Читать книгу "Мистические истории доктора Краузе - Инесса Давыдова"

– Краузе.

– Звоню вам сообщить, что папа вернулся с переговоров в хорошем настроении и просит вас приехать к восьми часам в оперу. За вами уже отправили машину. Билет я отправила с посыльным к вам в номер, – услышал он голос Зои.

– В какой номер? Я еще нигде не остановился.

– Петр Семенович отправил ваши вещи в отель Four Seasons. Это рядом с нашей квартирой. Мы часто ходим в ресторан отеля на ужин. Надеюсь, у вас есть смокинг?

– О чем вы? Какой смокинг? Я же не знал, что мы пойдем в оперу.

В трубке послышался ее звонкий смех.

– Об этом я уже позаботилась. Смокинг там же, где и билет. Надеюсь, что угадала с размером, – быстро протараторила она и бросила трубку.

Эрих ухмыльнулся и хотел зайти в номер, но из него уже выходил Крюков в сопровождении переводчицы.

– Результатов экспертизы еще нет, – сказал Крюков, – надо бы опросить персонал и свидетелей. К счастью, еще не уехала пара из Франции, жившая в соседнем номере.

– Вы опросите, а мне нужно возвращаться назад в Милан. Клиент вызывает.

– Вас отвезти?

– Нет, за мной выслали машину. Думаю, она уже у отеля.

– Как же они узнали, где вы? Вы ведь сами не знали, куда мы едем? – из любопытства спросил детектив.

– Я уже привык не задавать таких вопросов, – ответил Эрих и добавил: – У моего клиента мощные ресурсы.

Спустившись на рецепцию, Эрих встал у стойки и стал дожидаться своей очереди. Он хотел оповестить администратора о том, что ждет машину. Перед ним стояла высокая рыжеволосая женщина и на ломанном английском пыталась объяснить менеджеру отеля цель ее визита. Это оказалась мать убитой Асты, и Эрих стал внимательно прислушиваться к их разговору. Она сказала, что была в полиции, и ее направили в этот отель. Затем просила доложить инспектору, что она мать убитой здесь девушки, и ей нужно с ним поговорить. На ее глаза тут же навернулись слезы, и она, достав из сумочки носовой платок, начала прикладывать его к глазам. Женщина была элегантно одета и по красоте ничуть не уступала дочери.

В этот момент в отель вошел высокий красивый мужчина лет пятидесяти и нежно приобнял ее. Все женщины, находившиеся в холле отеля, обратили на него внимание. Несмотря на теплую погоду, он был в кожаных перчатках. На шее виднелось несколько порезов от неудачного бритья. Он хотел что-то сказать своей спутнице, но заметив Эриха, вздрогнул, как будто увидел привидение.

К матери убитой спустился инспектор и через администратора объяснил, что тело ее дочери сейчас на вскрытии, и сегодня она увидеть ее не сможет. Спутник матери то и дело бросал украдкой взгляды на Эриха и, когда тот обратился к нему на немецком языке, еще больше смутился.

– Я могу вам помочь? – спросил Эрих.

– У вас очень знакомое лицо, но я не могу вспомнить, где я вас видел, – любезно отозвался мужчина.

Эрих был уверен, что никогда его раньше не видел. Мужчина говорил на немецком языке с баварским акцентом. Голос был у него очень певучим, с бархатным отливом. Эрих сразу подметил его манеры и понял, что он дамский угодник.

– Эрих Краузе, – произнес доктор и протянул ему руку.

– Гантер Берг, – ответил мужчина и крепко пожал руку доктора.

– Вы здесь на отдыхе? – спросил Берг, но, увидев, что его спутница снова плачет, поспешил ее успокоить.

Эрих решил, что нужно самому поискать припаркованный автомобиль. Воспользовавшись моментом, он покинул холл отеля и пересек дорожку, обрамленную вазонами с цветами. Как он и предполагал, машина ждала его у въезда в отель.

