Читать книгу "Американская леди - Петра Дурст-Беннинг"

Но если нужно, она проведет эти восемь дней, слушая рассуждения Ивонны Шварценберг о том, как заполучить хорошего мужчину в мужья. Каучук… Кто бы мог такое представить?!

Йоханна вскоре прислала письменное подтверждение, что Ванду с нетерпением ждут. Ванда дословно помнила текст письма, которое она долго и с удовольствием перечитывала:

«…Мы очень рады Ванде. Не могу дождаться и убедиться воочию, что белокурый младенец в твоих руках превратился в прелестную молодую даму. Но вынуждена заранее предостеречь: в свете нынешних обстоятельств ни у меня, ни у Петера не будет времени, чтобы показать Ванде ее старую родину. Разумеется, я разок съезжу с ней в Кобург и, конечно, в Зонненберг. Но большие путешествия мы вынуждены отложить до следующей весны. Я с облегчением перекрещусь, если мы вовремя сдадим наш каталог рисунков!»

После этого Йоханна еще немного пожаловалась, что из Генуи пока пришло очень мало готовых эскизов и что Магнус от любовной тоски разучился выдувать стекло, почти каждый день изводит дорогой товар на брак.

«Магнус все еще не отошел от потери Марии. Он страдает, как пес, а меня мучают угрызения совести, когда думаю о том, что я всегда сомневалась в его любви к нашей сестрице!»

Во время своего последнего телефонного разговора с Рут, который она вела с почтамта в Зонненберге, Йоханна узнала, что племянница уже осведомлена о том, кто ее настоящий отец, но, к разочарованию Ванды, тетка так и не написала ни слова о Томасе Хаймере.

И вот теперь дата отъезда Ванды была строго определена: все должно было свершиться 15 октября. Это означало, что у нее оставалось каких-то две недели, чтобы подобрать гардероб, купить подарки для родственников в Тюрингии и отправиться на последний прощальный обед с Гарольдом, на котором прозвучит множество обещаний. Для обоих это прощание было и радостным, и грустным. Конечно, Гарольда очень ранило то, что Ванда отклонила его предложение о замужестве на неопределенное время. С другой стороны, у Ванды было чувство, будто он, оправившись после первого шока, вздохнул с облегчением: ведь ему не придется приступать к ответственному заданию с супружеским «балластом». Гарольд даже не смог прийти на прощальный праздник в дом Майлзов, потому что за два дня до этого уехал в Альбукерке.

Наконец все вещи были собраны, все слова сказаны.

Когда Ванда с маленьким чемоданчиком в руке – ее основной багаж сдали еще за день до этого – стояла утром 15 октября на трапе, ведущем в чрево корабля, а родители махали вслед, у нее вдруг встал ком в горле. Фигуры людей в порту стали размываться перед глазами, превращаясь в разноцветные маленькие пятна, и Ванда с трудом различала родителей.

Прощай, Нью-Йорк!

Миллионы людей приезжали сюда, чтобы начать новую жизнь.

Ее мать прибыла сюда, чтобы обрести счастье.

Мария отправилась сюда и нашла свое счастье.

А она, Ванда, повернулась спиной к «столице мира», так Стивен называл этот город.

Возникло очень странное ощущение: покидаешь родной город, чтобы отправиться на родину!

В конце трапа Ванда дрожащей рукой протянула документы стюарту. Пока тот проверял, все ли графы заполнены и подана ли информация полностью, желание Ванды развернуться и броситься обратно к родителям все возрастало. Вдруг это путешествие окажется большой ошибкой?

– Добро пожаловать на борт! – Стюарт, улыбнувшись, вернул документы.

Слишком поздно. Теперь Ванда не могла повернуть обратно. Страх от куража бывает лишь у трýсов, да?

И все же очень успокаивала мысль, что на корабле она встретит по крайней мере пару знакомых лиц, пусть даже это Ивонна и Вилма.

Кроме Шварценбергов за столом сидели еще пять человек: пожилая пара из Кентукки, которая занималась лошадьми и фамилию которых Ванда не разобрала; Сорелль и Сольвейг Линдстрём, две сестры лет по тридцать пять, ехавшие в Северную Германию, чтобы вступить в наследство, и мистер Вогэм – железнодорожный инженер.

Первое блюдо, телячье консоме с овощными палочками, сопровождалось воспоминаниями о красочных и взволнованных отзывах в письмах богатого дядюшки Сольвейг и Сорелль, ныне покойного.

На второе – отварной лосось с картофелем и петрушкой – мистер Вогэм поделился познаниями о новом типе железнодорожных локомотивов, которые позволят путешествовать быстрее и удобнее, чем нынешние «паровые кони». Семейная пара из Кентукки выдвинула контраргумент, заявив, что ни одна техника в мире не сравнится с настоящими лошадьми.

Когда подали десерт, казалось, что Вилма и ее мать вот-вот лопнут: что значит наследство или новое изобретение по сравнению с богатым женихом? Но прежде чем Вилма успела сказать хоть слово о каучуке, Сольвейг обратилась к Ванде:

– Простите мое любопытство. Что побудило такую молодую девушку, как вы, отправиться в далекий путь через океан?

Ванда опустила ложечку для мороженого. Она вот уже несколько дней ожидала этого вопроса от попутчиков.

– Я еду в Тюрингию. Сестра моей матери владеет там большой стеклодувной мастерской. На производстве возникли определенные проблемы, после того как из процесса выпало несколько сотрудников. В данный момент мне нужно им помочь. Так сказать, тушить там, где загорается, – рассмеялась она, сидя за столом. – Мне очень хочется стать полезной своей семье.

– Прямо ангел-хранитель, кто бы мог подумать! – воскликнула Сольвейг.

Сорель, впечатлившись, кивнула.

– Представьте, у нас по соседству разыгралась подобная история! Булочная была на волосок от закрытия: у хозяина что-то случилось с легкими. Что и неудивительно, ведь он всю жизнь имел дело с мучной пылью. И лишь благодаря самоотверженным действиям его брата и невестки, которые специально для этого прибыли из Миссури, булочная осталась на плаву. И пока Чарльз Клацки лечил легочную болезнь, – усердно закивала Сорелль, – они оба вкалывали день и ночь, чтобы у покупателей утром был свежий хлеб.

– А в деревне помощь родственников еще важнее, – подключились коневоды. – У нашего соседа с юга жена умерла от родовой горячки, и он остался с четырьмя детьми и младенцем на руках. Если бы сестра покойной решительно не вмешалась в эту ситуацию, мужчина наверняка пропал бы! Скотина, дети, домашнее хозяйство… Когда Мэджори пришла на помощь, она была еще совсем юной, но с самого начала так принялась за работу, словно всю жизнь только этим и занималась. А до этого она и не нюхала сельской жизни: была учительницей.

Инженер кивнул.

– Человек растет в борьбе над собой, принимая вызовы, которые сам для себя и ставит. Я знаю подобный случай. Друзья моих родителей…

Когда обед закончился и попутчики договорились встретиться за ужином, мужчина из Кентукки похлопал Ванду по плечу.

– Если позволите, мы сегодня вечером поднимем за вас бокал.

– Энергичность молодых людей в делах должна быть вознаграждена, – согласилась его жена и добавила, покосившись на Вилму, которая уже была готова рассказать всем о собственной скорой помолвке: – Особенно когда некоторые молодые дамы зачастую путешествуют для удовольствия…