Читать книгу "Айн Рэнд. Эгоизм для победителей - Дженнифер Бернс"

Изменив своё отношение к Патерсон, она изменила и отношение к себе. Если Патерсон в конце концов не была настолько блистательной, то это значит, что она пришла ко всему сама. Убрав значимость вклада Патерсон, Рэнд стала представлять собой совершенно автономную героиню собственного нарратива. Она пришла к тому, что только лишь её действия легли в основу её работы, за исключением участия в жизни интеллигенции, которую представляла Патерсон.

Личные отношения никогда не давались Рэнд легко. Вскоре после прибытия в Калифорнию она призналась Патерсон: «Я всегда начинаю чудовищно сильно нервничать каждый раз, когда мне нужно с кем-то встретиться». Отчасти проблема была в донесении своих взглядов до другого человека. Рэнд считала, что её трудно понять вне зависимости от того, сколь длинные письма она ни писала бы. «Я сильно сомневаюсь, что мы сейчас обсуждаем одну и ту же теорию или проблему», – как-то писала она Патерсон, когда их взаимоотношения начали развиваться. То же недопонимание отравляло её переписку с Лейн и лежало в основе её отношения к Хайеку, Фридману и Риду[287].

Надежда на построение мощного политического альянса убедила Рэнд преодолеть свою естественную застенчивость и начать коммуницировать с окружающими. Но спустя много лет попыток она стала задумываться над целесообразностью всего этого. Изначально либертарианство привлекло её, потому что благодаря ему она расширила свой кругозор в отношении темы индивидуализма, который давал ей силы как автору. Общение с Патерсон, как и с другими, помогло ей уйти от прижимистого ницшеанства, сильно выделявшегося в её ранних работах. Теперь с новой уверенностью в своих идеях Рэнд уже искала не учителей, а учеников.

Глава пятая

Круглая Вселенная

В небе перекрещивались лучи прожекторов, когда Айн и Фрэнк ехали в Голливуд на долгожданную премьеру фильма «Источник», которая состоялась в июне 1949 г. Во время съёмок Рэнд присутствовала на площадке почти каждый день, чтобы убедиться, что сценарий не подвергнут правкам. Особое внимание она обращала на речь Рорка в суде. Когда Кинг Видор, режиссёр картины, попытался снять сокращённую версию шестиминутного монолога, самого продолжительного в истории кинематографа, она пригрозила раскритиковать фильм. Впоследствии Джек Уорнер будет шутить о том, как он боялся, что Рэнд взорвёт его студию, поэтому велел Видору снимать по сценарию. Рэнд также успешно расправилась с цензорами консервативной Hays Office, где выступали против чересчур индивидуалистской риторики и яркого сексуального содержания. Но даже Рэнд не стала для голливудской машины хитов препятствием. На премьере фильма, где присутствовало множество звёзд, она была поражена тому, что фильм сократили, вырезав драматичную фразу Рорка: «Я хочу прямо здесь и сейчас сказать, что являюсь тем человеком, который существует не ради других»[288].

Премьера фильма лишь усугубила разочарование от жизни в Калифорнии. Рэнд, которой теперь уже было 40, боролась со своим весом, хандрой и хронической усталостью. Личностные различия с Фрэнком, который некогда был источником плодотворного баланса в их взаимоотношениях, теперь стали отдалять их друг от друга. Фрэнк днями напролёт занимался садом, пока Рэнд работала у себя в кабинете. За ужином они почти не разговаривали. Вдобавок к её утомлённости начался судебный процесс против одной из её коллег-антикоммунисток Лилы Роджерс (матери танцовщицы Джинджер). Рэнд консультировала Роджерс перед политическими дебатами на радио и была впоследствии привлечена по делу о клевете, а потому ей нужно было самой проконсультироваться со своими адвокатами и явиться в суд[289].

Спасение пришло, откуда не ждали. С момента публикации «Источника» Рэнд получала тысячи писем от поклонников. Чтобы справиться с таким наплывом, она даже создала шаблон для ответа на письма, куда включила немного информации из своей биографии. Впрочем, иногда, если письмо производило на неё впечатление, она отвечала на него более развёрнуто. Первые послания, которые приходили Рэнд от Нейтана Блюменталя, ученика старшей школы из Канады, она оставила без ответа. Блюменталь производил впечатление запутавшегося социалиста, а у Рэнд не было времени, чтобы наставлять несведущего. Но после поступления в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе Блюменталь написал снова. Его интерес к Рэнд не утих. Это письмо и его настойчивость впечатлили Рэнд, а потому в ответе она попросила указать номер его телефона. После короткого разговора в марте 1950 г. она пригласила его в Чатсворт. Это было началом продлившихся 18 лет взаимоотношений, изменивших жизнь и карьеру Рэнд.

Ко времени первой встречи Натаниэля Блюменталя с Рэнд она уже успела положить начало для своего третьего романа. В отличие от «Источника», она планировала «Атланта» быстро, расписывая сюжетные повороты и персонажей в течение шести месяцев 1946 г., когда брала перерыв от работы сценаристом. Далее это уже было лишь дело дополнения деталями сцен, которые она набросала в паре предложений. Регулярные поездки по стране помогли ей получить представление об Америке как о месте действия в книге. По пути обратно из Нью-Йорка они с Фрэнком заехали в Юрей, штат Колорадо, маленький город в горах. Рэнд сразу же поняла, что Юрей будет прототипом её капиталистической Шангри-Ла – долины, где бастующие создадут своё утопическое общество.

Со временем Рэнд изобрела хитроумные методы борьбы со своими «корчами». Однажды её кузен, приехавший навестить её, удивился тому, что Рэнд кольнула свой палец булавкой, из которого закапала кровь. «Это помогает остро мыслить», – объяснила она. Иногда Рэнд прохаживалась по поместью, подбирая маленькие камешки по пути. Вернувшись в свой кабинет, она рассортировывала их по цветам и размерам, наполнив помещение сотнями маленьких коробочек с ними[290]. Но, пожалуй, самым эффективным способом сосредоточиться была работа под музыку. Она связывала различные мелодии с разными персонажами, используя музыку, чтобы задать нужное настроение, когда писала сцены с ними. Для этого Рэнд подбирала в основном драматичные классические произведения, а по мере развития сюжета музыка нарастала. Иногда она замечала, что плачет, пока пишет.