Читать книгу "Муж и жена - одна сатана - Ирина Хрусталева"

– У следователей служба такая: не исключать из подозреваемых никого, даже ближайших родственников, – начал объяснять детектив. – Это принцип следствия. Очень часто происходит так, что именно близкие родственники, на которых и подумать нелепо, оказывались виновниками преступления.

– Я же мать! – выкрикнула Доронина. – Как они могут меня в чем-то подозревать? Какое имеют право? И потом, я ничего не понимаю, – схватилась она обеими руками за голову. – О каком преступлении, в принципе, может идти речь? Да, мой сын пропал, но при чем здесь какое-то преступление?

– Успокойтесь, Маргарита Осиповна, давайте перейдем к делу, – предложил Кирилл.

– Да-да, непременно, – спохватилась женщина. – Чтобы я доверила розыски своего сына каким-то невоспитанным хамам? Да никогда! Показывайте, где и что я должна подписать, и немедленно приступайте к расследованию. И мой вам совет: начинайте с этой мадам в первую очередь, – резко проговорила она и, нахмурившись, поджала губы.

– Вы это о ком? – спросил сыщик, хотя прекрасно понял, кого назвала Доронина.

– Как – о ком? – вскинула брови та. – О жене моего сына, конечно!

– Вы про Наталью? – незаметно улыбнулся Кирилл и подумал: «Прямо дежавю какое-то. В прошлый раз все было точно так же. Эта Маргарита Осиповна даже имя своей невестки почти не называет. Говорит о ней только – она, она и снова она, в лучшем случае – жена моего сына». – И почему именно с нее мы должны начать? – с интересом спросил детектив.

– Я уверена, что она причастна к исчезновению Эдуарда, – твердо произнесла женщина. – Еще ни в чем я не была так уверена, как в этом!

– Но почему? Откуда у вас такая уверенность?

– Я не могу сказать определенно, откуда она у меня, но она есть, и все тут, – упрямо ответила Доронина. – Вот увидите, молодой человек, что я права. Только не поддавайтесь на ее… в общем, она умеет запудрить мозги и прикинуться овечкой. Прошу прощения за столь вульгарное выражение – про мозги, но как только речь заходит о ней, я буквально теряю над собой контроль. Она может быть кроткой и воспитанной, и только я знаю, какая она на самом деле. Не верьте ни единому ее слову, она лгунья и хищница! Вы меня хорошо поняли, молодой человек? – спросила она у Кирилла и бросила на него строгий взгляд. – Начинайте прямо с нее, не ошибетесь.

– Да-да, конечно, мы сделаем именно так, как вы подсказываете, – согласился детектив, а сам подумал: «Кажется, я сделал большую глупость, связавшись с этой женщиной и согласившись подписать с ней договор. Она же теперь меня со свету сживет, если я не найду ее сына. Сноху она ненавидит лютой ненавистью, уже переросшей в патологию, и будет теперь наговаривать на нее, мешая нам работать».

– Молодой человек, о чем вы думаете, когда я с вами разговариваю? – услышал Кирилл недовольный голос Дорониной и тряхнул головой, чтобы сосредоточиться.

– Извините, – пробормотал сыщик. – Я вас слушаю, Маргарита Осиповна, очень внимательно слушаю.

– Ну вот, я ей и говорю: почему мой сын приехал ко мне в мятой рубашке? Неужели, говорю, так трудно взять в руки утюг? И знаете, что она мне на это ответила? Она начала выкручиваться и врать.

– Вы это о чем, Маргарита Осиповна? – нахмурился Кирилл, не понимая, о чем идет речь. – При чем здесь какая-то мятая рубашка?

– Я так и знала, что вы меня совершенно не слушаете, – проворчала женщина. – А это, между прочим, очень важно для следствия.

– Не думаю, что какая-то рубашка нам может помочь в расследовании, – тяжело вздохнул детектив, еще раз пожалев, что уступил Дорониной и согласился возобновить договор.

