Читать книгу "Джекаби - Уилльям Риттер"

– Больная кошка? Как-то мелковато после поимки серийного убийцы, вы не находите?

– Вся соль в деталях! – Джекаби обмотал шею шарфом и натянул на голову вязаную шапку. – Миссис Непоседа резко похудела, растеряла половину шерсти и теперь часами лежит в своей миске с водой. Но самое поразительное – что ее кожа стала покрываться чешуей от носа и до кончика хвоста. Ветеринар – тот еще болван – просто посмеялся и прописал ей какую-то мазь. Но все это невероятно странно.

– А странности вы любите, – заметила я. – Я только возьму пальто. Куда мы идем на этот раз?

– Вы никуда не идете, – отрезал Джекаби. – А я собираюсь проследить это письмо до отправителя. На бумаге отлично различимы признаки сверхъестественной ауры – не стоит и сомневаться, что их оставила любопытная кошка. Письмо имеет за собой след этой ауры, и я смогу пройти по нему, если поспешу, пока он не пропал.

– Или же, – сказала я, наклоняя голову, чтобы рассмотреть оборотную сторону разорванного конверта, который Джекаби держал в руке, – мы можем пойти по адресу Кэмпбелл-стрит, 1206.

Джекаби взглянул на адрес отправителя, а затем снова посмотрел на меня.

– Полагаю, ваш подход мог бы помочь мне при полевой работе, но нет! – Он энергично покачал головой, пытаясь утвердиться в своем решении, и его несуразная шапка чуть не слетела на пол. – Просто представьте, что подумают ваши родители, узнав, что вы бросили умные книги и занятия, чтобы гоняться по городу за сказочной чепухой. Не говоря уже о том, что подумают о вас горожане Нью-Фидлема. Они решат, что вы не лучше меня.

Я немного помедлила с ответом.

– Я перестала переживать о том, что думают окружающие, – наконец сказала я. – Кое-кто сказал мне, что окружающие обычно заблуждаются.

Глаза Джекаби на миг вспыхнули, но он воспротивился соблазну.

– Нет, мисс Рук. Это для вашего же блага. Вы останетесь здесь. Марлоу был прав. Это дело не для впечатлительной женщины.

– Мистер Джекаби, не хочу вас расстраивать, – сказала я, – но ущерб уже нанесен. Все составили обо мне впечатление. Я больше не хочу ждать на пороге, а хочу гоняться за гигантами, драконами и пикси, встречать на перекрестках таинственных незнакомцев и кружиться в лунном свете вокруг левого плеча. Я хочу слушать рыбу, Джекаби. Если подумать, я уже вступила в переписку с огромным псом, которым, признаюсь, не на шутку увлечена. Кроме того, я втайне надеюсь, что Миссис Непоседа превратится в палтуса, ведь в таком случае мне не придется идти на рынок… Хотя, если тролль Хатун водит дружбу с котом, вряд ли он обрадуется добыче, которая совсем недавно была домашней кошкой.

Джекаби с удивлением смотрел на меня.

– Неужели я успел вас испортить?

– Похоже на то.

– И нет шансов это исправить?

– Ни единого.

– Тогда, возможно, вам это все-таки пригодится.

Детектив сунул руку в карман и вытащил коричневую бандероль. Все еще сомневаясь, он повертел ее в руках, но затем все же протянул мне.

– Это сущая безделица, – пробормотал он, – символический подарок.

Я с любопытством развернула пакет. Бумага упала на пол, и я улыбнулась. У меня на ладони оказалась записная книжка в гладкой черной обложке из дорогой кожи. Она открывалась вертикально. Страницы были девственно чисты, а над ними в специальной петле лежал маленький, остро заточенный карандаш. Книжка удобно легла мне в руку и вполне могла поместиться в кармане. На задней стороне обложки были вытиснены мои инициалы «Э. Р.», а над ними – летящая птица.

– Обычные полицейские блокноты переплетаются в недолговечный картон, но вы хотели, чтобы обложка была кожаной. Я зашел в писчебумажную лавку на Маркет-стрит и заказал у них эту книжку. Ах, да, еще кое-что… – Джекаби порылся в карманах и вытащил лупу, дюймов пять диаметром, с простой деревянной рукояткой. – У меня есть и другие, если эта вам не понравится. Еще я подумал и решил, что в ходе расследования вы можете называть себя детективом. – Он протянул мне лупу.

– Правда? – рассмеялась я. – Я буду не ассистентом, а настоящим сыщиком?

– Конечно, нет, – ответил Джекаби, отмахнувшись. – Ваши обязанности останутся прежними. Звания, как и внешность, не представляют для меня интереса. Но вам так больше нравится, так что называйте себя как хотите. Вы уронили бумагу на пол. Не забудьте ее убрать.

Обдумав его слова, я решила, что все равно обрадуюсь новому званию, пусть и номинальному.

– Спасибо, Джекаби.

– Не за что. Я рад работать с вами, – сказал детектив и улыбнулся под своим длинным шарфом. – Что же мы стоим? Берите пальто, мисс Рук. Нас ждет приключение!

Приложение

История о трех камертонах

В ходе «Дела о немом крике» полиция конфисковала в качестве улики один предмет, принадлежащий моему нанимателю. Когда все страсти улеглись, Джекаби во всеуслышание выразил свое негодование из-за того, что возвращать его собственность не спешили. «Это нарушение закона, – кричал он. – Полный непрофессионализм. Вопиющая недобросовестность. Боюсь, мне придется заявить о мошеннических махинациях!»

Через некоторое время мне удалось убедить его, что дело, вероятнее всего, в обычной бюрократии и вежливого письма с просьбой вернуть принадлежащий ему предмет будет более чем достаточно. В результате родилось письмо, которое я написала под диктовку Джекаби, внеся в него лишь незначительные правки.

* * *

В Полицейское управление Нью-Фидлема: у вас мой камертон на ноту «до», и я хочу получить его назад. Чтобы обосновать необходимость его скорейшего возвращения, я расскажу вам его уникальную историю.

Когда-то одна старая церковь, которая по традиции стояла в самом центре маленького городка, являлась средоточием городской жизни. В этой скромной церкви горожане собирались на праздники, венчались, крестили детей и отпевали покойников. Город жил, и его сердце билось, пока звонили церковные колокола.

На колокольне церкви висел не один, а целых три искусно отлитых колокола. По особым случаям викарий звонил во все три колокола одновременно, и их голоса дополняли друг друга, сливаясь в роскошный аккорд. Впрочем, чаще они звонили поодиночке, и каждый колокол служил своей цели.

В 1861 году в стране разразилась гражданская война. Мужчин и мальчиков, которые выросли под звон церковных колоколов, призвали на поля сражений, а оставшиеся в городе всеми силами помогали фронту. Тогдашний викарий решил, что тоже обязан внести свой вклад, и предложил переплавить прекрасные колокола на пушки и сабли.

В день, когда колокола сняли с колокольни, у викария поднялась ужасная температура. В ушах у него зазвенело. Церковное достояние превратили в оружие, которое должно было помогать братьям убивать своих братьев. Для церкви настал черный день. Когда жар наконец спал, викарий обнаружил, что больше ничего не слышит.