Читать книгу "Эра героев. Тайная стража - Анатолий Шкирич"

По телу пробежала сладкая волна предвкушения. Пальцы подергивались, глаза застилала пелена. Сегодня он зол и голоден. С каждым разом сдерживать себя, идти по улице как ни в чем не бывало становилось все сложнее. Другие смеются, радуются, грустят, живут и не знают иного. Не знают, каково чувствовать свои застывшие вены, по которым уже не заструится горячая кровь. Каково помнить холод могильной земли. Не ощущать живительного глотка воздуха в легких. Смерть может отступить на время. Но ее клеймо омрачит разум и душу навсегда.

Только свежая кровь может, пусть на минуты, вернуть настоящую жизнь. Даровать наслаждение, которое не ценят эти существа. А он раз за разом проходит мимо. Мимо жизни, что он так жаждет испить, опустошить. Почувствовать вкус последней капли затихающего сердца.

В мыслях он раз за разом скидывал с себя невидимые оковы и принимал истинный облик. Видел раскрытые в беззвучном крике рты живых существ. Глаза, полные безнадежного ужаса и знания неминуемой смерти. Видел летящие багровые брызги. Густые капли живительного нектара, касающиеся языка…

Хищная улыбка искривила бледные губы. С невыносимой болью он в очередной раз вынырнул из видений. Он сам не помнил, как открыл массивную дверь с запорами и спустился по винтовой лестнице вниз.

Затуманенные желанием глаза выхватывали лишь отдельные картинки. Полутемный, прохладный зал. Красные отсветы от светильников. Настенные панно: мрак и серебро на красном – тела, свившиеся в бесконечном чувственном экстазе. Шторы, прикрывавшие кабинки для уединения. Обострившийся слух ловит за ними стоны муки и наслаждения. Дубовая стойка. Стеклянный стеллаж у стены, с сосудами в виде обнаженных фигурок женщин и мужчин, наполненных темно-бордовой влагой жизни. Эльф в белой рубашке и переднике.

Он постарался невозмутимо опуститься на высокий стул у барной стойки, унял дрожь и загнал эмоции глубже.

«Продавец крови, жалкий смертный, эльф, недостоин видеть меня слабым. Но однажды настанет черед оборваться и его ничтожной жизни», – он почувствовал, как клыки удлиняются при одной мысли об этом. О беспомощном трепыхании тела, стекленеющих глазах и сорвавшемся с губ последнем выдохе. Пока по зубам и языку струится горячая кровь, что под напором рвется из прокушенной вены.

Эльф нахмурился, словно прочитав мысли вампира.

– Мессир Йоханс Кронг, – рука длинноухого будто случайно опустилась под стойку. – Будете заказывать?

«Наверняка у него заготовлен острый кол, – с усмешкой подумал вампир. – Как будто, захоти я напасть, это ему помогло бы».

– Свежую, – на стойку упало несколько монет с отчеканенным соколом.

– Теперь это стоит семь, – эльф проворно смахнул монеты в карман передника.

«Когда-то мы платили вам лишь ужасом. Вы рассказывали страшные сказки о нас детям и дрожали ночью вместе с ними, молясь, чтобы не стать следующими, чтобы выдержали запоры, чтобы зло миновало. Просили своих богов, чтобы проснуться утром живыми, – вампир провел острым ногтем по ободку монеты в кармане. – А теперь за кровь мы платим мерзкими кругляшками из металла».

– Подорожало, – произнес он вслух.

– Такие времена, – произнес бармен, принимая доплату. – Седьмая кабинка.

«Не сорваться. Там, внутри, всего лишь тупая девка, получающая деньги за то, что дает прокусить запястье и вкусить чуток крови. Она даже не боится. Она привыкла. Как овца. А я жажду охоты, страха в расширяющихся зрачках. Жажду сам выбирать себе добычу. Любого. Когда и где захочу».

– Меня всегда удивляло, что продавец не один из нас, – глаза Йоханса не отрывались от зрачков эльфа. Но вампир не видел страха в их глубине. И это злило его еще больше.

– Торговец лучше продает свой товар, если не употребляет его сам, – сухо улыбнулся эльф. – Да и доноры больше доверяют живому посреднику.

Йоханс поднялся и медленно пошел по залу вдоль ряда задернутых шторок. Порой оттуда доносились фальшивые стоны. Словно шлюхи в борделях, что громко стонут, пытаясь показать клиенту, насколько хорошо он их удовлетворяет. Здешний же товар, по чьим венам струилась горячая вожделенная кровь, пытался стонами и криками имитировать страх. Быть может, это кому-то и нравилось. А он жаждал услышать настоящие, первобытные, крики ужаса.

Йоханс нетерпеливо отшвырнул в сторону занавеску. Пышнотелая девушка с туповатым личиком массировала запястья, сидя на мягком бордовом диване, занимавшем основную часть небольшой ниши. Он шагнул вперед, и красный шелк шторы упал, отрезав его от остального мира.

Та встреча произошла полгода назад.

Тем вечером Йоханс в очередной раз напрасно попытался удовлетворить жажду в баре крови. Как будто можно получить удовольствие от жалкого заменителя. А после, выйдя из кабинки, он, чуть пошатываясь, побрел к стойке.

Всего несколько мгновений назад он наслаждался. Те секунды, когда клыки прокусили тонкую нежную кожу и первые робкие капли оказывались на языке. Единственное удовольствие, оставшееся в нескончаемой жизни после смерти. Для того, кто уже не ощутит пьянящего вкуса вина, для кого потеряна близость с женщиной и забыто прикосновение ветра, ласкающего кожу на берегу соленого моря. Теперь вся прелесть мира, все искушение, все наслаждение – лишь в нектаре жизни, что течет в живых. От него он на миг становился живым.

В прошлой жизни ему никогда не пришла бы в голову безумная идея наброситься на человека и впиться в его вены алчущим ртом. Но после перерождения он чувствовал, что нечто изменило его. Вместе с жизнью умерло многое, что делало его человеком. Теперь с наслаждением оказалась намертво связана жажда охоты. Он знал, что может убивать. Этого от подобных ему некогда ждали смертные. И вампиры всегда оправдывали самые темные страхи живых.

Но те времена канули в Лету. И сейчас его считали никем. Одним из тех жалких кровососов, что пытались стать обычными людьми. Его, вселявшего ужас, больше не боялись. А он хотел наслаждаться опасливыми взглядами на улицах. Грезил, чтобы при его виде люди замирали и робко расступались. Чтобы они знали, кто перед ними.

Желание власти. Вожделение крови. И жажда охоты. А все, что у него осталось, – мерзкий бар с продажными девками. Жалкие мгновения, чтобы забыть все.

Но секунды проходят, и он должен оторваться от еще полного жизни существа. Отказаться от блаженства, купленного за кругляшки металла.

В такую секунду сложнее всего сдержаться. Не впиться удлинившимися когтями в обмякшее тело, насильно удерживая его на подушках красного дивана. Не лакать вожделенную жидкость, пока девушка бессмысленно кричит, вырывается и все слабее бьет кулаками по спине.

За такой срыв, да и за смерть товара ему пришлось бы серьезно расщедриться продавцу. Его даже могли внести в черный список, и двери всех баров крови закрылись бы для него навсегда. Ему пришлось бы питаться несвежей кровью или искать нелегальных доноров. Или… выйти на ночную охоту. Чтобы, когда стража найдет на улицах осушенные трупы, за него взялись угрюмые чистильщики из рядов семьи.