Читать книгу "Чертополох. Излом - Варвара Шихарева"

Уже к полуночи Олдер знал о планах своего тестя столько же, сколько и сама Гердола. Ментальная магия легко сокрушила барьеры чужого разума, тем более, что и сама напуганная до полусмерти тем, что попалась на горячем, старуха готова была сдать прежнего хозяина с потрохами. Добавленная в вино травка являлась серьезным проступком и вполне могла приравниваться к покушению на хозяина, а за это было лишь одно наказание – дыба! Это и для молодых – страшное наказание, а уж для старухи…

На счастье Гердолы, Остен не жаждал ее крови. Вызнав все, что было ему нужно, он велел Антару довести трясущуюся от пережитого Гердолу до ее каморки и там не спускать с нее глаз. Через некоторое время Чующего заменила одна из служанок, в преданности которой Олдер не сомневался.

Когда же настало утро и супруги Остен встретились за столом во время завтрака, Олдер с самым невозмутимым видом сообщил Ириалане, что ее пожилая служанка серьезно заболела и в ближайшее время вряд ли сможет выполнять свои обязанности. Услышав эту новость, Ири не проявила даже тени беспокойства, чем еще раз подтвердила то, что Олдер знал уже и так – о приворотном зелье его жена ничего не знала…

Ири оставалась в неведении об истинной причине болезни своей служанки до самого отъезда четы Остенов в Милест, который последовал через несколько дней. Олдер собирался всерьез заняться накопившимися за время его отпуска делами отряда. Ну, а поскольку на дни его прибытия в столицу приходились торжества по случаю дня рождения Владыки, сотник решил взять супругу с собой. В Милесте он намеревался сдать Ири под крылышко так горячо почитаемого ею отца, да и c самим Дейлоком следовало серьезно потолковать и о проделках Гердолы, и о возможном разводе…

Остен хорошо понимал, что в случае своего отказа от Ириаланы наживет в лице Дейлока смертельного врага – спесивый вельможа никогда не простит ему подобного шага, и, почитая себя оскорбленным, сделает все, чтобы сжить со света бывшего зятя… Но и жить с женщиной, которая оказалась ему совершенно чуждой, Олдер больше не хотел и намеревался добиться развода с таким же упорством, с каким ранее добивался брака…

Ириалана, как обычно, не замечала настроений мужа – ее занимали совсем другие заботы. На одном из постоялых дворов она решила примерить всего месяц назад сшитое платье, которое теперь хотела одеть на торжественное служение в храме Хозяина Грома. Небесно-лазоревая, расшитая серебром парча необычайно шла Ири, еще более подчеркивая цвет ее глаз и белизну кожи, вот только теперь неожиданно обнаружилось, что роскошный наряд оказался тесен, да еще, вдобавок, морщится на талии некрасивыми складками.

Отшвырнув в сторону платье, на которое возлагалось столько надежд, Ири вначале накричала на служанок, а потом еще и расплакалась. На шум в комнату заглянул Остен, но увы… Увидев красную от слез и злости жену, Олдер не бросился ее утешать, а лишь поинтересовался, что, собственно, случилось. Поскольку испуганные служанки предпочитали помалкивать, забившись в угол, на заданный мужем вопрос ответила сама Ириалана, но тот не пожелал проникнуться создавшейся проблемой. Лишь пожал плечами и заметил:

– Не вижу повода для слез. У тебя много нарядов: не подошло это платье – наденешь другое…

– Мужлан! – Обиженная тем, что супруг так ничего и не понял, Ири бросила ему в лицо самое обидное из имевшихся в ее запасе ругательств, но Олдер, услышав такой комплимент, лишь усмехнулся:

– Я всего лишь воин… И, кстати, Ири – у тебя от слез уже нос опух…

Произнеся эту тираду, Остен исчез за дверью, а Ири бросилась к зеркалу. Вид собственного раскрасневшегося и действительно опухшего лица подействовал на нее лучше, чем уговоры – слезы высохли мгновенно, а еще через несколько минут Ириалана, умывшись и немного успокоившись, решила, что всему виной слишком спокойная жизнь и здоровый сельский воздух. Именно они привели к тому, что она неожиданно располнела, да и с легким золотистым загаром на лице следовало что-то делать… Негоже женщине благородного рода походить на какую-то черную от солнца крестьянку!..

