Читать книгу "Путешествие в полночь - Мила Нокс"

Теодор задумался, как же Санда так долго тащила ее на себе?

Он мельком посмотрел на девушку – хрупкая и невысокая. Вот уж не подумал бы, что Санда будет так волноваться о Шныряле. Он представил, как девушка берет на руки раненую собаку и несет ее, продираясь через кусты, заросли колючек и хлесткий плющ. Тео даже видел, как она, пошатываясь от тяжести и усталости, упирается окровавленной ладонью в ствол дерева. Оставляет тот самый отпечаток, который нашел Вик. И вот Санда тащит и тащит на себе собаку, и с каждым шагом ей все тяжелее, собака скулит, кровь из ее раны льется и льется под ноги. Заслышав кэпкэуна, Санда собирает все силы, бежит по ручью, взбирается на берег и прячется за огромный камень, чувствуя, что нести раненую больше не может, но и оставить ее одну не может тоже. И девушки молятся, чтобы монстр не отыскал их. И готовятся принять последний бой.

Видение покинуло Теодора, но он еще стоял, очарованный им, с какой-то странной болью и радостью, разливающейся по венам. Нет, не была Санда такой уж трусихой, как он посчитал сперва. Может, ей не хватало силы и скорости реакции, не хватало жизненного опыта. Но трусихой она не была. И то, что Санда отчаянно спасала Шнырялу и заботилась о ней, хотя сперва так ненавидела, вызвало в груди Теодора неожиданный прилив нежности.

Сейчас, когда Вик прорезал в запасном заплечном мешке дырки для лап и хвоста и устраивал Шнырялу в импровизированной переноске, Санда была рядом, помогая и поглаживая собаку-Шнырялу между ушей, а та только поскуливала от резких движений и чуть клацала зубами.

Вик присел, вдел руки в лямки и осторожно встал.

Тео набросил сумку на плечо. Вдохнул терпкий воздух и еще раз посмотрел на ручей. «Все будет хорошо, – сказал он себе. – Если не сейчас, то чуть позже. И я точно знаю: у нас все получится, все как задумано. Мы найдем Путеводитель. Выберемся отсюда. Мы сможем».

Они спустились с берега и двинулись гуськом сначала вдоль ручья, а потом по вязкой болотистой местности. Теодор шел последним и, глядя на спины Вика и Санды, чувствовал уверенную радость. Позади были ужасы кэпкэунской общины и страшная опасность, впереди ждала неизвестность. Но близость тех, кому можно доверять, на кого можно положиться, разливалась внутри совершенно особым чувством.

Теодор знал: когда бы они ни выбрались из Полночи обратно, в Трансильванию, они не будут прежними. Не будут чужими. Такое не проходит бесследно. Они теперь навсегда – одна команда, сколько бы ни прошло ночей и лет. Забыть такое невозможно. Они отныне – вместе, связанные одним путешествием. Такие непохожие друг на друга, такие разные.

Но продолжающие идти сквозь Полночь вчетвером.

«Ты знал, – подумал Тео, вспомнив Волшебного Кобзаря. – Ты все знал. Знал, что так и будет».

Значит, вот как побеждали остальные игроки? Не потому, что оказывались сильнее или умнее других. А потому, что… создавали союз?

«Кто-то из игроков находил Путеводитель? Кто-то возвращался живым?» – спрашивал Теодор. И Кобзарь ответил: «Да». Значит, это и есть шанс одолеть Смерть – полагаться на то, чего нету нее.

Теодор вспомнил свои мысли, когда смотрел на звезды.

«Так и есть. Все, что есть в Смерти, – это одиночество и вечность. Вечное одиночество. Ей никогда не познать ни любви, ни дружбы, ничего хорошего. Она может только отнимать, разрушать, сеять злобу. Она не знает любви. Она… черствая и сухая, как крышка гроба, сильная лишь только тем, что может забирать людей. Может ли быть так, что человек окажется ее сильнее?»

Теодор вспомнил загадки Смерти в первом туре Макабра. «Кто обладает тем, чем обладать не удается ей?» Человек обладает тем, чего нет у Смерти.

Пусть этого мало, но у него, Теодора, есть это «что-то», а у нее нет.

Теодор услышал знакомый звук и от неожиданности споткнулся. Замер, будто налетел носом на стену.

– Стойте!

Путники остановились. Они брели уже много часов. Луна садилась – свет между стволами разливался совсем тусклый, наползали тени и мгла. «Уйти. Быстрее уйти подальше от мерзких существ» – эта мысль подгоняла их словно хлыст. Они спаслись чудом, будто кто помог свыше, учинив стычку общин именно в эту ночь. А ведь и поспать-то удалось всего несколько часов, на маленькой неприветливой кочке среди Багровых топей, когда встал кровавый туман, и завертелось с кэпкэунами. Даже ели на ходу, разве что Змеевик ненадолго опустил на землю Дику и дал ей немного еды и воды, проверил рану. Теодор тоже проверял порез, поначалу с тревогой: все казалось, сквозь ткань проступит кровавое пятно. Но нет. В руке чувствовалось тепло и легкость. А то прежде была как лед. Потом – снова вперед и вперед, углубляясь в Полночь и отдаляясь от затерянного где-то меж лесистых нагорий на юге Золотого Замка с дверью в Трансильванию.

И тут он услышал.

Вик повернулся, сощурив блестящие глаза, хотел что-то спросить, но Теодор поднял руку, чтобы все молчали. Отбросил волосы назад. Прислушался. Точно. С запада доносился такой узнаваемый звук, призрачный и чарующий.

– Теодор?

– Вы не слышите?

По растерянным лицам он понял: нет.

Вдруг Змеевик тоже развернулся к западу. Некоторое время он вглядывался в темноту редкого леса, прорезанную между стволами полосками лунного света. И вдруг, кивнув, махнул спутникам и шагнул туда, откуда шли звуки.

Они выбрались на опушку и увидели по левую руку Багровые топи – там, на юго-западе, где поднимался сизый туман, и небо заволокла волнистая красная пелена, откуда порывы ветра приносили запах мертвечины. Тут же земля была твердой, да и нормальные растения росли тут и там: белели высокие березки, а дальше на западе темнела кромка леса.

Багровые топи кончились. Начались пологие холмы, поросшие красноватой травой.

– Вы слышите?

Теодор всмотрелся в путников, пытаясь прочесть по их лицам ответ. Он-то прекрасно различал, как усилились далекие звуки, едва они выбрались на ровное место. Шныряла что-то тявкнула из-за спины Вика, он же поглядел на север, по правую руку от топей – там, в сгущающейся над горизонтом темноте, мерцала комета.

– Музыка. Та самая.

Все переглянулись. Теодор вытянул флуер, но только поднес к губам, как Вик покачал головой и опасливо оглянулся. Тео понял, что не стоит выдавать себя, ведь вся округа принадлежала кэпкэунам, однако рискнул и тихо-тихо, едва громче ветра, выдул несколько нот.

Музыка на севере всплеснула, будто открыли дверь в комнату, где играл невидимый музыкант.

– Тропа где-то там, – кивнул Теодор. – И еще… музыка здесь намного громче. Когда мы спускались с уступа, где Санду ужалил лидерц, я слышал музыку очень тихо, она то и дело прерывалась. Когда нашли тропу, она уже не замолкала. А потом чем дальше шли, тем громче она становилась. Вот и сейчас.

Он поглядел на Вика и Санду.

И тут раздался неожиданно ясный голос Санды. Девушка смотрела на комету, мерцающую над пологими холмами, поросшими вереском и кукушкиным льном, и декламировала по памяти: