Читать книгу "Берсерки. Воины-медведи древнего Севера - Вольфганг Акунов"

Не было ли так, что непосвященные на Руси верили, что мальчики, уходящие на инициацию, действительно превращаются в волков? Не потому ли Онфим считал, что он может стать «зверем»? Ожидание таинственного превращения подготавливало психологическую перестройку, стимулировать которую и была призвана инициация. Но только тот, кто прошел инициацию, узнавал: истинного физического превращения в зверя не происходит; таинство заключается в другом.

Человек, находящийся внутри некой сферы колдовского воздействия, ощущает себя таковым, какой он и есть — человеком. Однако со стороны он воспринимается как вихрь (вспомним многочисленные поверья о том, что в вихрях живут колдуны), собака, чурка, сноп, клубок пряжи и т. п. Иначе говоря, для посторонних создается иллюзия. Умение создавать иллюзии было хорошо известно знающим людям. В русских деревнях это называлось сделать морок или отвести глаза.

Древнейшее в нашей литературе упоминание «пскаяния морока» или «отвода глаз» встречается в «Повести временных лет» древнерусского летописца Нестора.

«…Во время урожая… явились два волхва (мага-кудесника. — В.А.)… говоря, что «мы знаем, кто запасы держит»… называли знатных жен, говоря, что та жито прячет, а та — мед, а та — меха… Волхвы, мороча людей, прорезали за плечами и вынимали оттуда либо жито, либо рыбу…»

Не углубляясь в механизм «отвода глаз», скажем только, что морок создавался путем воздействия на сознание наблюдателя. Напрашивается сопоставление создания морока и гипноза, но мы бы поостереглись ставить знак равенства между двумя этими явлениями.

Большинству людей, независимо от того, в каком веке они жили, было мало известно, каким способом создается такая иллюзия, зато повсюду знают, как от нее защититься. Подобное «измененное состояние сознания» может разрушить или молитва (ношение креста, упоминание Бога и т. д.) или матерная брань (по выражению одного из «знающих» — «если нельзя устроить молебен».

Некоторые практики выхода из тела, сопровождающиеся либо созданием осязаемого и зрительно воспринимаемого образа, либо управлением неким животным.

А вот что писал Мирча Элиаде в главе V своего капитального труда «Обряды и символы инициации».

ПОСВЯЩЕНИЕ ВОИНОВ И ШАМАНОВ

БЕРСЕРКИ

Вот как представлено воинство Одина в известном отрывке из «Инглингасаги» (гл. VI): «Они шли без лат, дикие, как собаки или волки. Они впивались зубами в свои щиты и были сильны, как медведи и быки. Они убивали людей, и все, даже железо и сталь, были бессильны перед ними. Это называлось — ярость берсерков». В этой мифологической картине мы узнаем описание реально существовавших «мужских обществ» — пресловутых «мужских союзов» (Mannerbuende) древней германской цивилизации. Берсерки в литературе — это, буквально, «те, кто в медвежьей (бер) шкуре (серк)», буквально «воины, одетые (serkr) в медвежьи шкуры». Они магически отождествляли себя с этими животными. Впрочем, иногда они могли и превратиться в волков или медведей.

Берсерком можно было стать после посвящения, включающего специфические для воинов испытания. Так, например, как рассказывает Таци, у хаттов соискатель не стриг ни волос, ни бороды, пока не убивал врага. У тайфал(л)ов молодой человек должен был убить вепря или медведя, а у герулов (эрулов) он боролся с этими зверями без оружия. Пройдя подобные испытания, он превращался в неустрашимого воина, который вел себя, как зверь на охоте. Он становился сверхчеловеком, ибо ему удалось приобрести магическую и религиозную силу, часть которой он получал от хищника.

Вельсунгасага сохранила для нас воспоминания о некоторых типовых испытаниях в обряде посвящения берсерка. Король Сигейр предательски захватил в плен девятерых своих шуринов — Вельсунгов. Он связал их и отдал на съедение волку. Однако одного из них, Зигмунда, спасла его сестра Сигни. Спрятанный в хижине в гуще леса и вылеченный заботами Сигни, Зигмунд ждет часа мести. Когда два старших сына Сигни достигают десятилетнего возраста, она отсылает их к своему брату, чтобы он подверг их испытанию. Зигмунд обнаруживает, что они трусы, и, следуя его совету, Сигни их убивает. От инцеста брата и сестры рождается еще один мальчик — Синфьетли (Синфьотли). В десять лет мать подвергает его первому испытанию: она шьет ему рубаху прямо на теле, прошивая кожу. Сыновья Сигейра при этом выли от боли, но Синфьетли абсолютно бесстрастен. Тогда мать срывает с него рубаху вместе с кожей и спрашивает, не больно ли ему. Мальчик отвечает, что Вельсунг не станет беспокоиться из-за такой малости. Затем она посылает его в хижину Сигейра; он приказывает мальчику приготовить хлеб из мешка муки, в котором находится гадюка. Вернувшись вечером, Зигмунд находит готовый хлеб и спрашивает, не нашел ли мальчик что-нибудь в мешке? Мальчик отвечает, что он что-то заметил, но не обратил на это внимания и замесил все вместе.

