Читать книгу "Тайная любовь - Стефани Лоуренс"

Алатея некоторое время смотрела ему вслед. Глаза ее были мрачны, а из головы не выходил один и тот же вопрос, на который она не знала ответа.

Глава 15

Алатея получила ответ две ночи спустя. Герцогиня Ричмонд давала самый пышный бал, который должен был стать гвоздем сезона. Дом Ричмондов на реке каждый, кто хоть что-то значил в обществе, посещал непременно.

Алатея приехала туда относительно рано в сопровождений Сирины, Мэри и Элис. Ее отец обедал где-то с друзьями и должен был прибыть позже.

Оставив Сирину на диване в обществе леди Арбетнот и Силии Кинстер, Алатея удостоверилась в том, что Мэри и Элис тоже не обделены вниманием. Слава Богу, Эшер и Карстерс были при них. Потом она нашла уединенный уголок у стены и забилась туда.

Однако ее попытка скрыться обернулась неудачей, потому что лорд Фолуорт успел заметить ее. Через несколько секунд вокруг нее собрались поклонники, ее собственный «двор».

Не прошло и пяти минут, как к ним присоединился Чиллингуорт. После обмена дежурными любезностями граф прочно занял место возле нее, оттеснив Фолуорта, с мрачным видом уступившего ему эту выгодную позицию. Чиллингуорт, такой же крупный и высокий, как Габриэль, оказывал не менее подавляющее действие на остальных соискателей ее руки — уловив вызов в его тоне, они немедленно теряли боевой задор.

К тому времени когда заиграл оркестр, Алатея ощутила, что нашла покровителя в лице графа, и была готова. предложить ему руку в качестве партнерши, однако он словно не заметил этого и спокойно наблюдал за ней, когда ее пригласил лорд Монтгомери. Алатея не успела придумать убедительной отговорки, и ей пришлось согласиться на пламенную просьбу лорда. К счастью для нее, это был котильон, что избавило ее от неприятных ощущений, — иначе ей пришлось бы без конца выслушивать его комплименты.

Но вот танец кончился, и она с изумлением увидела терпеливо ожидающего ее Чиллингуорта. Лишь когда музыканты заиграли вальс, ей стало ясно, чего дожидался граф.

— Не окажете ли вы мне честь, дорогая?

Алатея заколебалась. Она подняла голову и увидела, что он смотрит на нее, выжидая.

Он был готов подойти и настаивать, если она сама не пойдет ему навстречу… и тут круг ее обожателей расступился перед Габриэлем.

— Боюсь, милорд, я уже обещала этот танец мистеру Кинстеру, — пролепетала Алатея.

Последнее было лишним: взгляд Чиллингуорта остановился на лице Габриэля, и это не обещало обоим ничего хорошего.

Между ними мгновенно вспыхнуло чувство соперничества. Чиллингуорт, обуздав себя, поклонился.

— Это для меня разочарование и потеря, дорогая, но надеюсь, потеря временная. Сегодня будет еще много вальсов. — Угрюмый тон больше, чем слова, выражал его намерения.

Габриэль предложил Алатее руку и привлек ее к себе, ловко отделив от толпы танцующих и от группы поклонников. Место для танцев было всего в нескольких дюймах от них, и она уже плыла по кругу в его объятиях.

Алатея чувствовала, что Габриэль доволен окончанием этой сцены и своей победой, но ей все это было неприятно.

— Ты привлекаешь к нам слишком много внимания.

— В настоящих обстоятельствах это неизбежно.

— В таком случае измени обстоятельства.

— Как?

— Твоя настойчивость вызовет сплетни.

— Ты хочешь, чтобы я разрешил тебе танцевать вальс с другими мужчинами?

— Да.

— Нет.

Алатея сжала губы. Кажется он вообразил, что может ей диктовать подобные вещи?

Настроение ее отнюдь не улучшалось оттого, что он продолжал намеренно играть на ее чувствах.

Танец закончился, и Алатея была рада вернуться в свой укромный уголок; но, как оказалось, у Габриэля на этот счет были другие планы.

Небольшой салон, куда он привел, ее, был уставлен пальмами в кадках и украшен статуями. Тщательно подобранный интерьер создавал ощущение защищенности. Они прошли в дальний угол салона, отгороженный тремя пальмами и ажурной аркой.

К ним тут же подошел лакей с подносом. Габриэль взял два бокала с шампанским и протянул один Алатее.

Приняв бокал, Алатея сделала крошечный глоток, успокаиваясь по мере того, как пузырьки газа приятно щекотали горло.

Однако стоило ей повернуть голову, и ее взгляд встретился со взглядом Чиллингуорта, который, оказывается, следовал за ними по пятам.

— Мне посчастливилось снова найти вас, дорогая.

Габриэль презрительно прищурился:

— Вы наблюдаете за нами?

— Ну что вы! — Чиллингуорт взял с подноса бокал с шампанским. — Я предположил, что после небольшой сцены, разыгранной Кинстером в бальном зале, он уединится с вами в каком-нибудь укромном уголке…

— Как видно, эта тактика вам хорошо знакома…

Чиллингуорт насмешливо посмотрел на Габриэля:

— Она меня удивляет. Вы, как известно, друг семьи, и ваш трюк — нечто такое, чего я никак не ожидал от вас.

— Только потому, что вы не имеете ни малейшего представления о том, в чем состоит мой трюк.

— Вот как? О нет, мой дорогой. Я далеко не так глуп, как вы предполагаете.

— Возможно, — заметил Габриэль, — было бы много лучше с вашей стороны, если бы вы проявляли как можно меньше фантазии.

— А я считаю, что было бы гораздо разумнее, если бы в данных обстоятельствах вы прекратили лицедействовать и уступили мне дорогу.

— О каком лицедействе вы говорите?

— О том самом. Помните поговорку о собаке на сене?

Алатея с горящими глазами выступила вперед, чем заставила замолчать Габриэля, который уже открыл рот, собираясь ответить. Удовлетворенная его реакцией, она повернулась к Чиллингуорту:

— Вы меня извините, если я сочту этот обмен «любезностями» не слишком лестным для себя?

Оба кавалера растерянно посмотрели на нее.

— Откровенно говоря, я просто в ужасе, — продолжала Алатея. — Похоже, вы считаете, что я не только тупа и лишена воображения, но еще и глуха! Представьте, я прекрасна понимаю ваши недомолвки. Ваше внимание ко мне нежелательно, и я никак вас к этому не поощряла!

Она с негодованием посмотрела на Чиллингуорта, потом перевела взгляд на Габриэля. Он помедлил секунды две, а затем неожиданно передал свой бокал Чиллингуорту и, схватив за руку, потянул ее вперед. Лицо Алатеи пылало, но она не попыталась вырываться — легче было бы разомкнуть стальной наручник, чем его пальцы.

Дверь в конце зала оказалась открытой. За ней располагалась небольшая гостиная, где занавеси на окнах были задернуты на ночь.

В камине горел огонь. Три канделябра струили золотистый свет на мебель, обитую атласом.