Читать книгу "Золотая братина. В замкнутом круге - Игорь Минутко"

– Мы их обязательно найдем, и сервиз «Золотая братина» будет возвращен в музей. Но нам нужна ваша помощь, граф.

– Я к вашим услугам, господа!

– Итак, Александр Петрович… – Миров помедлил. – Все говорит о том, что похищение сервиза из музея давно и тщательно готовилось. И его непосредственными исполнителями среди прочих, которых мы еще не знаем, были два ваших так называемых телохранителя из фирмы «Амулет» – Евгений и Станислав, – которых вы наняли…

– Кстати, – вмешался Арчил Табадзе, – можно взглянуть на договор?

Миров и Арчил внимательно просмотрели документ. Договор составлен с соблюдением всех юридических норм. Был там и такой пункт: «Охранники сопровождают клиента всюду, и днем и ночью, в любых ситуациях и в любой обстановке. Ночные смены одиночны».

– И подпись господина Дакунина В. Н., – задумчиво произнес Арчил, возвращая договор графу. Каким образом вы заключили договор с фирмой «Амулет», как на нее вышли?

– История вкратце такова… – Речь графа Оболина ускорилась – он волновался. – Года три или четыре назад я с семьей отдыхал в Ницце, кажется, это был сентябрь. Да, да, сентябрь. В эту пору в Ницце дивная погода. Так вот… С нами в одном отеле оказался пожилой господин из России, Виктор Станиславович Цукато.

– Пожилой – это как? – спросил Миров.

– Ну… Лет шестидесяти, может быть, шестидесяти пяти. Однажды в ресторане разговорились, в последующие дни стали друзьями. Он оказался дворянского происхождения, и, представьте себе, его предки хорошо знали нашу графскую семью – в Питере жили по соседству, бывали друг у друга на приемах. Словом, у нас нашлось много тем для бесед. Знаете, ведь мне многое неизвестно о жизни моих предков в России. А тут детали, милые подробности. Кончился его отпуск, надо возвращаться в Россию. Мы оба загрустили, решили не терять связи – перезваниваться, писать друг другу.

– И возникла переписка? – спросил Вениамин Георгиевич.

– Да, довольно оживленная переписка.

– Виктор Станиславович Цукато из Москвы? – спросил Табадзе.

– Да, из Москвы.

– По какому адресу вы писали ему письма?

– До востребования. Главпочтамт, до востребования. Виктор Станиславович говорил, что он живет в коммунальной квартире, народ там всякий. Это его слова: «всякий народ». Не скрою, я не совсем понимаю, что такое коммунальная квартира и в ней «всякий народ». Словом, у него часто пропадали письма, поэтому – до востребования.

– И с той встречи в Ницце вы с господином Цукато больше не встречались?

– Что вы, что вы! – возбужденно всплеснул руками граф Оболин. – В последующие годы Виктор Станиславович приезжал в Италию, и один-два летних месяца мы проводили вместе.

– Очевидно, ваш знакомый – весьма состоятельный человек? – заметил Арчил. – Коли у него есть такая возможность – каждый год приезжать в Италию, да еще на несколько месяцев.

– Затрудняюсь ответить на ваш вопрос, уважаемый Арчил Тимурович. Финансовая тема довольно интимная и щепетильная. В нашем кругу, да и вообще в Европе, она редко затрагивается в дружеских беседах. А у нас с Виктором Станиславовичем говорить на эту тему повода не было. Впрочем, как-то он обмолвился, что у него есть родственник не то в Палермо, не то в Генуе – банкир. Сейчас точно не могу вспомнить.

– И господину Цукато вы поведали историю о «Золотой братине»? – спросил Вениамин Георгиевич.

– Не совсем так, – ответил граф Оболин. – Год или полтора назад юрист, который ведет наши дела, напомнил мне о пункте из завещания деда, то есть о золотом блюде, которое надлежит передать в Музей народного искусства России…

– Простите, Александр Петрович, что перебиваю вас… – Миров смотрел в упор на графа Оболина. – Это блюдо вы получили по наследству?

– Именно так! Вернее, сначала получил его по наследству мой отец, а от батюшки – я.

– Но… – Вениамин Георгиевич подыскивал слова, – насколько мне известно… У вашего деда, Алексея Григорьевича Оболина, была только дочь Ольга…

Повисла пауза. Граф Александр Петрович с недоумением смотрел на следователя.

– Вениамин Георгиевич, голубчик! – наконец воскликнул он. – Если вы изучали историю нашего рода… Вы остановились примерно в начале тридцатых годов. Ведь со своей первой супругой, Марией Константиновной, дед развелся. Несовпадение душ. А моя сводная сестра, Ольга Алексеевна, дожила до глубокой старости, до восьмидесяти четырех лет, я с ней встречался несколько раз – замечательная была женщина, Царство ей Небесное. Так вот, господа, в тридцать первом году мой дед женился на Ксении Валентиновне Сосновской. В тридцать втором году у них родился сын Петр, мой отец. Вот и все. Женился отец достаточно рано, в возрасте двадцати шести лет, на французской киноактрисе Катрин Валери, которая стала графиней Оболиной. В результате этого счастливого брака в шестьдесят первом году на свет появился я.

– Понятно, Александр Петрович, – кивнул Миров. – Извините, что своим вопросом я невольно увел вас от главной темы нашего разговора. Итак, ваш юрист напомнил о завещании деда.

– Да, да! Тогда в одну из наших встреч – как раз было лето, и Виктор Станиславович приехал в очередной раз, – я вкратце рассказал ему и о «Золотой братине», и о завещании деда. Мой друг был очень взволнован услышанным, сказал, что в Москве жуткая криминальная обстановка – отправляясь с золотым блюдом на родину моих предков, я подвергаю свою жизнь опасности. Словом, он мне и предложил нанять телохранителей, сказав, что готов помочь в этом деле, у него есть старинный друг, возглавляющий престижную фирму…

– «Амулет»? – спросил Табадзе.

– Да, «Амулет».

– А старинный друг господина Цукато – Василий Никитович Дакунин?

– Именно! – ответил граф Оболин, и стало заметно, что его охватило волнение. – А что?

– Вы, приехав в Москву, виделись с Виктором Станиславовичем? – спросил Миров.

– Нет. Еще нет… Последний раз, перед вылетом из Рима, я позвонил ему, и мы договорились, что уже в Москве, устроившись в отеле, я тут же свяжусь с ним… – Граф Оболин замолчал, и усталость отразилась на его бледном лице.

– И что же? – спросил Арчил. – Вы позвонили?

– Да, позвонил… Сразу, как только вошел в эту гостиную. Телефон не отвечал… Звонил несколько раз. И сегодня звонил, как только меня привезли сюда ваши люди. Никакого результата…

– Если ваш друг живет в коммунальной квартире, кто-нибудь подошел бы к телефону, – пояснил Вениамин Георгиевич.

– Он мне говорил, что телефон у него индивидуальный, в комнате…

– По какому номеру вы звонили господину Цукато? – спросил Арчил.

– Девятьсот сорок три – двадцать семь – четырнадцать.

Миров и Табадзе переглянулись: это был номер телефона в 14-й квартире дома № 53 на улице Третьей Индустриальной, в которой, согласно документам, до последнего времени проживал Никодим Иванович Воротаев.