Читать книгу "Общество любительниц плавания имени Дж.М. Барри - Барбара Цитвер"

Они по очереди протягивали миски, терпеливо дожидаясь, пока Гала наполнит их.

– Где вы научились это готовить? – спросила Джой.

– У матери, – пояснила Гала, – а та – у своей матери.

– Где они жили? – спросила Джой.

– В Польше. В маленьком городке Болимове. Славится своей керамикой, красивыми-прекрасивыми изделиями из глины. Не то что этот!

Она презрительно махнула рукой на глиняный горшок, в котором приготовила курицу.

– В нем нет никакого изящества. Ручки слишком тонкие, крышка слишком толстая.

Она покачала головой, порицая гончара за неумение. Однако воспоминания о матери – и, наверное, другие воспоминания, о том, что случилось с матерью в лагере, – затуманили лицо Галы.

– Zum Wohl![15]– сказала она негромко, наполнив последнюю миску.

– Если бы ты наладила промышленное производство такой курицы, то стала бы миллионершей, – проговорила Лилия, которая, прикрыв глаза, смаковала блюдо со сложной гаммой вкусов.

Джой попробовала густое варево с картофелем, морковью и кусочками курицы, которые буквально таяли на языке. Все ели молча, почтительно. Потом, уже за добавкой, они весело болтали, потягивая виски и вино и слушая меланхолические песни с дисков. В какой-то момент Агги с Вив многозначительно переглянулись, встали и направились в самый темный угол домика. Спустя миг Вив поставила на стол торт, украшенный горящими свечками. И запела надтреснутым сопрано:

С днем рожденья тебя!

С днем рожденья тебя!

С днем рожденья, наша Мегси!

С днем рожденья тебя!

– Если ты еще проживешь, Мегси, – засмеялась Агги, – то нам придется печь два именинных пирога.

Мег улыбнулась, когда Вив придвинула к себе торт, чтобы разрезать.

– Или втыкать меньше свечек, – предложила Гала. – Может, по свечке за каждое десятилетие?

Агги протянула Мег большую белую коробку, перевязанную красивой голубой лентой.

– Разве мы не постановили, чтобы никаких подарков? – спросила Мег, все-таки забирая у Агги коробку.

– Когда это? – удивилась Гала.

– Как мне кажется, примерно в шестьдесят седьмом. – Мег смотрела на коробку, восхищаясь бантом.

– Но ведь тебе сегодня восемьдесят, Мег. Мне кажется, можно сделать исключение!

– Открывай, – с нетерпением сказала Агги. – Восемьдесят бывает раз в жизни.

– Говори за себя! – сказала Вив. – Лично я верю в реинкарнацию.

– Не глупи, – резко произнесла Лилия. – Когда ты умер, то уж умер. Игра окончена.

– Дамы! Дамы! У Мег сегодня праздник, прошу вас! – упрекнула Агги.

– А я не помню, чтобы мне на восьмидесятилетие дарили что-то, – вздохнула Гала.

– И тебе дарили! – возразила Лилия. – Ту красную шляпу! С черной бархатной лентой.

– Ах, верно, – вспомнила Гала.

Джой вспомнилось мероприятие, на котором она присутствовала в Нью-Йорке, когда начальник Алекса, Ричард Эндрюс, отмечал восемьдесят лет. Это было грандиозное празднование с джазовым ансамблем из двенадцати духовых, с тремя сотнями гостей. Четыре тысячи тюльпанов с длинными стеблями, привезенные из Голландии, украшали все горизонтальные поверхности в бальном зале гостиницы «Уолдорф-Астория». Четвертая жена Ричарда, бывшая модель «Викторианского секрета»[16], кажется, чувствовала себя не в своей тарелке на этом торжестве, и Джой подумала, что в этом нет ничего удивительного – гости-то были в основном ровесники Ричарда.

Если она доживет до восьмидесяти, решила Джой, то лучше устроит такой день рождения, как здесь, у пруда.

Мег ахнула, увидев содержимое коробки: ветхий экземпляр лондонской «Таймс» от 1958 года. На первой полосе была помещена фотография Агги, Галы и Мег, яростно протестующих на каком-то митинге.

– Боже мой! – сказала Мег, осторожно вытаскивая газету из коробки. – Вы только посмотрите!

– Когда это было? – спросила Джой, ошеломленная их молодыми лицами, глядящими с фотографии.

– На Олдермастонских маршах, – сказала Лилия. – Именно там мы и познакомились. Мы с Вив тоже были на той демонстрации. Только не стали толкаться, чтобы попасть на фото.

Мег аккуратно сложила пожелтевшую газету.

– Откуда у тебя это? – спросила она с изумлением.

– Из Интернета, – гордо сообщила Агги. – Просто поразительно, чего только не найдешь с помощью компьютера.

– А что это за Олдерманские марши? – спросила Джой, стесняясь, что ничего не знает.

– Олдермастонские, – поправила Гала. – Движение за ядерное разоружение.

– Мы шли четыре дня, – пояснила Агги. – Мы прошли пешком от Трафальгарской площади до Центра по исследованию ядерного оружия.

– В следующем году решили двигаться в обратном направлении, чтобы завершить акцию в Лондоне, – вставила Мег.

– Я ходила каждый год, – с гордостью сообщила Гала. – Всего пять раз.

– Я ходила два раза, – сказала Лилия.

– Посмотрите на нас! – растроганно произнесла Мег, рассматривая юные лица на фотографии. – Я до сих пор ощущаю себя такой. Смотрю в зеркало и каждый раз удивляюсь, потому что в душе я осталась той же девчонкой.

Когда она подняла голову и оглядела всех, в ее глазах стояли слезы.

– Ну-ка, ну-ка, – сказала Вив, – никаких слез и сожалений! Возраст – это привилегия. Не всем везет дожить до преклонных лет. К тому же мы ведь не хотим наскучить нашей молодой подруге. Нет ничего хуже, когда старики принимаются стенать и хныкать!

– Вы не можете мне наскучить, – сказала Джой. – Иногда я тоже чувствую себя старой. Во всяком случае, гораздо старше, чем есть. Вот вчера, к примеру, мне пришлось объяснять Лили, кто такие Жаклин Кеннеди и Грейс Келли!

Лилия живо обернулась к ней.

– С чего это она заинтересовалась? – резко спросила она.

– Мы с ней были в Лондоне и…

– С моей внучкой?

– Да. У меня была деловая встреча, поэтому…

– Вы возили Лили в Лондон? В будний день? – Глаза Лилии метали молнии.

– Она очень хотела поехать и уговорила Иэна устроить ей выходной.

Лилия ничего не сказала, но по ее лицу было видно, что она просто в ярости.

– Ясно, – сказала она холодно. – Ну-ну!

Она резко поднялась с места и поставила тарелку с недоеденным тортом на приставной стол. Вив, вероятно надеясь рассеять напряжение, внезапно сгустившееся в воздухе, встала, подошла к проигрывателю для компакт-дисков и запустила по новой Эдит Пиаф.