Читать книгу "Мистические истории доктора Краузе - Инесса Давыдова"

Его мысленный поток прервала душераздирающая, полная отчаяния ария под названием «Сияли звезды», которую пел возлюбленный Тоски, Марио Каварадосси. Он вспоминает о возлюбленной за несколько минут до казни и пишет ей последнее письмо. Каварадосси почти неподвижен, но как выразителен его голос: в нем мольба, страх, горе и слезы, отчаяние и прерванная любовь. Печальная мелодия пронзила все тело Эриха тоской и болью от потери любимой. Он вдруг почувствовал, что вакуум, образовавшийся после ее смерти, остается до сих пор незаполненным, как огромная дыра в его душе.

Ария потрясла его до глубины души, и по щекам Эриха потекли слезы. Зоя сочувственно сжала его руку. Нахлынувшие эмоции не дали ему досмотреть спектакль до конца, и он, резко сорвавшись с места, выскочил в фойе оперного театра. Ему в спину зашикали зрители, которым он помешал наслаждаться драматическим моментом. Прислонившись к колонне, он долго не мог отдышаться. Слезы душили и сдавливали горло. Когда он пришел в себя, зал уже взревел от оваций и криков «браво». Это был финал оперы.

* * *

В дверь номера постучали и Эрих отозвался:

– Si, entrare (итал. да, входите)!

Дверь открылась, и на пороге показался Петр Семенович.

– Не помешал? – спросил он и закрыл за собой дверь.

– Нет, проходите.

– Мне сказали, что вы в опере почувствовали себя плохо, – деликатно намекнул на его внезапный уход Петр Семенович.

– Извинитесь за меня перед семьей Эдуарда Филипповича. Неудобно получилось.

– Вам не за что извиняться, – спокойно ответил Петр Семенович и сел в предложенное кресло. – Все прекрасно понимают, в каком вы состоянии. Я год отходил после смерти жены, а она промучилась, бедняжка, почти два года, умирая от рака. А у вас совсем другая ситуация. Жена была молодой, красивой, талантливой. Но я пришел с вами не об этом поговорить.

– А о чем? – спросил Эрих и сел на диван напротив собеседника.

– Эдуарда Филипповича беспокоят ваши отношения с Зоей.

От удивления у Эриха поползли брови вверх.

– Отношения? – переспросил он и спокойно добавил: – Да нет у нас никаких отношений. Я сейчас не в том состоянии, чтобы заводить отношения.

– Я так и сказал ему. Я также добавил, что Зоя девушка романтичная, неискушенная в любви, и может сама себе нафантазировать черт знает что.

Эрих промолчал, и Петр Семенович продолжил:

– Хотя правды ради надо заметить, что для нее вы партия совсем не плохая. Вы состоявшийся человек, утонченный, способный понять тонкую девичью натуру.

И тут до Эриха дошло, Петр Семенович прощупывает почву и не по своей инициативе, а по просьбе родителей Зои.

– Я повторюсь, я не в состоянии сейчас заводить с кем бы то ни было отношения.

– Ну, на этом и порешим, – заключил Петр Семенович и встал с кресла. – Шеф придет завтра утром после завтрака. Он хочет, чтобы сеанс провели в вашем номере. В их доме сейчас много гостей.

Как только он вышел, зазвонил мобильный телефон.

– Краузе, – ответил Эрих.

– Это я, – послышался голос детектива.

– Что удалось узнать?

– Много чего, вы можете сейчас говорить?

– Да, конечно.

– Итак, по порядку. Я поговорил с французской парой, проживающей в соседнем номере. Их показания были противоречивыми, но я склонен верить жене. Она сказала, что в соседнем номере была не одна, а две женщины.

– Почему она так решила? – удивился Эрих.

– Ночью она слышала, как женщина выкрикивала по-французски несколько слов. Что-то типа: что ты делаешь, перестань, я так не хочу. Днем ранее она по привычке обратилась по-французски к соседнему столику, за которым сидела Аста, девушка не поняла, что ей сказали, из этого француженка сделала вывод, что женщин в номере в ночь убийства было две. И голоса ей тоже показались разными. Но они не слышали, чтобы кто-то за ночь выходил или входил в номер кроме администратора.

– Путаница какая-то, – разочарованно произнес Эрих.

– Не думаю, как раз наоборот. У меня есть версия. А что, если он включает запись с предыдущего убийства?

– То есть это был голос Елены? – отозвался доктор и по его коже пробежали мурашки.

– Да. Он мог включить ее голос, чтобы администратор его услышал.

– А что с пятнами крови, почему к четырем утра он все еще был чист как лист бумаги?

– Это тоже для меня загадка. Мне кажется, вся эта его прелюдия имеет одну цель – добиться унижения жертвы. Он стирает их настоящую личность и создает другую – образ легкомысленной и доступной женщины. Помните, как прислуга персонала в Ницце была удивлена, что Елена была замужем?

– Да, – отозвался Эрих.

– Он мог там использовать тот же трюк. Включить запись с предыдущего убийства. Горничная, которая нашла труп вашей жены, сказала, что она подумала, что Елена женщина легкого поведения. Мне все не давала покоя эта фраза. А когда я получил документы из Европола, то понял, почему она так сказала. Предыдущая жертва, убитая в Испании, была проституткой.

– Вам удалось поговорить с матерью Асты, я с ней столкнулся на рецепции?

– Да. Я спросил, не знала ли Аста Елену, и она сказала, что нет. Я ей сказал, что их видели в ресторане в Москве, но мать даже не знала, что Аста была в России. Она рассказала, что Рихтер сделал ее дочери предложение в прошлом месяце. Они обсуждали свадьбу, поэтому приехали в отель.

– Вы видели ее спутника? – поинтересовался Эрих.

– Нет, она была одна, – ответил удивленно Крюков.

– Когда она приехала в отель, с ней был немец, высокий, смазливый. Он пытался со мной заговорить, но я спешил, да и мне не хотелось, чтобы мое имя связали с этим местом преступления.

– Вы хотите, чтобы я за ними проследил?

– Нет, не надо. Им сейчас и без этого тяжело.

– Хорошо. Я хотел бы остаться в отеле, завтра утром заступает смена, которая дежурила в день убийства, я хотел бы их опросить, да и инспектор здесь постоянно крутится, новости из первых рук, так сказать. Полиция еще не закончила с осмотром мусора и прилегающей территории.

– Хорошо. Оставайтесь. До завтра, – ответил Эрих.

* * *

На следующий день, после завтрака в ресторане отеля, Эрих поднялся в номер и расположился за письменным столом. Он тщательно записал все новые факты по делу Рихтера и стал анализировать полученную информацию за последние шесть месяцев.

Потом отложил записи и задумался над тем, что будет после того, как он закончит сеансы с Эдуардом Филипповичем. Куда ему двигаться дальше? Возвращаться назад в лесной домик отца ему уже не хотелось. А его суперсовременный большой дом напоминал ему о жене. Офис закрыт, его единственная помощница уже устроилась на другую работу, и вообще продолжать ли ему практику, вот в чем вопрос.