Читать книгу "Мефодий Буслаев. Билет на Лысую Гору - Дмитрий Емец"

– Это правда? Кажется, я предупреждал,чтобы ты не рыпался! – сказал он сурово. – А, что молчишь?

Эдя боялся открыть рот. Что-то странноепроисходило у него внутри. Непонятный упругий жар распирал живот. Казалось, тамраскочегарился новенький, бурлящий свежей лавой вулкан. Щеки сами собойнадувались. В горле стоял тугой горячий ком. Отдаленно это походило на то, какесли бы он набрал полный рот кипятка, и вдруг у него начался кашель.

«Паразитка фея! Что она со мной сделала?» –сотрясаясь, думал Хаврон.

Феликс с усилием оторвал Эдю от пола, поставилего на ноги и с утрированной медлительностью стал поднимать правую руку. Эдяуже знал, что толстяк умеет двигаться гораздо быстрее, и догадался, что ударприлетит скорее всего с другой руки. Смутно надеясь на чудо, на то, что феявсе-таки не наврала, Хаврон наудачу выбросил вперед кулак.

Феликс слегка отодвинулся. Кулак Эди ткнулся вбелую водолазку. Удар бесследно затерялся в грузном, плотно сбитом туловище.Два следующих удара разделили его судьбу.

«В десять раз сильнее! Эх ты, моль бесхвостая!Да я стал в три раза слабее!» – безотрадно подумал Эдя, страдая от жжения вжелудке.

Громила с битой шагнул вперед. Феликсудовлетворенно улыбнулся и остановил его.

– Не лезь! Я сам! Ну что,матрос-альбатрос, теперь полетаем? По корпусу, стало быть, хочешьпоработать? – спросил он.

Его левый кулак резко взлетел и с ослепляющейсилой врезался Эде снизу под ложечку. От боли Хаврон выдохнул прямо в лицоФеликсу, не в силах больше удерживать в себе жар, и сложился, закатывая глаза.Он плавал в пульсирующем бульоне и ждал добивающих ударов ногами. Именно такуюкенгуриную манеру боя любят глубокомысленные типы вроде бывшего матросанеопознанного флота.

Однако больше Эдю почему-то не били.Мало-помалу Эдя вынырнул из бульона. Когда слух и дыхание вернулись к нему, онуслышал тонкий поросячий визг.

«Не понял. Кто это визжит? Я, что ли?» – вглубоком недоумении подумал Эдя и осторожно открыл глаза. Визжал, какоказалось, Феликс. Лицо его и брови были объяты пламенем. Взвизгивая и пытаясьсбить огонь натянутой на лицо водолазкой, толстяк кинулся в ванную, сунулголову под кран и тем самым выбыл из дальнейшей борьбы за наследство испанскойкороны.

У Эди снова стало горячо в горле и захотелосьвыдохнуть, как это было только что. «Фюю-ю-ю!» – ради эксперимента он выпустилвоздух сквозь сложенные трубочкой губы. Из его рта вырвалась тонкая струйкапламени – алая в центре и ехидно-синяя ближе к краям.

«А, так вот почему говорят: «Гори ты синимпламенем!» – подумал Хаврон, струйкой пламени вычерчивая в воздухе лихоесердечко. Он быстро осваивался, ощущая себя как минимум счастливым обладателемогнемета.

Огненное сердце, таинственным образом неугасая, потекло к рыжеволосому братку. Тот трусливо попятился и, ткнувшисьлопатками в вешалку, опустился на тумбочку с телефоном. Второй громила,надвигаясь бочком, стал заносить биту. Заметив это подлое коварство, Эдяподпалил ее прямой яростной струей. Он был так возмущен, что от биты осталсятолько короткий огрызок, который браток держал в руке.

Похоже, со стороны это выглядело впечатляюще,потому что оба гостя как-то сразу заскучали и стали сбиваться в кучу. Хаврондля острастки пустил пару струй у них над головами, а после вволю заставилпопрыгать, пуская короткие плевки пылающей лавы им под ноги. Бедолаги в ужасеподбрасывали колени, исполняя самый бездарный в мире канкан.

Живот уже не пучило. Жжение в желудкеокончательно прекратилось. Теперь вулкан работал в нормальном пламяпроизводящемрежиме. При каждом слове и выдохе изо рта у Эди вырывался сноп огня.

Из ванной, где лихорадочно гудели краны,выбежал Феликс. С его лица слизнуло брови и ресницы. Ревя как бык, он яростноринулся на Эдю, но был остановлен двумя перекрестными огненными струями. Феликсрезво отпрыгнул, неосторожно врезался плечом в дверь туалета и осел на пол.

– Слушай, матрос! – велел ему Эдя,при каждом слове выдыхая белый дым.

Феликс замер. В глазках у него бился суеверныйужас. Удивленный Эдя искоса бросил взгляд в зеркало и все понял. Пламя,бушующее у него внутри, отблескивало и в зрачках. Взгляд его стал колючим, какточки от лазерной указки. Голова, как водолазным шлемом, была окружена алымсиянием.

– Ты все понял, матрос? Больше ты сюда несунешься! – продолжал Эдя, обдавая Феликса серным дымом и с легкимбеспокойством отмечая, что вулкан у него в животе извергается уже не такяростно.

Феликс издал звук «ы-ы», с которого, как известно,не начинается ни одно русское слово.

– Хотя я буду только рад, если ты сюдасунешься! – продолжал Эдя. – Я оторвусь по полной программе, и то,что от тебя останется, поместится в самую маленькую урну. Спроси у своегодруга, что стало с его битой… А это тебе лично, чтобы ты запомнил, матрос!

И Эдя лихо, точно всю жизнь этим только изанимался, выдохнул тройку и три нуля. Огненные цифры закачались в воздухе.Хаврон погнал их к Феликсу, точно кольца дыма. Тройка и три нуля нежнокоснулись белой водолазки Феликса в районе брюха. Один длинный вопль и трикоротких подтвердили, что все четыре клейма встали туда, куда нужно.

– А теперь вон! Я вас больше незадерживаю, господа кавалергарды! – брезгливо сказал Эдя, открывая дверь.

Когда квартира опустела, Эдя тщательно закрылдверь, прислонился к ней спиной и выдохнул последний клуб дыма. Вулкан вжелудке уже закрыл свое огненное жерло. Эдя отправился на кухню и долго пилхолодную воду, чувствуя, как в животе у него что-то шипит и постреливает, точнокамни в русской бане.

За спиной у Эди кто-то хихикнул. Он оглянулся.Двухдюймовочка, невесть откуда взявшаяся, сидела на краю сахарницы.

– Я повеселилась на славу. Ты чудовищнобыстро освоился. Обычно люди давятся дымом и пребывают в полном ступоре. У тебяв роду случайно не было магов, э-э?.. Нет? А никаких странных событий в раннемдетстве с тобой не происходило? – поинтересовалась фея.

– Не приставай! Лучше пошепчи на глаз.Он, кажется, заплывает! – отмахнулся Эдя.

– Еще успеем. Ну как, великанчик? Тыдоволен? Я жду дифирамбов! – потребовала фея.

– А оркестра, который играет туш, тебе ненадо? Странноватые у тебя пилюли берсерка! Я ожидал другого! – сказалХаврон, на всякий случай притворяясь недовольным.

Двухдюймовочка энергично поскребла ногтямидвойной подбородок.

– Вообще-то ты прав, великанчик! Боевыегорошины работают иначе… Сейчас посмотрим, в чем тут дело!

Она решительно разулась и, колотя по чемупопало своими туфлями, мигом избавила их от каблуков.