Читать книгу "Объект 623 - Сергей Зверев"

— Не высовываться!!! — кричал Глеб.

Он видел, как Ларссон с капитанского мостика разряжает пулю за пулей из пистолета, что-то кричит через плечо рулевому. А за кормой посудины уже бурлила, вспенивалась вода, разгонялся гребной винт, ревел и надрывался двигатель. Катер медленно, задним ходом выбирался из канала — черт возьми, двадцать метров, и он покинет подземный завод! Глеб совсем забыл, что спецназ уже наготове, что можно все бросать, их война уже закончена. Но не мог остановиться, он должен доделать это стремное дело!

— По катеру! — рявкнул он. — Огонь!!!

И застрочили так, что от летящих пуль стало жарко! Высаживали магазины на одном дыхании — словно рюмку водки выпивали — забивали новые, снова высаживали. И никого не волновало, что у кого-то этих магазинов осталось два, у кого-то один… А катер уже практически выбрался из тоннеля, разворачивал корму. Пули стучали по корпусу, по рубке. Из люка в передней части палубы уже просачивался подозрительно черный дымок. Он становился гуще, плотнее, кашляли стрелки, засевшие за бортом. Аналогичный дым повалил из рубки, вспыхнуло под кормой. Пронзительный вопль — полундра, мужики!!! И самый умный, сообразив, чем тут пахнет, прыгнул за борт! За ним второй, третий…

Тут-то оно и разверзлось…

Переоценить эффектность зрелища было невозможно. Такое ощущение, что перед тем, как разлететься на сотни мелких кусочков, катер как-то напрягся, потом надулся. И с оглушительным треском разлетелся на сотни мелких кусочков! Ринулся в небо столб оранжевого пламени, и спустя мгновение место взрыва затянуло плотным дымом. Могло, конечно, и показаться, но, похоже, Глеб увидел орущую голову Ларссона, отделившуюся от туловища и летящую по замысловатой траектории. Крупная удача, что в тот момент, когда сдетонировал груз в трюме, катер уже отвалил от батопорта и разворачивался в бухте. И тем не менее часть ударной волны ворвалась в тоннель, прокатилась до сухого дока, взбудоражив трупы на причале, вздыбив тележку, доставив неудобства спецназовцам. Пошла волна, выплеснулась на бетонные плиты у входа в канал, а другая часть отправилась к Пыштовке, теряя по дороге скорость и энергию…

— Все живые? — вытрясая звон из ушей и возвращая челюсть на место, крикнул Глеб. От катера на воде не осталось ничего. Что могло, утонуло, что не могло, плавало в виде мелких обломков.

Антоха остервенело икал — он был какой-то сплющенный и с такой одухотворенной физиономией, словно познал самую сакральную суть вещей. Не стой под стрелой называется. Там, где идет строительство или подвешен груз.

— Слушай, Глеб, это чего же мы натворили? — споткнувшись, спросил Борька. — Мы цунами случайно этой штукой не вызвали?

— Ага, Нептуна разбудили, — проворчала Лида. — Сейчас он придет и по башке нам настучит. Отожгли, блин.

«Я даже знаю, как его зовут — этого Нептуна», — опасливо подумал Глеб.

Пять минут спустя собравшиеся на набережной у Пыштовки зрители могли лицезреть любопытную картину. Первым из мрака подземелья, пошатываясь, выбрался нелюдимый оборванный тип с блуждающими по кругу глазами. Он волок за шиворот обливающегося кровью мужчину, который жалобно причитал, явно преувеличивая тяжесть своего состояния. Он стащил орущее недоразумение с обрывающегося над бетонными глыбами причала, бросил на плиту, а сам спустился ниже.

— Эй! — помахал он рукой. — Не стреляйте, я Дымов!

