Читать книгу "Песня горна - Олег Верещагин"

* * *

Жизнь «стайки», занимавшей подземное здание древней бойлерной в сердце парка (сверху остатки начисто заросли кустами, вход не найдёшь, даже если знаешь, что он тут должен быть), с изнанки оказалась приличней, чем жизнь многих виденных Денисом в Семиречье ребят в семьях. Тут не голодали, в общаке всегда были деньги на врача, на новую одежду и «парадно-выходную обувь», как говорил Кеша, даже на разные групповые развлечения, пусть нехитрые, но всё-таки. Наказанием было изгнание (ну, про такое всего лишь рассказывали, что три года назад, когда «стайка» только-только образовалась вокруг Кеши и обосновалась в подвале, один пацан стал приучать младших курить какую-то травку, и Кеша вышиб его на улицу, поговаривали даже – что убил…) или работы по дому – для тех, кто не выполнил норму по деньгам. Работы всегда хватало, за помещением тщательно следили, нужно было к тому же ежедневно готовить завтрак и ужин на толпу всегда готовых лопать мальчишек, а помогать «штрафникам» настрого запрещалось.

Но дикой пустотой в каждом из двенадцати мальчишек «стайки» кровоточили две раны: желание иметь семью и желание видеть впереди свет. Про семьи рассказывали самые фантастические вещи. И каждый был уверен, что рано или поздно его найдут, если не родители, то какие-то родственники. Договаривались до истерик, до свирепой, звериной, вообще-то совсем нехарактерной между «своими» в этой «стайке» драки, при малейшем сомнении слушающих. Кеша в таких случаях растаскивал драчунов за шкирки, отшвыривал в углы и орал: «Спать, щенки, быстро!» А на следующий вечер снова начинались рассказы…

Дениса особо не расспрашивали, и он был рад – врать про смерть родителей было бы тяжело, и подкатывало какое-то глупое суеверие: если про это скажу, то никогда больше их не увижу. Чушь, конечно, недостойная пионера и разведчика чушь, но… но уж больно сильно щипала за сердце эта мысль… Зато его часто просили рассказать про жизнь в Империи – он сказал, что в семье выписывали журналы и он вообще много читал про это. Старшие, да и его ровесники, правда, пофыркивали – «сказка», но слушали тоже с открытыми ртами. Младшие же облепляли Дениса и смотрели в рот, потом тянулись за подтверждениями к Кеше: «Динь правду рассказывает?» Кеша вздыхал и бурчал: «Ну, в Империи, может, и так, не знаю, не был…» А как-то раз спросил у Дениса напрямую – они были один на один:

– Слушай, а ты сам не имперец?

– Че-го?! – У Дениса это получилось натурально и быстро, и подозрения Кеши, как видно, растаяли. Денис же покрутил головой и уточнил: – Я что – дурак? Как бы я сюда попал? И зачем?

– Да по-разному бывает… – уже просто так, хотя и задумчиво, заявил Кеша. – Добираются. Из дому сбегут и сюда. И не так уж редко, между прочим.

– Зачем? – фыркнул Денис. Кеша пояснил:

– Помогать нам строить новую жизнь. Дальше на запад, к границе ближе – вообще очень часто такое бывает. Вот так-то, Динь…

…Динь – это стало прозвищем Дениса за спетую им на улице в первый же день старинную итальянскую канцону «О sole…». Звонко поющего мальчишку слушала вся улица, даже какая-то машина остановилась. И Денис отхватил всю дневную норму с одной песни. А на «проставке» в субботу Винт, зараза, вылил Денису за шиворот кружку газировки и под общий дружный и громкий, но не обидный хохот, объявил, что торжественно нарекает новенького «Динь». Денис кинул в Винта кружкой, а потом тоже засмеялся и пошёл в душ – отмыться от газировки и замыть одежду. От клички отмыться, конечно, уже было невозможно…

