Читать книгу "Все в твоей голове. Экстремальные испытания возможностей человеческого тела и разума - Скотт Карни"

Однако Наполеон не мог предугадать, что, когда они войдут в российскую столицу, грабить будет нечего. Из-за нехватки продовольствия пришлось принимать почти невыполнимое решение. Можно было попытаться перезимовать в Москве без провизии или же совершить унылый и позорный переход, вернувшись на основную позицию в Германии, где можно пополнить запасы и подготовиться к следующей кампании. Французы никак не могли выбрать, что же лучше предпринять, и армия весь октябрь просидела в Москве. А в ноябре температура упала почти до сибирских показателей. К тому времени Великая армия голодала, и оставался единственный выход — отдать приказ об отступлении, которое станет одним из самых жалких и гибельных за всю историю.

Бопре как хирург должен был следить за здоровьем солдат с помощью примитивных средств той эпохи. Во время сражений это подразумевало ампутацию конечностей и оказание паллиативной помощи больным из воинского состава. Во время отступления он попросту с ужасом наблюдал, как на его глазах разлагается некогда непобедимая армия. Во время похода у него не было времени останавливаться и помогать каждому по отдельности. Лучшее, что он мог сделать, — записывать свои наблюдения о том, как солдаты погибают в холодных снегах.

— Сколько я видел солдат, раненых и больных, отступающих по приказу и бегущих не разбирая дороги, унылых, бледных и удрученных, со слезами на глазах выпрашивающих у каждого встречного на дороге корочку хлеба? — задается он риторическим вопросом с своем фолианте A Treatise on the Effects and Properties of the Cold: With a Sketch, Historical and Medical, of the Russian Campaign. С клинической точки зрения военная глупость обернулась возможностью глубоко изучить, как холод губит человека: вмиг, за одну лишь ночь, или же с течением времени, из-за стресса и лишений.

Когда колонна военных повернула к дому, до безопасного места было 750 миль. А казаки тем временем перегруппировались и верхом двинулись параллельным курсом, нападая на солдат, которые сошли с безопасной дороги и выпрашивали продовольствие в селах. Изолированные собственной спесью, солдаты замерзали десятками. Наблюдая, как они постепенно умирают, Бопре пришел к выводу, что в вопросах жизни и смерти физические возможности не всегда самое главное. Он был уверен, что тут все зависит от образа мыслей. Врач заметил, что итальянцев, португальцев и испанцев условия, в которых они оказались, приводили в уныние. Эти солдаты, родом из части Европы с более умеренным климатом, «были вынуждены мужественно переносить непривычные им суровые условия и направлять свои мысли к родным местам. Но горе тому, кто подрывал свой дух, предаваясь мрачным, наводящим уныние мыслям! Холод подкрадывался к нему быстрее, он готовил себя к смерти, подгонял ее». Так писал Бопре. Разумеется, солдаты родом из теплых мест более восприимчивы к постоянным морозам, но самое главное, по наблюдениям Бопре, это то, что первыми погибали те, кто утратил надежду. Это неподдающееся объяснениям явление, которое вдыхает жизнь в наше существование, он называл «жизненным началом». Он связывал его со способностью организма вырабатывать тепло и противостоять условиям окружающей среды.

— Жизнь любит тепло. Тому, кого душит холод, нужно искать спасения только в тепле, — писал он.

К концу ноября отступающую армию охватил хаос. В лица солдатам бил неизменный, холодный северный ветер. И Бопре сам видел, как у некоторых обледеневали глаза, и они слепли. Люди замерзали на ходу, погибая целыми полками. Бессчетное число раз он проезжал мимо солдат, которые в последние мгновения жизни расстегивались и раздевались догола. Наступала гипотермия, в эти последние минуты жизни в голове у них все мешалось, нервные окончания уже не распознавали холода, подавая сигналы о невыносимой жаре.

Те, кому посчастливилось собрать хворост для костра и улучить пару часов сна, обнаруживали, что даже тепло огня таит опасность. Стоило изможденным людям на короткое время уютно пригреться, они тут же погружались в глубокий сон, оставляя костер без присмотра. Когда же пламя потухало, расслабившийся организм не справлялся с новым испытанием: ему не удавалось возродить в себе жизненную энергию. Первые несколько часов поспать у теплого костерка было приятно, однако «этот приятный сон был далеко небезопасен. Людей охватывал холод, они коченели и больше не просыпались».

Бопре как-то удалось пережить первый переход до Смоленска. Столбик ртути в термометре хирурга колебался между устрашающими отметками в минус 20 градусов и самой низкой, минус 27. К тому времени остались лишь ряды придорожных могил по два десятка солдат в каждой. Оставшиеся в живых стонали в предсмертной агонии и бреду. Они стали легкой добычей для случайных мародерских набегов казаков, которые жаждали, чтобы ни один француз не вернулся на родину. Пострадавшим от обморожения Бопре предлагал все доступные ему лечебные средства. Большинство из них — всего лишь домашние медикаменты на основе ошибочной веры в придуманные греками гуморы и народные обычаи. В случае обморожения и почернения пальцев ног и рук Бопре энергично растирал их с помощью комков снега. Получившим обморожение солдатам это ложное тепло было похожим на те ощущения, которые заставляли солдат раздеваться в последние минуты жизни. К сожалению для его пациентов, растирания снегом не помогали ни излечить симптомы, ни облегчить их состояние.

К тому времени как Бопре дошел до Вильнюса на территории современной Литвы (один из первых городов, взятых Наполеоном летом 1812 года), не велось уже никаких боевых действий. От почти трех четвертей миллиона солдат, изначально отправившихся на войну, остались лишь 30 000.

Одну из самых грозных армий подвела погода. И случилось это не в первый и не в последний раз. За всю историю войн капризы погоды принесли гораздо больше жертв, чем любые действия неприятеля. При беглом обзоре военных катастроф вспоминаются события 218 года до н. э., когда карфагенский полководец Ганнибал Барка попытался перевести 38 африканских слонов через Альпы с тем, чтобы огорошить ничего не подозревающих жителей Рима новым боевым оружием. Этот переход стоил ему половины его сорокашеститысячного войска и почти всех толстокожих — от них осталась лишь горстка. В 1242 году тевтонские рыцари в боевых доспехах решили совершить набег на Россию. Рыцари под предводительством короля иерусалимского Ги попытались осадить Новгород. К несчастью для Ги, когда войска вступили на замерзшую поверхность озера, почти 400 закованных в металл воинов провалились под лед и замерзли насмерть, по сути, завершив этим продвижение королей-крестоносцев на восток. В 1742 году, когда другое французское войско отступало из Праги по покрытым снегом горам и ущельям, за 10 горьких дней погибло 4000 человек.

Не прошло и ста лет после обреченной на неудачу кампании Наполеона, как Адольф Гитлер предпринял свой блицкриг через Польшу и погнал 3,2 миллиона солдат к Москве без подходящего для вторжения зимнего снаряжения. Он чересчур понадеялся на возможность скорой победы, и войска во время передвижения застряли в снегах. Вездеходы и танки обледеневали, оружие выходило из строя, участились случаи обморожения, а солдаты насмерть замерзали в траншеях. Той зимой, наверное, к счастью для остальных стран, почти миллион фашистов погибли.