Читать книгу "Прогноз гадостей на завтра - Дарья Донцова"

– Абсолютно правильные вещи! – парировала Варя. –Жаль, нельзя шум в газетах поднять, не хочется марать грязью имя Нинуши… ЭтаГема! Змеюка подколодная!

– Они дружили с Ниной, причем всю жизнь!

– Заклятая подруга, – фыркнула Варя, – это Ниночкас ней дружила, а Гема лишь позволяла о себе заботиться. Знаете, как оназавидовала Ниночке, прямо синела вся.

– Да зачем бы ей это делать? – удивилась я. – Ведьона сама не из социальных низов происходила. Отец – известный ученый,профессор, да и мать наукой занималась. Дом полная чаша, в деньгах нестеснялись.

– Так, да не так, – пробурчала Варя. – Вотпослушайте, как дело обстояло.

Профессор Даутов и впрямь хорошо зарабатывал. Гема в детствене нуждалась. Игрушки, книжки, сладости… всего было в избытке. Но у Нинуши этиже вещи оказывались на порядок лучше. Дело в том, что Даутов редко выезжал зарубеж, в семидесятых годах ученых не слишком часто выпускали за границу, толькона конференции и симпозиумы. Существовало даже неписаное правило: за год можнобыло выехать два раза в соцстрану или один – в логово капитализма. На рукивыдавали мизерные суточные. Жалкие гроши. Максимум, что мог привезти Даутовдочери, – жвачку или заколки… Поэтому Гема одевалась в советскую одежду,играла отечественными игрушками и душилась духами фабрики «Новая заря». К томуже и отец, и мать девочки, как многие ученые тех лет, совершенно не придавалиникакого значения одежде.

– Какая тебе разница, – пожимал плечами папа, глядя наГему, – ну скажи на милость, не все ли равно, кто сшил эти брюки из синейкорабельной парусины, индийцы или американцы? По мне, так первые сделали лучше,их штаны мягче, стоят недорого и везде продаются. Покупай, будешь как все!

Гема молчала. Ну как было втемяшить папе в голову, что каквсе быть не хочется! Обладание американскими джинсами мигом возносило ихвладельца на вершину, как теперь бы сказали, рейтинга… Невозможно былообъяснить это и маме.

– Сколько? – отшатывалась та, когда Гема подкатываласьк ней с просьбой. – Сколько? Двести рублей за штаны! А ты отдаешь себеотчет, что столько получает в лаборатории старший научный сотрудник! И гдеберут эти джинсы? В туалете на углу Столешникова переулка? Ну, деточка, извини,пойдем в ГУМ и купим в приличном месте за нормальную цену!

Приходилось, скрипя зубами, носить добротные сапожки намеху, пальто из буклированной ткани и шапочку из хвостиков норки. В концесемидесятых годов Гема ничем не выделялась на московских улицах.

У Ниночки же дело обстояло по-другому. Ее отец, известныймузыкант, мировая величина, вовсю катался по городам и странам. В отношениинекоторых личностей коммунисты делали послабления. Гонорары за концерты, почтидевяносто процентов, он должен был отдавать государству, но устроителигастролей частенько ухитрялись сделать так, что у музыкантов на рукахоказывалась вполне приличная сумма. Поэтому Ниночка щеголяла в красивой белойкуртке, отороченной черным мехом, которую папочка привез из Канады, визумительных сапожках на платформе, которые он же доставил из Германии. У нее упервой появились шариковые ручки, ластики с картинками, ажурные колготки,мохеровые кофты, магнитофон «Грюндиг»… Ниночка никогда не была жадной, всегда делиласьс Гемой, но от этого зависть последней не убывала…

Потом Нина вышла замуж.

– Гема влюбилась в Эдика как кошка, – сплетничалаВаря, – небось опять завидовала Нинушке…

– С чего вы это взяли?

– Достаточно было иметь глаза, – хмыкнула Варя, –она то бледнела, то краснела, когда встречалась с Малевичем, все времяоживленно хихикала и стала носить мини-юбки, одним словом, вела себя какошалевшая тинейджерка… Я очень боялась, что Эдик, который, между нами говоря,был еще тот бабник, в один прекрасный момент не устоит и трахнет лучшуюподружку жены. Мало, знаете ли, найдется мужиков, способных оттолкнуть то, чтосамо плывет в руки!

– Эдик изменял Геме? – спросила я.

Варя хмыкнула:

– Да. Сколько у него баб было! Жуть.

– А кто последняя, если не секрет?

Арбени вздохнула:

– Отвратительная особа, совершенно не из нашего круга.Танцорка из стрип-бара. Кажется, ее Лена звали… Да, точно, Лена. Я столкнуласьс ними на тусовке и обрадовалась.

– Чему?

– Ну так ему и надо, на этой Лене просто клеймо стояло:«Сволочь». И ведь влекло его к таким. Я думаю, что он Нине изменял, только таникогда не рассказывала, слишком интеллигентная была. Ей-богу, изменял с Гемой,я в этом почти уверена.

Я тяжело вздохнула. Зря пришла к Варе, о Лене мне былоизвестно с самого начала.

Когда Эдик, Нина и Гема собрались вместе провести летнийотдых, Варя не выдержала и сказала двоюродной сестре:

– Ты бы поосторожней с подружкой, не ровен час уведетсупруга. На фиг она тебе сдалась на море? Неужели не хочешь вдвоем с Эдикомпобыть?

Но Ниночка, светлая душа, замахала руками:

– Какие глупости приходят тебе в голову, да Гема мне каксестра…

– У тебя одна сестра, я, – ответила обиженноВаря, – и вижу, что Гема относится…

– Слушать ничего не желаю, – твердо ответилаНина, – не смей говорить гадости про Гему!

Варя обиделась и ушла. Помирились они только в больнице,когда Нинуша уже едва могла говорить от слабости.

– Все-таки эта тварюга добилась своего, – кипелаВаря, – земля на могиле осесть не успела, а она оттащила Эдика в загс.

– Ну, наверное, он сам не прочь был…

– Сучка не захочет, кобель не вскочит, – грубо заявилаВаря, – русская народная истина. Эдик, как все мужики, слабый, ведомый,только хвост распускал. Хоть бы ради приличия полгода подождали! Но нет, горелоу нее, хотела заполучить Малевича, прямо тряслась вся.

– Я так слышала, что Ниночка сама перед смертью просила Гемуне бросать Эдуарда…

– Кто же сказал вам подобное? – взвилась Варя.

– Ну, во-первых, сама Гема…

– Не смешите меня!

– Во-вторых, разболтала медсестра, которая присутствовала приэтой сцене.

– Ложь, – твердо заявила Варя, – наглая ибеспардонная.

– Но девушка, делавшая какие-то процедуры в палате, случайноуслышала разговор Гемы и Нины. Музыкантша очень просила подругу, заставила еепоклясться даже, просто молила стать женой Малевича. Геме пришлось согласиться,и через час Нина умерла, словно выполнив свой последний долг. Наверное, онаочень любила Эдика…