Читать книгу "История Вселенских соборов. Часть II. Вселенские соборы VI, VII, VIII веков - Алексей Петрович Лебедев"

Христа, тем самым впадают в две ереси несторианскую и монофизитскую, потворствуют учению Нестория и Евтихия с Диоскором. Собор Вселенский опроверг это мнение иконоборцев со всею основательностью. Разбор этого мнения был такого рода: «или они (иконоборцы) не знают, что перечисленные ими еретики противоположны одни другим по воззрениям, иди же они просто хотят пустословить. Если же эти ереси и еретики друг другу противоположны, то, допуская, что по их словам церковь последовала Несторию, они очевидно лгут, когда в тоже время говорят, что она единомысленна с Диоскором и Евтихием. Если же напротив согласиться, что она единомысленна с Евтихием и Диоскором, то м в этом случае они окажутся лжецами, потому что, как мы сказали уже, Евтихий и Несторий разногласит друг с другом в нечестии и таким образом этот силлогизм их оказывается неосновательным и излишним. Невозможно, чтобы ереси противоположные находились в одном и том же учении (православном), как невозможно видеть один и тот же предмет и белым, и черным и находить и горячим, и холодным, — в снеге никогда не оказывается жара, а в огне холода». По неустойчивости в воззрениях иконоборцы подобны «ракам взад и вперед ползающим». В частности, в самом деле, какое например может быть сходство между иконопочитанием и несторианством? спрашивает собор, и отвечает: «Несторий вводит двух сынов: одного Слово Отчее, а другого — рожденного от жены, тогда как иконопочитатели одного и того же исповедуют и Сыном и Христом и в живописи изображают то, как Слово сделалось плотию» (Деян. VII. 462–4; 478. 480). 6) Отвергая иконы Спасителя, иконоборцы, как известно, утверждали, что у христиан есть образ Христовой плоти, которым и надлежит довольствоваться: это Евхаристия. Собор считает подобное представление иконоборцев совершенно ложным. Он утверждает, что Евхаристия не есть только образ плоти Христовой, но действительная плоть и кровь Господни. «Ни один из апостолов и евангелистов не называет нигде бескровную жертву образом плоти Христовой. Если же некоторые св. отцы напр. Василий Великий и Евстафий Антиохийский и называют бескровную жертву — хлеб и вино «вместообразными» (αντίτυπα), но так они называются только до момента преложения их в истинную кровь и плоть Господа. Учить, как учат иконоборцы, значит отрицать пресуществление св. Даров» (Деян. VII. 483–484). 7) Как иконы Спасителя, так и иконы Богоматери и прочих святых иконоборцы также отвергнули в своем вероопределении. В оправдание этого поступка они в особенности ссылались на то, что только язычникам свойственно религиозно почитаемые ими предметы как-нибудь изображать. Собор отвечал: «если иконоборцы действительно так будут рассуждать, то они должны будут отвергнуть все посвященное Богу, а именно священные сосуды и священные одежды, потому что и язычники делали идолов из золота и серебра. Остается им обвинить кафолическую церковь еще в одном: язычники в своих исторических сочинениях восхваляют своих богов и демонов. Не следует ли и нам в своих книгах не восхвалять ни Всевышнего Бога, ни святых Его, чтобы не уподобиться язычникам? Ведь, и это у нас сходно с язычниками»! (Деян. VII. 496–8). 8) Иконоборцы отвергли иконы и потому еще, что не существовало в то время никакой молитвы, которая бы освящала их, так что, по-видимому, они оставались такими же обыкновенными предметами, как и все прочее. В ниспровержение этого софизма собор говорил: «пусть же они выслушают правду. Над многими из таких предметов, которые мы признаем святыми, не читается священной молитвы, потому что они по самому имени полны святости и благодати. Поэтому такие предметы мы чтим, как достойные почитания и лобызаем их. Таким образом и самый животворящий крест, хотя на освящение его и не полагается особой молитвы, считается нами достойным почитания и служит достаточным для нас средством к получению освящения. Итак, или они должны признать и самый крест вещью обыкновенною и не заслуживающею почитания, поскольку он не имеет освящающей его священной молитвы, или же иконы они должны считать священными и достойными почитания» (Деян. VII. 488–489). 9) Считая себя поборниками истинной духовности религии, иконоборцы в своем вероопределении объявляли, что иконы не должны быть принимаемы, поскольку христиане должны быть далеки от всего чувственного, находившегося в религиях языческой и иудейской; при этом они выражались: христианство занимает средину между иудейством и язычеством. Собор с своей стороны в подобных суждениях ничего не находит кроме путаницы мыслей. Собор отвечал на них так: «своими другими рассуждениями они заводили себя то на обрывистые скалы, то в пропасть, а теперь увлекли себя в бездну ада, ибо они осмеливаются говорить, что церковь христианская занижает средину между язычеством и иудейством. Но этого мало: они в тоже время противоречат сами себе, утверждая, что церковь не принимает обрядов свойственных тому иди другому из них. Следовательно, они или там лгут, иди здесь говорят неправду» (VII, 492). 10) Наконец отцы собора с замечательною силою и основательностью уничтожают иконоборческие софизмы собора лжевселенского, основанные на свящ. Писании. Так, например, основываясь на новозаветном изречении: Бога никтоже виде нигдеже (Иоан. I, 18), иконоборцы утверждали: значит Бог неизобразим на иконах. Отцы собора отвечали на это: здесь речь идет о божественной природе Христа, которая действительно неизобразима; что же касается до человеческой природы Христа, в которой Он жил среди людей, то кто осмелится сказать, что она неизобразима? Апостолы видели Христа и даже осязали Его (Деян. VII. 500). Из ветхого завета иконоборцы хотели обращать в свою пользу изречения, подобные изречению: да не сотвориши себе кумира (Втор. 5, 8). По поводу этого иконоборческого доказательства отцы справедливо объявляли: под кумирами разумеются не свящ. изображения, а языческие идолы, иначе сам Моисей был бы противником воли Божией, когда он в скинии устроил херувимов (Деян. VII. 501–3). С подобною же неосновательностью иконоборцы, восставая на иконопочитание, осмеливались прилагать к православным христианам изречение апостола: измениша славу нетленного Бога в подобие образа тленна человека (Рим. 1, 23). Контекст речи Апостола ясно изобличал неправду иконоборцев, ибо далее сказано: и птиц и четвероног и гад; этими дальнейшими словами определенно указывалось, что речь направлялась против язычников, а не кого другого. Этим контекстом и воспользовался собор для ниспровержения умствований иконоборцев. «Иконоборцы с коварною целью урезали это место Писания, чтобы ввести простодушных в заблуждение, тогда как дальнейшие слова заключают в себе весьма левое объяснение текста; потому что тут упомянуто о птицах, четвероногих и гадах, следовательно о том, что язычники служили твари вместо Бога» (Деян. VII. 503 — 4)[184].

Два последних заседания Вселенского собора (7 и 8) посвящены на провозглашение и утверждение православного вероопределения о св. иконах, которое составляло результат всей деятельности собора. Кто был излагателем вероопределения, неизвестно. Оно вносится на собор