Остаток пути Ириалана была занята тем, что старательно «чистила перышки» – отбеливала лицо и, ограничив себя в пище, пила травяные настои, долженствующие вернуть былую тонкость талии. Жертвы оказались не напрасны – к концу пути зеркало недвузначно намекало молодой женщине, что ей удалось вернуть прежние изящность стана и белизну кожи… Настораживала лишь утренняя слабость, но Ири решила, что вполне с этим справиться… Вот только все вышло совсем не так, как ей мнилось…

По прибытии в Милест, Остен, оставив жену в доме ее отца, немедля перебрался в казармы, но перед этим он все же успел потолковать с Дейлоком с глазу на глаз. Пока лишь – о неудавшейся попытке Гердолы подлить ему зелья. Вельможа отпирался от своих указаний старой служанке, как мог – опытный царедворец хорошо понимал, как может быть истолковано подобное действие, да и настроения Олдера не оставляло сомнений. Молодой сотник был отнюдь не в восторге от такого вмешательства в свою жизнь… А, если точнее, ему точно шлея под хвост попала!..

Стоит ли говорить, что после этого разговора Дейлок и Олдер расстались более чем холодно… Но, тем не менее, когда через два дня пришло время явиться на службу в храм, Остен прибыл в дом вельможи еще ранним утром, чтобы сопровождать супругу и тестя на предстоящей церемонии… Ири же, несмотря на блеск украшений, выглядела несколько бледной. Как назло, ей нездоровилось, но пропустить празднество она просто не могла, а потому на вопрос мужа о том, не стоит ли ей остаться дома, лишь отрицательно качнула головой. Только оказавшись в Милесте, Ири поняла, как соскучилась по пышности и шуму столицы, и теперь не собиралась пропускать торжества из-за легкого недомогания.

Что ж, церемония действительно была на редкость пышной, а собравшиеся в храме вельможи словно стремились перещеголять друг друга роскошью нарядов. Привычно опираясь на руку мужа, Ири украдкой огляделась и, убедившись, что ее красота по-прежнему привлекает восхищенные взгляды, стала внимательно вслушиваться в слова произносимой жрецом молитвы. Увы, всего через несколько минут утренняя слабость накатила на нее с новой силой, а потом к ней прибавилась ноющая боль внизу живота. Борясь с недомоганием, Ири покрепче ухватилась за руку мужа, и он тут же обернулся.

– Тебе плохо?.. Может, выйдем, – увидев разливающуюся по лицу Ири меловую бледность, Олдер уже был готов направиться к выходу из храма, но опостылевшая ему супруга отчаянно замотала головой.

– Нет… Я хочу остаться… Церемония… – договорить Ири так и не успела. Боль в животе стала такой острой, что в глазах у Ириаланы потемнело, и она, тихо охнув, стала оседать прямо на мозаичный пол храма. Все произошло так быстро, что Остен едва успел подхватить потерявшую сознание жену. Подняв Ири на руки, Олдер поспешил к выходу, а не на шутку встревоженный Дейлок немедля последовал за ним, едва не наступая сотнику на пятки…

Следующие несколько часов сотник провел в доме тестя: так и не вняв приглашению Дейлока разделить с ним ожидание, Остен бесцельно слонялся по коридору в западном крыле дома. Из-за закрытых дверей в покои Ириаланы до Олдера иногда доносились тихие, жалобные стоны жены и сердитое бормотание срочно вызванного к внезапного захворавшей женщине лекаря, но разобрать слова целителя было невозможно. Ясно было лишь одно – создавшееся положение более чем серьезно.