Глава пятая

Опустошенный и уставший, Эрих вернулся в Милан и поселился в гостинице Four Seasons на Via Gesu. Зоя сообщила ему по телефону, что семейное примирение состоялось, и напомнила об опере. Сегодня в La Scala давали «Тоску».

Перед оперой Эрих решил посетить парикмахера и для этого воспользовался услугами близлежащего салона. Борода и усы были уже так ненавистны, что, выйдя из салона, он с облегчением вздохнул и почувствовал, как кожа на лице непривычно задышала под весенним порывом ветра. Со сбритой растительностью на лице ушло и дурное настроение, а надев черный смокинг, Эрих окончательно приободрился.

Внешне здание театра мало чем отличалось от других зданий. Туристы могли его узнать только по ярким полотнищам афиши сегодняшнего спектакля. На площади царило шумное оживление, то тут, то там раздавалась речь на разных языках. Перед парадным подъездом, увенчанным скромным портиком, стояла вереница дорогих машин, и гости в салонах автомобилей терпеливо ждали своей очереди. Швейцары открывали двери машин и приветствовали важных гостей. Зрители поскромнее спешили в переулок, откуда можно было попасть прямо на балконы. Мимо толпы с важным видом прохаживались «багарини», в надежде заинтересовать любопытствующую публику лишним билетиком.

Наконец-то машина, предоставленная гостиницей, остановилась перед парадным входом, и швейцар открыл перед Эрихом дверь. Он быстро прошел через холл и увидел Зою, которая поджидала его у одной из мраморных колон. На минуту он остановился и стал ее рассматривать. На ней было облегающее платье цвета лаванды, которое подчеркивало ее великолепную девичью фигуру. В руках она теребила серебристый клатч и обеспокоенно посматривала на часы в фойе. Волосы были убраны в замысловатую прическу, которая делала ее лицо строже и старше.

Раздался первый звонок.

Когда Эрих подошел к Зое, она даже не узнала его.

– Боже мой! – воскликнула она. – Я вас не узнала! Что вы с собой сделали?

– Всего лишь сбрил бороду и усы, – ответил Эрих и улыбнулся.

Она минуту с восторгом разглядывала его, а затем произнесла:

– Вы сегодня необычайно привлекательны. Этот смокинг, прическа, да и ваши глаза…

– Позвольте мне проводить вас в зал? – не дал ей договорить Эрих.

Ему, несомненно, нравилось общество девушки, но он относился к ней только как к дочери пациента и не более. Зоя же, напротив, всем своим видом показывала, что между ними нечто большее, чем просто знакомство.

Они вошли в зал и заняли места в партере. Эдуард Филиппович поздоровался кивком головы. Рядом с ним сидела его супруга, изящная красивая женщина восточного типа. Теперь Эриху стало понятно, от кого Зоя унаследовала раскосые глаза. Во взгляде женщины одновременно читалось любопытство и одобрение.

В зале медленно погас свет, послышались одобрительные аплодисменты, и оркестр заиграл увертюру. Эрих чувствовал на себе пристальный взгляд Зои, и это начинало его беспокоить. Но через несколько минут она увлеклась происходящим на сцене, и он с облегчением выдохнул.

На протяжении всего спектакля он думал только об убийстве рыжеволосой певицы. Ему не давала покоя мысль, почему на Рихтере к четырем часам утра не было ни единого пятнышка крови. Ведь за два часа он не мог так расправиться с жертвой. И как можно заниматься любовью и тут же жестоко избивать жертву? Он представил вместо эстонки на кровати свою жену, и его прошиб пот. Эрих вдруг осознал, насколько сейчас тяжело матери убитой девушки. Ведь совсем недавно он был на ее месте и так же растерянно смотрел на представителей французской полиции. А еще он вспомнил сопровождающего ее мужчину. Он странно себя вел, был излишне любопытен, и ему показалось, что тот намеренно хотел завязать с ним разговор.