Читать книгу "Что скрывают красные маки - Виктория Платова"

Что-то изменилось.

Фигуры стояли не так, как десять минут назад, — в две строгие шеренги по обе стороны поля. Теперь строй сломался, пешки (кажется, это были пешки) заторопились вперед, между ними бродили кони и слоны. И только людей не было видно.

— Обещайте мне, — снова повторил Шувалов.

— Нет, — ответил безжалостный Ковешников. — Могу обещать вам другое. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы было «да».

Несчастная няня зарыдала еще громче, чем минуту назад. Но мужчины не обратили на это никакого внимания.

— Как думаете, Михаил Леонидович, кто круче, — Том Сойер или Гекльберри Финн?

Очередной идиотский вопрос из сотен других, не менее идиотских, лакричных, рассованных по карманам и вывалянных во всяком дерьме. И не просто идиотский, а откровенно издевательский, учитывая то положение, в котором оказался Шувалов. Двинуть по физиономии — недостаточная расплата. А вот сунуть сукина сына головой в окно, да так, чтобы он проломил стеклянную крышу зимнего сада. Так подумал Бахметьев и, судя по всему, не он один. Начальник службы безопасности угрожающе выдвинулся из своего укрытия, но Шувалов остановил его.

Одним кивком головы.

— Я думаю — Гекльберри Финн.

— Точно. Так и есть.

И снова произошло то же, что всегда происходило с Бахметьевым, стоило ему только оказаться в поле притяжения мусорной ковешниковской планеты. Черного солнца, всасывающего в себя все, что под руку попадется, включая здравый смысл. Бахметьев немедленно стал думать и Томе и Геке. Читал ли он «Тома Сойера» в детстве? Наверняка, хотя в памяти отложилось немного. Как Том красил забор. И как Гек отправился в путешествие по реке вместе с беглым негром Джимом. Гек создан для таких путешествий, он маленький бродяга и…

— Черт знает что! — пробормотал Усманов. Очевидно, одного кивка хозяина оказалось недостаточно. — И дальше будем слушать этого клоуна?

И снова ни Шувалов, ни Ковешников не обратили на пришедшую извне реплику никакого внимания. Или медиамагнат просто не успел отреагировать на нее — раздался глухой стук, как будто на пол упало что-то тяжелое. Все, кроме Шувалова, синхронно повернулись на грохот. У ближней к двери этажерке, такой же резной и инкрустированной перламутром, как и шахматный столик, стояли Иванка и одной рукой поддерживающая ее за плечи Мустаева. Другой рукой психологиня пыталась привести в равновесие все еще раскачивающееся хлипкое тело этажерки.

— Выбачьте. — Полузадушенный голос няни прерывался рыданиями. — Выбачьте… Простите, Михаил Леонидович… Який жах… Никушенька моя… Я… Мне нужно…

— Да, конечно. — Шувалов даже не взглянул на женщин. — Вы можете идти к себе, Иванка.

— Я провожу. — Мустаева еще крепче сжала плечо Иванки. — И мы поговорим тихонько. Да, Иванка?

Няня судорожно закивала головой.

Но прежде чем выйти из комнаты и увести с собой Иванку, Анн Дмитьнааа нагнулась и подняла с ковра статуэтку — это она упала с этажерки и произвела столько шума. Даже странно, подумал Бахметьев, а потом сообразил — статуэтка была металлической. Отсюда, от окна, разглядеть ее в подробностях оказалось невозможно. Вроде бы пара каких-то животных, восседающих на другом животном, — то ли буйволе, то ли слоне. Весьма, впрочем, условном, — тонконогом и тонкоспинном. Да и всадники были сомнительные — может, и не звери вовсе, а люди со звериными головами.

Прежде чем поставить статуэтку на место, Мустаева повертела ее в руках, — чуть дольше, чем следовало, на простодушный бахметьевский взгляд.

— Как долго она у вас работает? — спросил Ковешников, когда дверь за женщинами захлопнулась.

— Иванка? — Шувалов прикрыл глаза. — Дайте соображу. Лет восемь. Ника выросла у нее на руках.

— Она живет с вами?

— Да. Она родом из Закарпатья, поскиталась по бывшему Союзу. Не самая легкая судьба… Теперь ее дом здесь, а мы с Никушей — ее семья. — Шувалов снова прикрыл лоб ладонью. — Иванка абсолютно предана Никуше. Абсолютно.

— А мать девочки?

— Она умерла. Разбилась на снегоходе через два года после рождения Никуши. Марина Ларионова, очень талантливая тележурналистка.

— Работала на вашем канале?

— Да.

— И вы больше не женились?

— Нет.

— Но, надо полагать, женщины в вашей жизни случаются?

Ковешников поскреб свой шрам — впервые за долгое время, — и Бахметьев насторожился. До сих пор ничто не выводило Шувалова из себя — ни дурацкие вопросы, ни извечный ковешниковский цинизм, столкнуться с которым — испытание не для слабонервных. Неужели и теперь сдержится?

Шувалов сдержался. Только бросил отрывисто:

— Женщины случаются в жизни у каждого. Но я не понимаю, какое отношение это имеет к делу?

— К такому делу имеет отношение все, — отрезал Ковешников.

Напряженно вслушивающийся в разговор Бахметьев и не заметил, как из кабинета исчез Рамиль Алимжанович. Кажется, этому предшествовал короткий телефонный звонок. Или сообщение. Они же выявили еще одно качество кочевника: двигаться совершенно бесшумно и едва ли не растворяться в воздухе на глазах изумленной публики.

Ковешников к числу изумленной публики не относился.

— Колоритный у вас начальник службы безопасности.

— Профессионал. — Шувалов вовсе не горел желанием обсуждать личность Рамиля Алимжановича.

— Много лет служит вам верой и правдой? И тоже, поди, поскитался по бывшему Союзу?

Медиамагнат — сознательно или нет — пропустил последнюю реплику мимо ушей.

— Мы друзья с юности. Никогда не теряли связи. Так что было совершенно естественно пригласить его на работу в холдинг.

— А до того он работал в силовых структурах?

— Первая чеченская. Этого опыта достаточно.

— Боевой опыт несколько другое. Но вам виднее.

— Мне виднее. — Наконец Шувалов стал проявлять первые признаки раздражения.

— Подбираете персонал на основе личной преданности?

— Я бы никогда не построил бизнес, если бы руководствовался только принципами личной преданности. Но некоторые ключевые посты занимают верные мне люди… Почему?! Почему они до сих пор никак не проявили себя?

— Кто? Верные люди?

— Те, кто похитил Никушу. Прошли сутки. Но никто не связался со мной… Не выдвинул условия. Не было ни одного телефонного звонка. Ни одного сообщения — ни в мессенджерах, ни в электронной почте. Мы отслеживаем абсолютно все — и результатов нет. И ваши люди из органов… поставили телефоны на прослушку еще вчера. Через какое время они обычно выходят на связь?

И снова Ковешников принялся яростно чесаться. На этот раз он тер не только шрам — досталось лбу и подбородку.