Читать книгу "Лунное пробуждение - Люси Монро"

И все же даже в самых смелых фантазиях трудно было представить, что на жизненном пути встретится кто-то, самоуверенно считающий себя похожим на сказочных оборотней. Кэт называла себя волчицей, а Лахлана – волком. От одного воспоминания о рассказе подруги руки покрылись гусиной кожей, а по спине побежали мурашки.

Поцелуи Лахлана приносили доселе неведомое изысканное наслаждение и заставляли мечтать о новых безрассудно-смелых прикосновениях. Но ведь если Кэт говорила правду, то получалось, что Эмили мечтала о ласках зверя. Неужели она настолько порочна? Нет, Лахлан не зверь… вернее, не совсем зверь. Он человек, способный принимать облик зверя. А ведь это совсем другое, разве не так?

У подножия лестницы Эмили вновь оказалась в полной растерянности. К счастью, дверь на улицу оставалась открытой. Эмили помнила, что она была неподъемно тяжелой. Кэт, словно между прочим, отстранила подругу и толкнула ее сама. Тогда Эмили решила, что просто не знает какого-то секрета. Теперь же спрашивала себя, не таится ли секрет в волчьей силе.

Обдумывая эту новую загадку, Эмили кивнула стоявшим на крыльце воинам. Внимательно всмотрелась: кто из них оборотень, а кто просто человек? Нет, никаких видимых различий заметно не было. Как же определить? Существует ли надежный способ? По каким признакам Кэт узнала, что Ульф – человек? Воины, в свою очередь, ответили недвусмысленными взглядами: должно быть, решили, что красотка кокетничает. Эмили покраснела и поскорее отвернулась. Если бы она так уставилась на кого-нибудь из воинов отца, Сибил наверняка хватил бы удар.

Эмили постаралась переключить внимание, но остановиться уже не могла: всех и каждого, кто оказывался рядом, разглядывала с пристальным интересом. Кэт сказала, что лишь немногие из членов клана обладали таинственным даром. Так как же определить, кто оборотень, а кто нет? Никаких явных отличий не существовало. Так, может быть, все вокруг просто люди? Предположение, конечно, логичное, и все же вряд ли верное.

Многое из сказанного Лахланом свидетельствовало, что он считал себя больше чем человеком. Если вождь действительно был оборотнем, то слова оказывались чистой правдой. Конечно, давала себя знать и очевидная самоуверенность. Но даже в этом случае… и внешность, и поведение ярко свидетельствовали, что дело не просто в заносчивости и тщеславии могущественного вождя. Сколько раз он упоминал о внутреннем звере! А поразительно тонкий слух? А удивительное обоняние?

Эмили отправилась на кухню и спросила, не найдется ли для нее какой-нибудь работы. Дела, к сожалению, не нашлось, но зато удалось познакомиться с кухарками. Нельзя сказать, что женщины излучали симпатию. Скорее они отнеслись к новенькой со сдержанным интересом. Впрочем, шотландкам очень польстило ее стремление запомнить их сложные имена, равно как и комплименты в адрес недавнего обеда.

Эмили вышла из кухни и вдалеке увидела священника. Правда, святой отец ее не заметил. Хотелось выяснить насчет оборотней; спросить, действительно ли некоторые из членов клана – волки. Он наверняка знал правду. И все же безопасность Кэт показалась важнее. Пугала сама мысль о возможности навлечь на любимую подругу подозрение в измене.

Эмили со страхом думала, что с той может произойти что-нибудь плохое: например, реализуются угрозы, которые принес с собой Талорк. Правда заключалась в том, что этот угрюмый вождь вел себя далеко не так прямолинейно и даже грубо, как Лахлан. И все же существовала заметная разница: Эмили не испытывала к Синклеру того несомненного чувства, которое так влекло ее к Балморалу. Кэт, однако, искренне любила брата и, должно быть, отчаянно за него волновалась.

