Читать книгу "Посмотри мне в глаза! Жизнь с синдромом "ненормальности". Какая она изнутри? - Джон Элдер Робисон"

Я не стал тянуть, и вскоре мы с Джимом Боутоном уже вовсю занимались звукоаппаратурой и светотехникой в местных ночных клубах. Начали мы с Амхерста и окрестностей, потом расширили поле нашей деятельности к югу, до Спрингфилда. Дальше – больше: мы стали работать в Бостоне и Хартфорде. Это были разовые работы, и платили за них не сказать чтобы щедро, или же мы не умели запрашивать хорошую цену, но поток заказов не иссякал, а это было главное.

Одно дело – прийти в ночной клуб устанавливать аппаратуру в полночь, и совсем другое – явиться туда днем. В помещении царит тишина, дневного света нет, потому что окна и двери закрашены черным, чтобы посторонние не заглядывали. Горят рабочие люминесцентные лампы, которые во время концертов и дискотек обычно погашены, и в их сером свете любое помещение кажется серым. Весь клуб воняет сигаретным дымом и пролитой выпивкой, кроме разве что туалетов. В туалетах все перебивает вонь мочи и блевотины. Все поверхности в клубе покрыты тонкой пленкой – повсюду оседают испарения пота, дым, жир. Если протереть хоть стену, хоть стол белым полотенцем, оно мгновенно почернеет.

Вот в таких местах мы работали с Джоном. Обычно мы устанавливали на потолке разноцветные неоновые лампочки, а в пыльных углах, куда дневной свет не заглядывал годами и десятилетиями, – динамики. Монтировали новенькие диджейские пульты с «вертушками» и микшерами, звукорежиссерскими пультами, обращенными к танцполу.

«На жизнь хватает, – твердил я себе, – и все-таки я занимаюсь околомузыкальными делами». Мы с Джоном частенько навещали те же клубы вечером, чтобы полюбоваться, как работают наши творения. Медвежонок с нами не ходила почти никогда. Мы объезжали с Джоном несколько клубов за ночь: проводили полчаса в одном, заглядывали на полчаса в другой. «VIP», «Викинг», «Бесконечность», «Тысяча и одна ночь», «У Марка Энтони». Все привратники нас знали, поэтому пропускали бесплатно. Если везло, то попадались и знакомые бармены, и тогда нам ставили выпивку за счет заведения. Правда, я в любом случае пил очень умеренно.

Я сидел в клубе и смотрел на девушек – девушек в платьях, девушек в юбках, девушек в джинсах, девушек, едва прикрытых. Они приходили поодиночке или компаниями. Иногда и уходили тем же составом. Иногда, если им везло, уходили с парнями. По крайней мере, я предполагал, что им повезло.

Я никогда не уходил из клуба с девушкой, хотя и жалел, что не умею вести себя с ними так же смело, как другие посетители. Жаль было, что я не могу запросто подойти к незнакомому человеку и завязать разговор. Не знаю, как бы я поступил или что сказал в подобной ситуации. Наверно, хорошо, когда ты уверен в себе и умеешь легко знакомиться. Я наблюдал, как посетители клуба болтают у стойки бара, как танцуют, – их выхватывали из темноты лучи стробоскопов, которые я смонтировал, и танцующие замирали, словно на фотографиях. На фигурах танцоров плясали алые отсветы от лазеров, которые я установил, и блестящие отсветы от зеркального шара. Диск-жокеи всегда запускали зеркальный шар, когда звучали медленные вещи.

Я знал все, что только можно было знать о том, как подсветить танцпол и посетителей, но вот сами посетители оставались для меня тайной. Я ничего не понимал в людях. Я и на танцпол ступал только в том случае, если надо было что-то смонтировать или починить. Танцевать я не умел. Я отличался крайней неуклюжестью, и был уверен, что на танцполе буду выглядеть глупо. А к этому времени я уже усвоил: нельзя ставить себя в такое положение, когда надо мной начнут потешаться. В любом случае, я слишком стеснялся, чтобы пригласить кого-нибудь потанцевать, и был слишком неуверен в себе, чтобы принять приглашение. Я наблюдал, как посетители нюхают кокаин или закидываются таблетками – практически под носом у звукооператора, не скрываясь. Порой мне случалось видеть, как кто-нибудь колется на ступеньках клуба или в проулке за черным ходом.