Он усмехнулся — у парапета на набережной собралась толпа зрителей. Впереди стояла цепочка спецназовцев — люди в черном, по полной форме, в бронежилетах, в «космических» шлемах с защитными шторками. За ними толпились зеваки из числа местных жителей, возбужденно гудели, переговаривались. Еще бы, достойный повод, уж, почитай, лет семьдесят в этой бухте ничего не взрывалось, да еще так задорно. Он различал знакомые лица — давешних пацанов с парапета, уже не умирающих от скуки, а возбужденно обсуждающих увиденное; угрюмых рыбаков — им, наверное, было интересно, сколько тонн оглушенной рыбы теперь всплывет. «Поздние» знакомые — парень с девочкой (которые дружили в спальном мешке) — они стояли позади толпы, паренек озадаченно чесал затылок, узнавая в бродяге знакомые очертания, а его подружка моргала, как полная дура… Справа от ворот, примерно метрах в двухстах, Калабановскую бухту перекрыл остроносый патрульный катер, на рубке которого развевался Андреевский флажок. На воде покачивались несколько голов — горстка уцелевших бандитов плыла в добрые руки российского спецназа.

— Ты не Дымов, ты идиот! — крикнул с противоположного берега рослый спецназовец, в котором Глеб узнал коллегу по бригаде морской пехоты майора Павловского. И в солидарность со словами своего начальника несколько спецназовцев подняли руки, сжали их в кулаки и выразительно постучали по шлемам.

Глеб хищно осклабился, спустился по камням к воде, сел на колени и сполоснул лицо. Немного полегчало. Он поднялся, хрустнув коленными суставами. По бетонным плитам спускался Борька. Он вроде улыбался и одновременно чуть не плакал, поскольку с его количеством здоровых конечностей совершать какие-либо перемещения было сущим удовольствием. За Борькой спускалась Лида — с такой физиономией, словно шла на эшафот с табличкой на груди «Она убивала международных террористов». Ее поддерживал веснушчатый украинский солдатик с оттопыренными ушами, на плече у которого стволом вниз болтался автомат. Он выглядел смущенным и каким-то… заинтересованным.

— Поверь, Лидунь, этот паренек тебе идет, как сумочка из новой миланской коллекции, — оценил гармонию снисходящей пары Борька. — Усынови его, что ли. Или замуж возьми. На хрена тебе тот, предыдущий? Представляешь, какой орел будет лет через десять?

— Я подумаю, — немного смутилась Лида.

На катере, перекрывшем Калабановскую бухту, заработал двигатель, кто-то выбрался из надстройки на палубу и скрестил руки на груди. Катер неторопливо разворачивался. «Отдохнули», — подумал Глеб. Он вздохнул, скорбно кивнул своим товарищам — дескать, прорвемся — и начал взбираться на камни, где оставил главную добычу — господина Штайнера. Убежать тот черт не мог. С завязанными за спиной руками далеко не убежишь. И он все время оставался на виду. Тяжело отдуваясь, Глеб вскарабкался на плиту, добрел до распростертого на камнях мужчины, нагнулся, чтобы отволочь его вниз — хоть будет что показать отцам-командирам. Не любил Глеб оправдываться, не имея весомых подтверждений своим словам. И вдруг беспокойно екнуло сердце, недоброе предчувствие охватило. Уж больно неподвижен был Штайнер. И на затылке расплывалось бурое пятно, которого раньше не было. Он перевернул его за плечо — мотнулась голова, и в небо устремились распахнутые, затянутые мутной поволокой неподвижные глаза. Глеб отшатнулся. Рудольф Александрович Штайнер был мертв. Кто-то подкрался — явно человек, умеющий пользоваться шапкой-невидимкой, — взял его голову руками и хорошенько треснул затылком о плиту. И после этого был таков…

Он растерянно завертел головой… и вздрогнул, всмотрелся — показалось, что в крохотном заливчике справа от нагромождения плит под водой мелькнуло непрозрачное тело. Еще разбегались круги по воде. Не исключено, конечно, что это рыба. Очень крупная рыба…