Читать книгу "Обрученные с Севером. По следам «Двух капитанов» - Роман Буйнов"

Обратите внимание на дату: 4 ноября! Судно вышло из Санкт–Петербурга 28 июля, а 3 сентября покинуло последний порт — Александровск–на–Мурмане. И только теперь, спустя три месяца, когда зажатое льдами оно уже неуклонно дрейфует в направлении Северного полюса, капитан, наконец, посвящает команду в цели своей экспедиции.

Дисциплина на судне уже изначально, мягко говоря, прихрамывала. Вот информация из письма Ерминии Жданко родителям, отправленного еще из Тронгейма:

«Дорогие мои мамочка и папочка! В ночь со 2 на 3 пришли в Копенгаген.. Пребывание там, кажется, будет памятным всем, у всех были приключения… Один из наших матросов свалился ночью в воду, и ею забрали в полицию — пришлось выкупать».

Что, со стоящего в порту на якоре судна ни с того ни с сего матрос внезапно падает в воду, а потом только за это его арестовывают басурмане–полицейские? А это письмо уже из Александровска–на–Мурмане:

«К вечеру, когда нужно было сниматься, оказалось, что вся команда пьяна… и вообще, такое было столпотворение, что Юрий Львович[94]должен был отойти и встать на бочку, чтобы иметь возможность написать последние телеграммы».

А что ему оставалось делать? Впереди, уже совсем близко, заветная цель, а людей в команде катастрофически не хватает. Пришлось мириться и с этим!

Но вот мы подошли к самой главной, пожалуй, загадке штурмана Альбанова. Загадке, которая вот уже сто лет не дает спокойно спать людям, тщетно пытающимся ее разгадать. В чем же суть конфликта капитана и штурмана, в результате которого последний сначала был освобожден от своих служебных обязанностей, а затем и вовсе покинул судно? Злополучная психологическая несовместимость, любовный треугольник, личная неприязнь на бытовой почве задерганных невзгодами моряков? Ничего из этого исключить нельзя, но главное не в этом.

Георгий Аьвович Брусилов по причине своей тяжелой и продолжительной болезни фактически не руководил экспедицией около полугода. Причем это были самые трудные полгода, когда на людей неожиданно свалилась информация, что отныне в их жизни все будет далеко не так просто и безоблачно. Все это время его место на капитанском мостике занимал Валериан Иванович Альбанов и, видимо, на этом поприще весьма преуспел, о чем говорит его неоспоримый авторитет среди экипажа судна. Вокруг Альбанова образовывается некий костяк единомышленников, готовых за штурманом в огонь и в воду и воспринимающих теперь капитана, как некую неизбежную вторичность, с которой приходится мириться. Но и это было бы полбеды. Альбанов, безусловно, читал книгу Нансена о дрейфе «Фрама» в Ледовитом океане и видел карту этого дрейфа. Как опытному штурману, ему не трудно было сопоставить координаты движения затертых в полярных льдах «Фрама» и «Св. Анны», чтобы понять, чем все это может закончиться. Дрейф обоих судов проходил практически параллельно с разницей в два десятка лет, можно было предположить, что «Св. Анна», как и «Фрам», рано или поздно освободится из ледяного плена самостоятельно. Но! Во–первых, запасы топлива и провианта у русской экспедиции были далеко не те, что у их норвежских предшественников. Во–вторых, никому из экспедиции Брусилова не приходилось зимовать в полярных условиях, а Нансен еще до своего штурма Северного полюса исколесил на лыжах всю Гренландию и подобрал себе соответствующий экипаж. В–третьих, «Св. Анна» хоть и была построена для хождения во льдах, но все же не чета «Фраму», который был специально сконструирован такой формы, которая не позволит раздавить его мощными ледовыми сжатиями. Уже предчувствуя неизбежно надвигающуюся трагедию, штурман приходит к капитану. Он делится с командиром своими соображениями и предлагает, не медля, всей командой покинуть судно, пока еще есть реальная возможность добраться до спасительной земли: совсем недалеко архипелаг Земля Франца–Иосифа Капитан по понятным ему, но неведомым Альбанову причинам, не внемлет его аргументам, предпочитая тянуть до последнего:

«Я еще раз говорю, что покинул бы судно летом на шлюпках, когда убедился бы, что выбиться изо льдов мы не сможем»[95].

Что же в такой ситуации делает штурман? Продолжает настаивать? Обратимся к найденным нами дневникам:

«25 мая 1913 года. Штурман принес нам карту и объяснил, где мы находимся и сколько нас пронесло. В настоящее время нас несет между Новой Землей и Землей Франца- Иосифа. Теперь у нас только и разговор около карты… ».

Все! Клин раздора между участниками экспедиции был вбит. Валериан Иванович популярно объяснил матросам, что впереди у них не торжественная встреча национальных героев в порту Владивостока, а более чем реальная угроза гибели от холода и голода. Никто и никогда не узнает, что случилось с ними и шхуной «Св. Анна»! Никто и никогда не найдет того места, где им придется обрести свой вечный покой! Имел ли штурман моральное право на такое откровение? Думаю, что каждый участник экспедиции должен был знать правду, но озвучить это следовало капитану. Но слово не воробей, вылетит — не поймаешь! Брусилов расценил это как удар в спину. Георгий Львович взбешен. Теперь о нормальных товарищеских отношениях не могло быть и речи. Среди команды начинается дискуссия, что делать дальше: ждать сомнительного чуда или уходить в крайне рискованный поход? Выбор, прямо скажем, незавидный. И здесь не последнюю роль сыграл подбор людей в экспедицию. Это Георгий Львович Брусилов собирался пройти во славу России путем Норденшельда. Но народ‑то в основном нанимался зарабатывать деньги, а не спасать во что бы то ни стало терпящее бедствие судно, пусть даже исходя из высоких соображений. В отсутствие должной мотивации, в кулуарах, сначала робко, а потом все громче и настойчивее раздаются возгласы, что нужно спасаться, пока еще не поздно. К сожалению, в этой ситуации Георгий Львович оказался заложником чести, данного им слова морского офицера и … денег.

Мне в руки попал интереснейший документ договор Г. Л. Брусилова с финансировавшими его экспедицию родственниками. Эту копию еще в 1979 году сделал М. А. Чванов при встрече с младшей сестрой Ерминии Жданко Ириной Александровной, проживающей в ту пору в Староконюшенном переулке Москвы. Вот его содержание:

«Тысяча девятьсот двенадцатого года 14 июля.

Мы, нижеподписавшиеся, поверенный жены, своей Анны Николаевны Брусиловой действительный тайный советник Борис Алексеевич Брусилов, с одной стороны, а с другой — лейтенант флота Георгий Львович Брусилов, заключили настоящий договор о нижеследующем:

1. Я, Г. Л. Брусилов, получив от А. Н. Брусиловой для открытия и производства звероловного промысла и торговли законом дозволенными товарами в пределах Ледовитого океана, купил для этой цели шхуну.

2. Настоящим договором я, Г. Л. Брусилов, принимаю на себя нижеследующие обязанности перед А. Н. Брусиловой:

а) при первой возможности переуступить в полную ее собственность означенную сумму безвозмездно;