Читать книгу "Разночинец - Козьма Прутков №2"

было бы менее подозрительно. Вот и пытались выяснить: кто вы, что вы и откуда. Да еще и ваши метания по Восточной Сибири добавили подозрений.

— Обстоятельства, — развел я руками.

— Обстоятельства… Эх, Семен Семенович! Вот и привели вас обстоятельства в тюремную камеру. И хорошо, что ваше дело привлекло внимание кого-то из Верховной распорядительной комиссии. А то сейчас бы ожидали бы суда по обвинению в поджоге. Или опознали бы в вас беглого каторжника. Скажете — невозможно?

— Возможно, Лев Сергеевич, очень даже возможно. А почему вы решили, что меня скоро освободят?

— У меня племянник служит у самого графа Лорис-Меликова. Я к нему часто захожу. От племянника и слышал, что Его Сиятельство уже подготовил документ о роспуске Верховной комиссии. А перед тем закроют все дела, которые находятся в ее ведомстве. Так что можете быть покойны: неделя-две, от силы три — и будете на свободе.

Да уж, неспешно тут у них делаются дела, подумал я, но сказал другое:

— Не представляю как буду жить после выхода из крепости. Без денег, без документов.

— Денег, насколько помню по описи, у вас немного есть. Иркутские побоялись наложить лапу на ваше имущество. Документ вам выпишут. Хоть на Семена Семеновича Георгиева, хоть на Акима Ивановича Молчанова, — ухмыльнулся старик. — На первое время могу поспособствовать с получением места ночного сторожа Петербургского речного яхт-клуба. Жалование там незначительное, но получите жилье при яхт-клубе с дровами. В Петербурге это немало. Времени свободного много, сможете завершить свой роман. А там чем черт не шутит, опубликуетесь, получите популярность. Не в копиисты же вам идти. С вашим почерком вы до старости и до губернского регистратора не дослужитесь. Да и не ваше это — бумажки перебирать да всякому кланяться. Яхт-клубу покровительствует князь Белосельский-Белозерский, промышленник и меценат, человек прогрессивных взглядов. Не исключаю, что если ваш роман заинтересует его, то он поспособствует его изданию за границей. А это европейская слава. Ну а вдруг надоест скучное мирное житье и возжаждете воинской славы, супруга князя, Надежда Дмитриевна, даст рекомендацию для своего брата, генерала Скобелева. Впрочем, это позже, не сейчас.

— Простите, Лев Сергеевич, вы сказали генерала Скобелева? Речь идет о «белом генерале» герое Русско-турецкой войны? Княгиня Белосельская его сестра?

— Белосельская-Белозерская.

— Да-да, извините, Белосельская-Белозерская…

— А что вас удивило? У Михаила Дмитриевича три сестры. Надежда Дмитриевна Белосельская-Белозерская, Ольга Дмитриевна Шереметьева и Надежда Дмитриевна, графиня Богарнэ.

— Графиня Богарнэ — сестра генерала Скобелева?

Старик удивил так удивил! Скобелев на моей памяти рисовался в литературе как образец русского генерала: храбрец, военный гений, человек без малейшего изъяна. А графиню Богарне авторы XXI века рисовали исключительно черными красками.

Однако что-то еще царапнуло меня в последней фразе ревизора.

— Вы как-то выделили слова «позже», «не сейчас».

— У Скобелевых сейчас траур.

Я взглядом показал, что хотел бы пояснений.

— В Восточной Румелии убили мать Михаила Дмитриевича, Ольгу Николаевну, — ревизор вздохнул. — Вскоре вы и сами услышите подробности этого скандального дела. Да и ничего секретного в нем нет. Так что расскажу, что знаю.

Из рассказа Ахвердова следовало, что мать прославленного генерала прибыла в Восточную Румелию то ли с целью приобретения поместья, то ли для оказания благотворительной помощи госпиталям и школам. В любом случае все говорили, что с собой Скобелева привезла более ста тысяч рублей, а может и миллион. В поездках генеральшу часто сопровождал отставной поручик императорской армии, а ныне капитан румелийской милиции Алексей Узатис. Соблазнившись деньгами, Узатис решил ограбить миллионершу, подбив на это троих черногорцев. Преступник лично зарубил шашкой Ольгу Николаевну, забрал деньги и ценности, но не сумел скрыться и застрелился. Особую омерзительность преступлению придавал тот факт, что Узатис во время войны был ординарцем Скобелева, пользовался его расположением и по представлению генерала был неоднократно поощрен, в том числе награжден орденами святого Георгия и святого Владимира с мечами и бантом, а также золотым оружием. И как бы не этой самой наградной шашкой зарубил мать своего командира.

Неизвестная мне Восточная Румелия со столицей в Филиппополе оказалась южной Болгарией, что по условиям Берлинского конгресса получила автономию, но оставалась под контролем Османской империи.

Рассказ меня заинтересовал и я принялся задавать все новые и новые вопросы с каждым ответом удивляясь все больше и больше.

Преступление было совершено в девять вечера, а буквально через три часа было раскрыто, а преступник покончил жизнь самоубийством.

Убийство было совершено рядом со столицей провинции. Буквально на виду милицейских казарм.

После убийства генеральши разбойники поделили добычу и разошлись. Полиция, нагрянув в дома разбойников-черногорцев, обнаружила окровавленную одежду и полторы тысячи турецких лир золотом.

В доме Узатиса, как и в домах его братьев, никаких улик не нашлось. Утверждалось, что тот, скорее всего, спрятал деньги в горах. Но перед этим успел посетить дом своего сослуживца в Филиппополе с неким раненым черногорцем. И все это — не переодеваясь, в том же мундире, в котором его видели за пару часов перед преступлением. Причем Узатис лично зарубил госпожу Скобелеву и ее компаньонку, отрубил голову кучеру, шашкой ранил охранника генеральши, потом перевязывал раненого. Кровь так или иначе должна была попасть на одежду.

Каждое мое уточнение погружало собеседника во все большую задумчивость и из камеры он вышел погруженный в какие-то размышления, едва не забыв свой самовар.

* * *

— Разрешите, господин полковник?

— Добрый день, Константин Павлович! — полковник постарался продемонстрировать свое расположение к вошедшему. — Какими судьбами к нам?

Он привстал со своего кресла и указал посетителю на место напротив.

— Добрый день, Василий Алексеевич! Приехал получить в секретной части личное дело некоего Семена Семеновича Георгиева. Вот запрос-требование за подписью Его Превосходительства, — произнес вошедший штабс-капитан, передав хозяину кабинета запечатанный конверт и устраиваясь на предложенный стул.

— Георгиев? — удивился хозяин кабинета. — Впервые о таком слышу.

Полковник Гусев занимал должность помощника генерала Кириллова, заведующего 3-й агентурной экспедиции Третьего отделения императорской канцелярии. Полковник по должности имел доступ к секретным архивам и на память знал фамилии всех наиболее опасных террористов, агентов, шпионов, дипломатов и вообще всех более или менее значимых людей Империи. И на других и не заводились бумаги в секретной части 3-й экспедиции.

Но раз мы представили полковника, человека далеко не последнего в Третьем отделении, то представим и его гостя.

Штабс-капитан (1*) отдельного корпуса жандармов Вельбицкий, кавалер орденов Анны и Станислава 3-й степени. И звание не высокое,