Читать книгу "Галерея римских императоров. Доминат - Александр Кравчук"

Служители культа, по мнению императора, в повседневной жизни должны были избегать всякого порока, стараться даже пассивно не соприкасаться ни с чем неуместным. В частности, книги для чтения следовало подбирать разумно, исключая слишком нескромных поэтов и делая упор на труды Платона. Аристотеля и стоиков. Надлежало также выучить наизусть старинные гимны во славу богов и молиться им три, ну, минимум, два раза в день.

Сам Юлиан являлся в этом отношении отличным примером: совершил паломничество на гору Кассий вблизи Антиохии, неподалеку от устья Оронта, а в августе отправился к святилищу бога Аполлона среди рощ и ручьев в Дафне, почти в предместье сирийской столицы. Правда, цезарь там столкнулся с неприятной неожиданностью — место было заброшено, жертвоприношений практически никто не совершал.

А вопрос о жертвенных животных, которых сам Юлиан усердно приносил на алтари богов и настоятельно советовал другим поступать так же, вырос в целую политическую проблему, ведь в городе не хватало хлеба. Правда, поскольку в кормах тоже был недостаток, часть скота и так предстояло забить, а мясо жертв вовсе не пропадало, поскольку на алтарях сжигали только несъедобные части, а остальное раздавалось людям. Но народ все равно был недоволен, так как львиную долю получали приближенные к цезарю солдаты из Галлии. Аммиан Марцеллин с осуждением взирал на этих зажравшихся и вечно пьяных вояк, которых приходилось выносить с бесконечных пирушек и, взвалив на спины горожан, растаскивать по казармам.

Христиане раздували эти серьезные и мелкие проблемы, и в городе росло недовольство. Император подвергался все более злым насмешкам. Высмеивался его низкий рост, походка, даже бородка, которую он отпустил, тогда как его предшественники, начиная с Константина Великого, были гладко выбриты. Ставилось Юлиану в вину и увлечение философией, и равнодушие к гонкам, театру, эротике.

Но больше всего его обвиняли в том, что он якобы пренебрегает нуждами народа и не пытается наладить снабжение. А цезарь тем временем предпринимал различные шаги для улучшения ситуации. Сам он так вспоминал об этом: «Я установил и довел до сведения населения цену на каждый продукт. Поскольку у крупных землевладельцев было предостаточно всего — вина, оливкового масла и всяких товаров, — а зерна, действительно, не хватало, так как по причине засухи урожай был плохим, я послал в окрестные города и привез оттуда 400 000 мер. Когда они закончились, я доставил сначала 15 000, потом 7 000, а недавно 10 000 так называемых модиев из моих частных имений. Я также передал городу пшеницу из Египта, назначив такую цену за 15 мер, какую до того платили за 10. А этим летом за 10 мер давали золотую монету, а значит, следовало ожидать, что зимой за эти деньги удастся получить разве что 5 мер, и то с трудом. А чем в это время занимались ваши богачи? Пшеницу, которую прятали по деревням, тайком продавали дороже!»

Но, несмотря на все усилия, радикального улучшения добиться не удалось, и напряжение в городе росло. А в это время цезарь позволил себе прямо-таки провокационные действия по отношению к христианам: велел эксгумировать тела мученика Вавилы и его товарищей, которые приняли смерть в гонениях 250 г. и были погребены в Дафне рядом с так называемым ключом Касталии и храмом Аполлона. Распорядился он об этом из-за жалоб язычников, которые утверждали, что, как только там были похоронены мученики, оракул Аполлона замолк. Торжественное перезахоронение состоялось в октябре. Тяжелый каменный саркофаг установили на дрогах, которые тянули люди, а толпы верующих, сопровождавших похоронную процессию, всю дорогу от Дафне до антиохийского кладбища пели псалмы царя Давида, повторяя после каждой строфы: «Пусть устыдятся те, что служат идолам».

Ночью 22 октября сгорел храм в Дафне. Огонь уничтожил деревянные балки перекрытий, выжег перегородки, расплавил медь и бронзу. Остались только голые и закопченные каменные стены да несколько колонн. Навсегда пропали бесценные произведения искусства, собранные в течение веков как дары и вклады в храм. Огромная статуя Аполлона, вырезанная из дерева и покрытая золотом и слоновой костью, превратилась в горстку пепла.

Следствие начали немедленно, но, что стало причиной несчастья, установить так и не удалось. Многие считали — причем не только при дворе, — что храм подожгли христиане, мстя за поругание реликвий Вавилы. С этого момента политика Юлиана в отношении новой религии ужесточилась.

Император приказал закрыть главную церковь в Антиохии, изгнал Анастасия, которого уже ранее выдворил из Александрии, из пределов Египта вообще. Избавился цезарь от всех, или почти всех, христиан в своем окружении, а особенно из отрядов личной стражи. Он также изменил военные знаки и знамена, собственноручно убирая с них символы новой веры. Жестко принялись вводить недавнее положение об образовании, а сам император в разосланном циркуляре подчеркнул, что совершенно неуместно, если прославляющую богов прежнюю литературу будут комментировать люди, в этих богов не верящие; но при этом оговорился, что христианская молодежь может учиться свободно, школы для нее открыты. Таким образом, хотя в теории по-прежнему действовал принцип религиозной терпимости, на практике в империи началась новая волна преследований, правда, бескровных, но весьма неприятных.

В декабре пришло известие о землетрясении, которое опять затронуло Никомедию и Никею в Азии, а также Фракию в Европе. Поползли слухи, что будут и новые, еще более разрушительные толчки, если не умилостивить бога. Христиане, понятно, думали о своем Боге, а язычники имели в виду Посейдона. А тем временем в Сирии опять было мало зимних дождей, пересохли источники, ручьи и колодцы. Все это истолковывалось как гнев небес.

Неожиданно в середине декабря прошли мощные ливни. Юлиан лично совершил благодарственное жертвоприношение, а затем отправился в дворцовый сад и терпеливо простоял под проливным дождем до позднего вечера.

В результате веселые декабрьские праздники, называемые римлянами Сатурналиями, а греками Крониями, прошли в более спокойной атмосфере. Юлиан эти дни отдыха использовал для литературного творчества. Как раз тогда он написал историческую сатиру под заглавием «Пир», известную также как «Кесари», ибо в ней поочередно появляются и характеризуются, в основном язвительно, властители Рима. Весьма интересное произведение, в котором римский император представляет и оценивает предшественников. Эта вещь Юлиана сохранилась, а вот написанный в то же время большой трактат против христиан пропал. Его содержание нам частично известно благодаря цитатам из позднейших полемик.

Так завершился 362 г., вторую половину которого император провел в Антиохии.

ПОХОД

Цезарь покидал Антиохию ясным днем 5 марта 363 г. Провожала его толпа, из которой время от времени раздавались восклицания с просьбами о прощении. Но император был обижен на горожан и произнес резко и громко: «Я вас никогда не увижу!» Для себя он решил, что по завершении военной кампании будет зимовать в Киликии.

Армия шла на Персию. С самого начала своего правления Юлиан не скрывал, что хочет этой войны, чтобы отомстить за прежние поражения, хотя персы последнее время вели себя спокойно и даже предпринимали усилия решить дело путем переговоров. А вот цезарь считал для себя позором договариваться, когда города в римских провинциях еще лежат в руинах.