на то, что ему не принадлежит! – остановил мои домыслы Виктор Сергеевич. – Состоянием Шлендорфа может завладеть только человек с фамилией Баринов или Шлендорф. Если нет завещания, подтверждающего права наследования другим человеком. Ты же не станешь подозревать Володю Баринова в убийстве собственной бабушки, а Никиту – в убийстве матери?

– Нет, не стану. Никиту я не видела, а Володя показался мне слишком нерешительным для такого рода деяний… Кроме того, если предположить, что Антонину Ивановну еще был какой-то резон убивать и сделано это было куда более завуалированно, то какой смысл был избавляться от Татьяны, которая не могла ни на что рассчитывать?

Я сегодня имела честь беседовать с вдовой Петра Шлендорфа и выяснила, что у этого самого Шлендорфа не было детей, а сам он уже давно помер от злоупотребления спиртным. Саму же Нину Ивановну я подозревать отказываюсь по причине полной неосведомленности в вопросе наследования и неспособности к кровопролитиям. Да и под описание этого вашего парня в «титанике» она никоим образом не подходит – женщина культурная, пожилая и в дурацких майках не разгуливает. Единственное, что я могу предположить…

«Я могу предположить…»

Но предположить-то я могу, а как проверить?

Мысль заставила меня вскочить и повторить это вслух:

– Да, предположить я могу, но проверить?!

– Что? – обернулись они ко мне, и этот вопрос прозвучал у них в унисон.

– Так, мелькнула одна слабенькая догадочка, даже и не догадка, а скорее версия, требующая проверки и тщательного рассмотрения. Но сначала я поведаю вам то, что я узнала о Шлендорфе и Баринове.

Я рассказала им все, делала это очень подробно, немного гордясь собой. Закончила я словами:

– И мне почему-то кажется, что Потырин знал о наследстве, – то есть у него мелькнула подобная фраза в разговоре с дочерью, только тогда это наследством еще не было, потому что Вильгельм Шлендорф был жив, но вот какие планы вынашивал Потырин, не знаю. Надо будет мне поговорить с Людкой, она это может знать получше меня. Не было ли у Потырина попыток съехать за кордон? Нине Ивановне он о таковых планах не говорил ничего, но если пошарить в архивах, возможно, что-то обнаружим. И вот еще что мне непонятно – судя по свидетельствам очевидцев, так сказать, преступлений, этот парень просто дня прожить не может без майки «Титаник»! У него это как смокинг или представительский пиджак. Если предположить, что он стоит за всеми этими преступлениями, тогда почему это я не была удостоена великой чести лицезреть его именно в этой майке? Уж на все сто процентов два гамадрила в масках напрочь связаны с «Шлендорфами» всех мастей и рангов, а я точно помню, что среди моих гостей никого в подобной майке не было!

Они предпочли молчать. А я продолжала:

– Второе – эти хмыри прекрасно знали, что у тебя, Ларчик, есть пресловутая розовая папка. Заметь – я не знала, а они? Ты же объявление не давал! И в конце концов – почему их было двое?! Куда второй потом исчез? Его убил напарник?

Мои слушатели содрогнулись от подобного моего «зверского» предположения.

– Ну, и что ты предлагаешь?

– Ни-че-го. Я думаю, Ларчик, понимаешь? Вот когда я все это обдумаю, я предложу что-нибудь. А пока… Надежда только на Людку и ее архив. Чует мое сердце, собака зарыта именно в далеком прошлом. «Но где снега былых времен», одним словом!

– А что это за Людка у тебя такая? – поинтересовался Лариков.

– Однокурсница. Она работает как раз в этом самом университетском архиве и, если склонить ее к должностному преступлению, будет рада нам помочь.

В том, что мне удастся ее склонить к преступлению, особенно должностного характера, я не сомневалась – Людка по натуре была барышней авантюрной. Осталось дело за малым – найти ее, но вот это уже было сложнее, учитывая летнее время. Без Людки же я не стала бы рисковать – во-первых, потому, что рыться в архивах я не люблю, а во-вторых, я вообще не думаю, что найду там что-то без ее участия. Скорее всего, у меня от обилия бумажек заболит голова раньше, чем я переберу несколько листочков.