Читать книгу "Германская военная разведка. Шпионаж, диверсии, контрразведка. 1935-1944 - Пауль Леверкюн"

Кроме того, в близком контакте с движением Сопротивления был офицер абвера, базировавшийся в Риме, – Йозеф Мюллер, который через свои связи в Ватикане передавал сообщения союзникам, призывая тех к открытию переговоров. Остер, его сотрудник Донани и Мюллер были арестованы. Канарис наверняка сделал все возможное, чтобы помочь своим офицерам; но так и не было доказано, что он уже знал об их деятельности, и, вероятнее всего, он не знал.

Также у меня нет причин верить, что Канарис когда-либо устанавливал контакты с врагами Германии или хотя бы помышлял об этом, несмотря на то что ему часто предоставлялись возможности для такой деятельности. Например, однажды русские предложили главе военной организации в Стокгольме начать переговоры. Офицер немедленно доложил об этом в Берлин лично, и Канарис сразу же поехал с донесением в министерство иностранных дел, то есть в то самое государственное учреждение, которое призвано заниматься иностранной политикой страны. Уже упоминался американский подход к фон Папену и предложение турецкого министерства иностранных дел о попытке заручиться помощью архиепископа Спеллмана в деле обеспечения мира, и в главе 1 этой книги описывались результаты. Также осенью 1943 года венгерский офицер сообщил офицеру абвера на Балканах о зондировании венгерского Генерального штаба со стороны британцев при американской поддержке. Как только об этом доложили Канарису, он связался с венгерским Генштабом и позаботился, чтобы эта информация была передана германскому и венгерскому министрам иностранных дел. Человек, стремящийся наладить отношения с противником, так себя не ведет. Я уже упоминал об обращении ко мне как к главе стамбульской военной организации в апреле 1944 года через посредника из турецких друзей. Я тогда вернулся в Германию, а адмирал Канарис был уволен. Когда меня допрашивало гестапо в июле того года, я рассказал об этом случае. Мой следователь с большим интересом отнесся к сообщению, что враг предпринимает попытки установить контакт в тех местах. Вряд ли стоит удивляться этому, поскольку некоторые из офицеров Гиммлера, и в частности Шелленберг, неоднократно заявляли, что Гиммлер и его коллеги не только очень стремились начать мирные переговоры, но и фактически уже делали это за спиной Гитлера.

Люди без морали стремятся приписать подобную аморальность другим. Конечно, абвер имел огромную возможность для установления контактов с противником. Если Гиммлер пытался сделать это ради собственных интересов, что кажется более чем вероятным, то неудивительно, что он так сурово реагировал на действия абвера. Действительно, допрашивавший меня офицер гестапо после войны сказал мне, что в начале 1944 года Гиммлер дал указание арестовать Канариса и тех офицеров абвера, которым Канарис доверял и которые служили за границей. Они должны были отправиться в концентрационные лагеря.

Но ни у одного из офицеров Канариса, служивших за границей, не было даже тени подозрения, что он обращался к противникам для начала мирных переговоров или даже для установления контактов, прямо или косвенно, либо с членами враждебных разведок, либо с правительствами стран, воюющих с Германией. В результате судебного процесса адмирал был осужден и казнен в концентрационном лагере, но никаких обвинений этого рода против него выдвинуто не было. Поскольку штаб службы безопасности имел в своем распоряжении все шифры, используемые абвером, и в течение долгого времени пристально следил за всей радиосвязью абвера, никакая деятельность подобного рода, если бы она происходила, не могла бы ускользнуть от их внимания: и, если бы служба безопасности добыла хоть малейшее свидетельство в этом отношении, она бы его с готовностью представила.

Поэтому для его оппонентов, если они желали обрести контроль над службой разведки, не оставалось ничего иного, как избавиться от Канариса, постоянно призывая Гитлера снять его с этого поста.

Обвинения, выдвинутые против абвера на процессе, были безосновательными. Они свелись к фактам, что два сотрудника стамбульской базы и один сотрудник отдела «Абвер-III» дезертировали к британцам, но вскоре после этого женщина-секретарь одного офицера СД в Анкаре (Мойзиш, работодатель знаменитого шпиона по кличке Цицерон) также дезертировала к британцам, а еще раньше была раскрыта советская шпионская организация, обосновавшаяся в министерстве авиации. Такие эпизоды могут произойти в любой войне, и особенно в войне, где сталкиваются мировые идеологии. Тем временем были серьезные случаи предательства не только в абвере, но и в тех кругах, которые с национал-социалистической точки зрения были или должны быть выше подозрений.

Еще в молодости Канарис выбрал карьеру офицера и следовал ей без особых отличий вплоть до зрелого среднего возраста. Его огромная задача – создание и управление разведывательной службой – выпала на его долю в конце жизни. Он подходил к ней и выполнял ее с открытым сердцем и разумом, и очень быстро ценность его услуг была доказана при испытании войной. Кампании в Польше и Франции показали, что вся необходимая подготовительная разведка была хорошо и надежно выполнена; то же самое произошло в Дании, Норвегии, на Балканах и в Советском Союзе. Было доказано, что он создал организацию, которая способна быстро решать новые задачи, которая может импровизировать в больших масштабах и которая по своим знаниям и методике работ была равной во всем и даже превосходила большинство разведок противника. Создание новых баз на Ближнем и Дальнем Востоке в то время, когда Германия была изолирована от остального мира, показало, что он выбрал для своей команды людей, которые знали, как прорвать эту изоляцию и оказать помощь германским войскам в Африке, а германским кораблям – в дальних морях. Своевременным вмешательством он спас румынскую нефть – наиболее жизненно важное и ценное сырье вермахта. Он заботился о прогерманских меньшинствах твердо и с пониманием, как в Европе, так и в Азии, и он использовал их для того, чтобы обременить вражеские силы и облегчить тяжелое бремя, возложенное на свои войска на фронте. Он создал подразделения, которые современная война считает необходимыми, – полки типа «Бранденбург», боевые соединения, которым ставились задачи на всех фронтах, – задачи, которые предъявляли столько же требований к предприимчивости и присутствию духа, сколько и к боевым качествам.

По сути, работа Канариса и его службы выполнялась за кулисами и без гласности. Их достижения разделили трагическую судьбу великих подвигов германских солдат; все было сведено к нулю глубочайшей некомпетентностью германского политического и военного руководства. Это была его особая личная трагедия, что адмирал Канарис на основе знаний, которыми он располагал, смог, пожалуй, раньше, чем кто-либо другой, признать судьбоносный приход безжалостного рока.