После такого испытания храбрости Сигмунд берет мальчика с собой в лес. Однажды, возвращаясь с охоты, они находят на стене своей хижины две висящие волчьи шкуры. Два королевских сына после смерти были превращены в волков и могли освободиться от своих шкур только на десять дней. Сигмунд и Синфьетли одевают волчьи шкуры, но снять их не могут. Они идут в разные стороны, договорившись, что каждый обратится к другому за помощью только в том случае, если на него нападут сразу более семи человек. Однажды Синфьетли был призван на помощь и убил всех, кто напал на Зигмунда. В другой раз напали на Синфьетли, но он сам убил всех врагов, не обратившись к Зигмунду за помощью. Тогда Зигмунд бросился на него и перегрыз ему горло, но некоторое время спустя вылечил его. Они добрались до своей хижины и решили ждать, пока им не удастся освободиться от волчьих шкур. Этот эпизод завершает посвящение Синфьетли, который теперь может отомстить за смерть родных.

Присутствующие здесь темы посвящения очевидны: испытание храбрости, стойкость перед физическими страданиями и, наконец, магическое превращение в волка. Превращение в волка, то есть ритуальное переодевание в волчью шкуру, составляло главный элемент посвящения в «мужской союз». Одев шкуру волка, человек перенимает волчьи повадки, иначе говоря, становится диким воином, непобедимым и неуязвимым. «Волк» — таково было прозвище членов индоевропейских воинских братств. Сценарии героических посвящений можно обнаружить и в других сагах. Так, например, в «Саге о Гретгаре Сильном» герой спускается в могильный курган, где находится драгоценное сокровище, и поочередно борется с призраками, двенадцатью берсерка-ми и медведем. В «Саге о Хрольфре Краки» Бедхвар убивает крылатое чудовище и посвящает своего молодого друга Хет-три, дав ему съесть кусок сердца чудовища.

К сожалению, мы не можем подробно останавливаться на вопросах социологии, мифологии и обрядов германских «мужских союзов», блестяще исследованных Лили Вайзер, Отто Хефлером и Жоржем Дюмезилем, ни на других особенностях индоевропейских «мужских обществ», таких, например, как индоиранские «мериа», которые явились предметом серьезных трудов Стига Викандера и Гео Виденгрена. Скажем только, что поведение членов индоевропейских воинских союзов во многом схоже с поведением членов «мужских союзов» первобытных обществ. Как у тех, так и у других, члены братств терроризируют женщин и непосвященных и демонстрируют свое «право на грабеж» — обычай, который еще встречается, хотя и в более слабой форме, в народных традициях Европы и Кавказа. Грабеж, особенно угон скота, уподобляет членов братства хищникам. В германском братстве «Вютендес Геер» (буквально: «Бешеное Войско»; обычно переводится на русский язык как «Дикая Охота» или «Войско Мертвецов»; происходит от языческих представлений о несущейся по небу, состоящей из павших в бою воинов-эйнхериев и божественных воительниц-валькирий свите верховного бога-шамана древних германцев Вотана или Вуотана, имя которого содержит частицу «Ву(о)т», означающую «боевое бешенство», «боевой экстаз»; у северных германцев Скандинавии В(у)отану соответствовал бог-шаман Один; у древних англосаксов — Воден или Водан, или в сходных ритуальных организациях лай собак (волков) является частью неописуемого шума, в котором смешаны самые несовместимые звуки. Эти шумы играют важную ритуальную роль: они готовят буйное исступление (экстаз) членов «мужского союза». Мы видим, что в первобытных культах шум трещоток рассматривался как голос Сверхъестественных существ. Это был знак их присутствия среди посвященных. В германских и японских братствах странные шумы, как и маски, означали присутствие Предков, возвращение душ умерших. Испытание состояло во встрече посвящаемых с мертвыми, которые перед зимним солнцестоянием возвращаются на землю. Именно зимой посвященные могут превращаться в волков. Иначе говоря, зима — время года, когда члены «мужского союза» способны отойти от своего обыденного состояния и приблизиться к сверхчеловеческому, общаясь с Предками и приобретая их магию.