Героин меня пугал. Я читал, что подсесть на него можно с нескольких уколов, и насмотрелся на героинщиков. Они жили по помойкам и теряли сознание в подъездах. «Нет уж, я ни за что в такое не ввяжусь», – думал я. Героин был еще хуже, чем отцовское пьянство.

Все это я наблюдал так же отстраненно, как в детстве – чужие игры, в которые меня не принимали другие дети. Так что отстраненности я научился еще лет в пять. Сейчас надо мной никто не потешался, но я не мог заставить себя влиться в компанию – и не умел, и не хотел. Точнее, завести новые знакомства я был не против, но меня не манило то, чем занимались посетители этих клубов. Поэтому я просто наблюдал. И работал. И не уезжал в большой город, уверенный, что нуждающимся лучше быть в Амхерсте, чем в Нью-Йорке.

Загвоздка была вот в чем: меня тянуло сочинять все более и более сложные эффекты. Я начал включать в свои разработки микропроцессоры, но при этом не мог себе позволить собирать и пробовать такое оборудование в домашней мастерской за свой счет. (Разработки для «Кисс» оплачивались рок-группой.) Мне требовалась мастерская, лаборатория, но я не спешил возвращаться в университет, – подозревал, что там они упекут меня в какую-нибудь учебную программу, а я был уже по горло сыт всеми этими организованными штуками. Так что мне требовались ресурсы какой-нибудь корпорации. Какой – я пока и сам не знал.

Я понял, что пора подыскать настоящую работу. Постоянную. Вокруг все работали, если не считать бродяг, наркоманов и прочего отребья, которое просто коротало время, сидя на каком-нибудь крыльце или в парадной в центре города. Я не хотел быть, как они. Поэтому я начал штудировать объявления о вакансиях – в рубрике «Требуются инженеры-электрики». Правда, я сомневался, наймет ли меня кто-нибудь. Большинство объявлений было как под копирку – безликие, скучные, для безликих фирм. Но одно объявление зацепило мой взгляд. Я до сих пор помню его дословно.

У ВАС ПРОБЛЕМЫ С ДЕНЬГАМИ?

ЗАМУЧАЛИ ДАМЫ?

ВЫ НЕ В ЛАДАХ С ЗАКОНОМ?

ОБРЕТИТЕ НОВЫЙ ДОМ

В РЯДАХ ИНОСТРАННОГО ЛЕГИОНА!

Я было решил, что объявление шуточное, но нет. Иностранный Легион и правда искал наемных солдат. Обидно было, что меня не привлекало все то, что предлагал Легион: приключения, дисциплина, мужская компания и шанс сражаться вдали от дома.

Я сосредоточил внимание на местных объявлениях. Автоматическое управление обработкой данных. Наладчик реактивных двигателей. Инженер службы технического контроля. Техническое обслуживание в условиях эксплуатации. Инженер службы сбыта. Технолог-программист. Предложений было много, но я не мог представить себя ни на одной подобной работе. В большинстве случаев я даже нетвердо знал, в чем ее суть и что там надо будет делать. Потом, наконец, на последней странице воскресной газеты, в самом низу, я нашел искомое.

ТРЕБУЮТСЯ ИНЖЕНЕРЫ-ЭЛЕКТРИКИ!

СТАНЬ УЧАСТНИКОМ КОМАНДЫ

И ВМЕСТЕ С НАМИ ТВОРИ

САМЫЕ КРУТЫЕ ЭЛЕКТРОННЫЕ ИГРЫ

ЗАВТРАШНЕГО ДНЯ!

Вот такая работа мне подходила. Я тут же позвонил по указанному номеру телефона, и меня попросили прислать резюме. Резюме? Я никогда его не составлял. Поэтому я сел читать, как это сделать правильно. На следующий день я состряпал очень внушительное резюме, и большая часть сведений – собственно, все, кроме возраста и образования, – были чистой правдой. Судя по всему, резюме получилось хорошее, потому что уже через день мне позвонила Кэтрин из отдела кадров – договориться о собеседовании. Заодно она подробнее рассказала мне, чем занимается компания и какого инженера ищет.