Несмотря на мучительные сомнения в реальности оборотней, предстояло приложить усилия и попытаться удержать Лахлана в замке.

Приняв твердое решение, Эмили немного успокоилась и направилась обратно в комнату, чтобы привести себя в порядок перед ужином. По дороге между делом помогла детям, которые тащили из колодца тяжелые ведра с водой.

Кэт ждала возвращения Друстана. Сидела на скамейке и не спеша, старательно расчесывала густые волнистые волосы.

Узнав о том, что муж хочет ее видеть, она первым делом подумала о новых любовных утехах. Теперь, когда Эмили уже не грозила прямая опасность, перспектива вовсе не отталкивала. Напротив, восхитительная ночная близость казалась желанной – особенно сейчас, когда появление на острове Талорка угрожало серьезными неприятностями.

Однако все оказалось иначе. Друстан пришел в сопровождении экономки – суровый, неприветливый и холодный. Сухо и официально сообщил, что отныне Кэт предстоит вести хозяйство в замке, поскольку вождь не женат. Изложив задачи, супруг тут же ушел.

Марта подробно рассказала новой госпоже о сложном устройстве огромного замка и показала все закоулки – от башен до подвала. Владения Балморала оказались в несколько раз больше владений брата, и это обстоятельство приводило в растерянность. Внизу, как раз под покоями Друстана, помещалась казарма, в которой жили не меньше двух дюжин воинов. Сама экономка вместе с мужем и двумя детьми занимала комнаты, расположенные рядом с большим залом. Апартаменты вождя располагались над большим залом, возле открытой галереи. Разговорчивая Марта не преминула добавить, что галереей не пользовались с тех самых пор, как умерла достойная матушка вождя.

Кэт представила, как они с Эмили прогуливаются по галерее в окружении целой ватаги детишек. Картина оказалась настолько яркой, увлекательной и жизненной, что захватила целиком. Слова Марты воспринимались с трудом. Пришлось зажмуриться, чтобы прогнать заманчивое видение. И все же оно упорно возникало снова и снова, как будто подсказывая, что Бог послал Эмили в Хайленд вовсе не для Талорка, а для вождя клана Балморалов.

Наверное, это было всего лишь своеволие мечты – и все-таки, едва Кэт вернулась к себе и прилегла отдохнуть, образы тут же настойчиво явились вновь. Ночь прошла почти без сна, и теперь беременность диктовала свои условия и требовала дополнительного отдыха.

Кэт проснулась, взволнованная и одновременно заинтригованная сновидением.

Друстан до сих пор не вернулся.

Эмили обмолвилась, что Лахлан не ждал появления Друстана на службе раньше чем через два дня. Это означало, что из-за свадьбы воина освободили от обычных обязанностей. Но, судя по всему, не заметив в жене особого энтузиазма, Друстан самостоятельно решил вернуться к работе. Кэт и сама не понимала, отчего так расстраивается, но все же с трудом сдерживала слезы и всеми силами пыталась отвлечься от грустных мыслей.

Надо сказать, поводов для серьезных размышлений вполне хватало. Начать с того, что без разрешения вождя она раскрыла секрет клана – да еще обычному человеку. Означало ли это, что теперь следовало признаться в содеянном Лахлану? Будь на его месте Талорк, Кэт непременно бы призналась – как бы ни гневался и ни кричал брат. Ему она безгранично доверяла. А вот подобного доверия к новому господину до сих пор не испытывала.

А может быть, необходимо рассказать о проступке Друстану? Он, конечно, обо всем расскажет вождю. Надо ли сообщить о появлении на острове Талорка? От этой мысли сердце пронзила мучительная боль. Да, верность новому клану требовала сказать правду. И все-таки как это сделать? Разве подобное предательство возможно? Стоит раскрыть тайну, как стая тут же бросится на поиски врага. А когда найдет, в живых ни за что не оставит.