– Да? Вы так думаете? Хорошо, я вам докажу, что как раз какая-то мятая рубашка – это очень важно, – загадочно прищурилась та, сделав ударение на слове какая-то. – Сидите, я вам кое-что покажу.

Маргарита Осиповна поднялась со стула и вышла из комнаты. Минуты три ее не было, а потом она появилась на пороге с голубой рубашкой в руках.

– В тот вечер Эдуард заехал ко мне и сказал, что заскочил на одну минуту, чтобы повидаться, и должен быстро уезжать, потому что очень торопится. Он был чем-то взволнован, как-то странно возбужден. И вдруг я вижу, что у него из-под куртки выглядывает страшно мятый воротничок рубашки. Я так и обомлела! «Как же можно ходить в таком виде? – закричала я на сына. – Куда смотрит твоя жена? Ты же не бомж с помойки, чтобы ходить в отрепье?» Ой, вы даже себе не представляете, молодой человек, до чего я была тогда возмущена, – приложив руку к груди, с надрывом рассказывала она. – Я чуть ли не насильно стянула с моего мальчика это безобразие и дала ему другую, чистую и выглаженную рубашку. Благо, я не выбросила его вещи, когда он связался с этой… этой наглой женщиной и ушел из дома. Вы себе представляете, Кирилл Викторович? Он ушел тогда из дома, бросив свою бедную мать на произвол судьбы. Он бросил меня ради этой… шлюхи!

– Маргарита Осиповна, а нельзя ли ближе к делу? Что вы хотели мне показать? Я надеюсь, не мятую рубашку? – почти спокойно проговорил Кирилл.

– Именно, – радостно заулыбалась Доронина. – Именно ее я и собираюсь вам показать.

– Вы хотите, чтобы я провел с вашей невесткой воспитательную работу по поводу того, как женщина должна ухаживать за своим мужем? – слегка раздраженным тоном спросил Кирилл. – Или, еще лучше, научить ее гладить мужские рубашки?

– Не надо иронизировать, молодой человек! – прикрикнула женщина. – И язвить я бы вам тоже не советовала. Да, я принесла вам рубашку, которую насильно сняла со своего сына. В тот вечер я бросила ее в бак с грязным бельем, а сегодня утром хотела включить стиральную машину, чтобы все выстирать. Перед тем как это сделать, я обычно проверяю все карманы. А теперь посмотрите, что я там нашла.

При этих словах женщина разжала кулак, и Кирилл увидел на ее ладони маленький полиэтиленовый пакетик с белым порошком.

– Что это? – взволнованно спросил он.

– Я не знаю точно, но догадываюсь, что это наркотики, – совершенно спокойно ответила Доронина, будто речь шла о жвачке «Дирол». – И, как только я это нашла, сразу же позвонила вам. Я тогда еще не знала, что она расторгла с вами контракт, просто хотела, чтобы вы немедленно приехали и разобрались с этим, – показала она глазами на пакетик. – И вдруг узнаю из телефонного разговора с вами, что эта идиотка решила пойти в милицию и все пустить на самотек. А некоторое время спустя они и сами сюда явились.

– Вы считаете, что она поступила неправильно? – поинтересовался сыщик, пристально наблюдая за женщиной и за пакетиком на ее ладони.

– А вы считаете, правильно? – в свою очередь, спросила она.

– Пропал человек, ее муж и ваш сын, между прочим, – напомнил Кирилл. – О таких вещах необходимо заявлять в милицию. Другой вопрос, почему она решила с нами расторгнуть договор? Я бы на ее месте этого не делал. Как говорится, одна голова хорошо, а две лучше.

– Вот и я о том же, – оживилась Доронина. – Она не должна была отказываться от ваших услуг, потому что наша милиция ни черта не может. Простите за фривольное выражение, но у меня просто нет терпения спокойно говорить об этой… женщине. Она специально это сделала, чтобы Эдуарда никогда не нашли!