Читать книгу "Рабыня страсти - Бертрис Смолл"

— А Хатиба наверняка послушная дочь, — сухо ответствовалКарим. — Надеюсь, это обещает мне счастливое супружество с нею. Попробуйпредставить, что сталось бы с Инигой, объяви ей отец, что она должна выйти занезнакомца, которого увидит, только когда брак будет уже заключен?

Алима, не выдержав, рассмеялась:

— К счастью, с Инигой у нас нет такого рода проблем. Ведьони с Ахмедом знают друг друга всю жизнь. Они прекрасная пара.

— Зейнаб подружилась с Инигой…

— Знаю… — сердце Алимы снова сжалось. — Полагалось бысказать, что я этого не одобряю, но не могу… Зейнаб очаровательна и прекрасновоспитана. Они с Инигой друг в друге души не чают. К тому же, кто знает, какаясудьба ожидает Зейнаб? Если она покорит сердце владыки, то у Иниги будетмогущественная покровительница при его дворе…

— А ведь тебе она самой по сердцу… — ласково заметил Карим.

— Да, — искренне призналась Алима. — Зейнаб мне по нраву.Она ко всему прочему еще и умница…

— Инига пригласила ее на свадьбу. Я сам привезу их вместе сОмой. Ни та, ни другая, в сущности, не имели семьи. Они отогреваются в тепленашего дома. А когда прибудет свадебный поезд Ахмеда, чтобы отвезти молодуюжену в дом тестя, я отвезу девушек на виллу.

— Вот и хорошо. Ничего не имею против, — сказала Алима. —Инига не хочет пышных свадебных торжеств, так что все празднество пройдет внашем саду.

— А через месяц после свадьбы я отправлюсь в Кордову, —сказал Карим. — Потом поплыву в Эйре, но надолго там не задержусь. Толькосообщу Доналу Раю, что выполнил его поручение, — и тотчас же назад. Пополню тамзапасы продовольствия, пресной воды, кое-что закуплю…

— И приедешь домой к собственной свадьбе, — договорила засына Алима.

— Да… — согласился он…Он женится на этой незнакомке по имениХатиба. Она никогда не сможет завоевать его сердца, как бы ни старалась, нобедняжка об этом никогда не узнает. Он будет добр и нежен с Хатибой, своейберберийской невестой, и не позволит ей даже заподозрить, что любит другую всейдушой… И будет любить вечно. И не полюбит никого, кроме своей златокудройЗейнаб…

Карим нашел время показать Зейнаб и Оме город — ведь послетого, как «И-Тимад» причалила к берегу, они почти ничего не видели. Молодыеженщины, облаченные в свои черные яшмаки, оставляющие открытыми одни глаза,выбрались из носилок и направились вслед за Каримом на базар. Зейнаб и Омепоказалось, что здесь продается все на свете и многое другое, чему они не зналидаже имени… Крытые навесами прилавки просто ломились. Повсюду были вывешеныяркие, радующие глаз ткани — шелка, лен, парча… Они развевались на ветру,словно знамена некой сказочной страны. Были здесь и причудливые изделия изкожи, и творения гончаров, и медников. Радовали глаз и чудесные резные шкатулкииз слоновой кости и странного мягкого камня — они соседствовали с ларчикамичерного лака, расписанными яркими красками, ничуть не уступающими по красоте иизяществу своим резным соседкам.

Один торговец продавал живых птичек — повсюду развешаны быликлетки с крылатыми пленницами. Одни сладко пели, а другие просто чирикали,прыгая по жердочкам и косясь на прохожих блестящими черными бусинами глаз.Далее расположились бок о бок мясник и торговец домашней птицей. Здесь накрюках развешано было свежее мясо, а мальчики с пальмовыми листьями в рукахотгоняли от него мух. Попискивали цыплята, квохтали куры, крякали утки,ворковали голуби в своих деревянных клетках… И буквально повсюду сновалипродавцы украшений, предлагая любопытным покупательницам разнообразнейшиеизделия — от самых дешевых медных серег до драгоценных украшений из чистогозолота, сияющих в лучах жаркого солнца.

Завернув за угол, они наткнулись на работорговца. Сильныечернокожие рабы один за другим проходили по помосту — этот товар прекраснораскупался. Но вот из-за занавески появилась красивая темноволосая девушка,совсем еще юная. Она пыталась прикрыть руками наготу, но работорговец что-тоотрывисто приказал ей, и она неохотно выпрямилась и принялась демонстрироватьсвои прелести торгующимся. Цены взвинчивались на глазах. Девушка,освидетельствованная медиком как девственница, ушла к новому владельцу затриста тридцать золотых монет…

— То же сталось бы и с нами, если бы нас не купил Донал Рай?— робко спросила Зейнаб у Карима. Он кивнул:

— Да, мое сокровище. Законы невольничьего рынка жестоки…

И в который раз Зейнаб осознала, сколь милостива Судьба кней и Оме… Разумеется, обе они множество раз слышали об этом, но, лишь увидевэту перепуганную насмерть нагую бедняжку на помосте, можно было вполне понятьсвою удачу…Если бы мужчины не почитали меня красавицей, думала Зейнаб, я сейчасстояла бы нагишом перед толпою, и Ома тоже… Ее всю передернуло — но спутникиничего не заметили.

Придерживая Зейнаб за локоток. Карим поспешно повел ее вдругую часть рынка — там их взорам предстали прилавки торговцев фруктами,цветами и овощами. Один торговец продавал гвоздики, жасмин, мирт, розы… Другойшумно предлагал покупателям корзины, наполненные огурцами, грушами, бобами,спаржей, баклажанами и луком. Особый прилавок отведен был для всевозможныхпряностей: всяческих трав, мяты, майорана, душистой лаванды. Тут же стояли кувшинчикис желтым шафраном. Фруктовщик продавал апельсины, гранаты, бананы, виноград иминдаль…

Карим, купил девушкам по чашечке воды с соком лимона, чтобыосвежить горло: день выдался на редкость жарким, особенно для начала зимы.

— Пейте через вуаль! — предупредил он спутниц. — Никогда ини при каких обстоятельствах не должны вы показывать лица на улице, чтобы неуронить вашего достоинства.

Они продолжили прерванный путь, но тут взгляд Зейнаб упал намаленький лоточек серебряных дел мастера:

— Остановимся на минутку, мой господин?

— Пожалуй, — согласился Карим. — Пусть каждая из вас выберетсебе подарок.

Служанка остановила свой выбор на изящной серебрянойцепочке, украшенной синим персидским ляписом, — и Карим тотчас же купилукрашение в подарок Оме. Зейнаб же очаровала серебряная чашечка. Она похожабыла на маленький кубок, только без ножки, округлой формы, как раз в размердевичьей ладошки. Чашечка украшена была изысканным узором: лилия, вокругкоторой вьется колибри. Лепестки цветка были вызолочены, а эмалевая птичка спереливами ярко-зеленого и лилового словно подмигивала рубиновым глазком…

— Как бы мне хотелось иметь вот это, мой господин! —тихонько сказала Зейнаб. И чашечка тут же была куплена.

— Будешь вспоминать меня всякий раз, как отхлебнешь из нее…— сказал Карим, ведя ее к носилкам.

— Я не смогла бы тебя забыть, если бы и хотела…