Душ в полуподвальном помещении (за одной из тех дверей, которые в первый день заметил Денис; за второй прятался туалет) был большой, на пять рожков, и Кеша обязательно туда всех гонял после работы. На второй вечер Книга (так звали обожавшего читать мальчишку лет двенадцати, это он в первый вечер сидел у плиты и варил кашу – ему досталось дежурить за то, что потратил часть выручки на большой старый том с какими-то волшебными сказками) шепнул Денису: «Ты не бойся, когда моешься, Кеша не пидер». Денис удивился, он и не думал ничего бояться – и только потом вспомнил, что означает слово «пидер». И сжался от отвращения. И от мысли, что с этой публикой ему ещё придётся иметь дело, как ни крути…

«Стайку» Кеши вообще-то на улицах не задевал никто. Никто из «уличных». Но наслушаться самых жутких рассказов Денис успел в первые же два-три вечера. Новенького обвешивали лапшой по полной. Причём каждый рассказчик уверял, что это правда – а самое дикое заключалось в том, что всё это вполне могло быть, а многое – наверняка было правдой. Рассказывали, кстати, и про хасидов, но истории про них оказались лишь частицей той жути, которую знали мальчишки «стайки» и среди которой они вынуждены были жить… Пугали и обычными бандитами, которые не оставляют в живых никаких свидетелей. И – что поразительно – имперскими «витязями», которые, мол, тоже всех подряд убивают, только подвернись, а иногда ррраз – и заколдовывают людей, чтобы те выполняли их приказы. И «чёрными панами», которые заставляют бесек, оказавшихся у них в лапах, делать совсем уж жуткие вещи. Пугали и какой-то Лигой Разложения, в которую входит много всяких «шишек» и откуда, раз уж попал в руки, выбраться так же нереально, как от хасидов, а смерть куда страшней, противней и дольше. И работорговцами, которые ловят детей и тишком вывозят их далеко на юг, к тамошним бандитам – для самого разного, иногда даже, чтобы их там съели, «как в старые времена». И рассказывали про чудовищ, которые живут в развалинах на восточной окраине города, ну а по ночам – сам понимаешь, что эти чудовища делают…

…Вскоре Денис стал работать с напарником – худеньким пацаном по кличке Спичка. Спичке было около десяти, и он сперва был нужен Денису, чтобы собирать деньги, местами подпевать или отстукивать ритм на простеньком барабанчике… Но уже на третий день совместной работы Денис увидел, что Спичка обладает отличными задатками – и взялся его учить. Кеша отнёсся к этому благосклонно, а сам Спичка сперва был не против, потом попробовал пищать – когда стали разрабатывать связки, и Денис для проверки силой согнул мальчишку ногами к затылку. Динь, не чинясь, усмирил бунт парой крепких пинков, и через короткое время мелкий уже вполне достойно выступал младшим напарником Диня и очень гордился этим, то и дело хвастаясь Денисом перед младшими из других «стаек».

Так они все и жили – достаточно сытно, в определённом комфорте, в общем-то, безопасно и даже, пожалуй, весело… вот только – без малейшего просвета впереди.

Без малейшего…

…Прошёл Новый год – хоть и без ёлки, но праздничный, как ни странно, очень весёлый, хотя совсем не по-имперски. Они гуляли по Центроходу, запускали фейерверк, ели мороженое, развлекались очень шумно в парке аттракционов – старенькие те были, но зато их в парке стояло много и, видно, очень популярных, а еще катались по морю на прибрежном «трамвайчике» Потом всю «стайку» зазвали к себе какие-то три проститутки – ещё молодые женщины, шумные и часто сквернословившие – но зазвали просто так, «посидеть» и повозиться с младшими. У них была настоящая ёлка и хорошее угощение. Правда, Денис понял, что с Кешей одна из них и по-другому… повозилась, и с двумя старшими парнишками, Ершом и Тяпой, которым было уже почти по шестнадцать лет… А Денису этих женщин было жалко, особенно когда обнаружилось, что у одной из них – две дочки, близняшки года по три, они выбрались на шум праздника из второй смежной комнаты и уходить наотрез отказались. Смотреть на это было тяжело и больно. Денис боялся, что сорвётся и просто-напросто убежит в ближайший полицейский участок с требованием…