Читать книгу "Девушка из кошмаров - Кендари Блейк"

– Роберт, вызови, пожалуйста, доктора Клеменса, – говорит Бёрк. – Передай, что ему предстоит наложить несколько швов. – Роберт уходит за врачом, а Бёрк поворачивается ко мне. – Младшие члены, – поясняет он, – познают орден путем наблюдения, а тем временем несут службу.

– Логично, – пожимаю плечами я. И вдобавок совершенно омерзительно, но, думаю, он это знает.

Осматриваюсь. Ощущение – словно холодной водой окатили. Не знаю, чего я ожидал, но не этого. Я думал… Полагаю, я думал, что явлюсь сюда и обнаружу просто еще больше Гидеонов. Пожилых мужчин в уютных свитерах, которые поднимут вокруг меня шум словно дедушки. Но меня встретил Бёрк, и мгновенная враждебность течет между нами как постоянный ток. Гидеон, в свою очередь, по-прежнему на меня не смотрит. Ему стыдно, и это правильно. Мы все уцелели, а могли бы и не.

– А, доктор Клеменс. – Наконец-то ожидаемая картинка. Седой бородатый дядька в винно-красном свитере и брюках цвета хаки. Подходит прямо к Томасу и аккуратно снимает пропитанную красным ткань, обнажая рваную рану в форме полумесяца. Желудок мгновенно делает кульбит – перед внутренним взором вспыхивают образы Уилла и Чейза и воображаемые картины гибели отца. Чертовы укусы.

– Это надо промыть и зашить, – говорит дядька. – С травками заживет отлично, даже шрама не останется. – Он снова прикрывает рану тканью, и Томас придерживает ее. – Доктор Марвин Клеменс, – представляется он и пожимает пациенту руку.

Пожимая руку мне, он переворачивает ее и внимательно разглядывает мои пальцы:

– Тут тоже швы не помешают.

– Да нормально всё, – говорю я.

– Промой хотя бы, – советует он, – а то загноится.

Поворачивается, берет Томаса под руку и ведет внутрь. Я тоже иду, Кармель пристраивается за мной. Джестин остается с Бёрком, и я не удивлен.

После того как Томаса подлатали, а мою руку протравили йодом, нас отводят в комнаты, расположенные вокруг общей зоны. Я нервно лезу в душ и заново перевязываю кисть. Я не доверяю ни единому дюйму в этом месте, и мне стремно оставлять Кармель с Томасом одних даже на двадцать минут.

Отведенная мне комната огромна, а убранства – только небольшой камин и здоровенная кровать с дорогого вида одеялами. Это напоминает охотничий домик, который я как-то видел в кино. Не хватает только чучел на стенах.

– Думаю, будь в этом заведении чучела, они были бы человеческими, – поддевает Томас.

Они с Кармель входят держась за руки.

– Кроме шуток, – улыбаюсь я.

В стенах есть окна, в изгибе потолка пробиты световые шахты. Во всем поселке, наверное, миллион окон, только вот ни простора, ни света они не добавляют. А вот ощущения, что за тобой следят, – да.

В открытую дверь стучит Гидеон, и Томас оборачивается слишком резко. Морщится и прижимает ладонь к свежей повязке.

– Извини, парень, – говорит Гидеон и гладит его по плечу. – Доктор Клеменс делает отличные припарки из белены. Через час от боли следа не останется.

Он кивает Кармель, ожидая, пока я его представлю.

– Гидеон, это Кармель… Кармель, это Гидеон, – спохватываюсь я.

– Значит, это вы Гидеон, – говорит она, сузив глаза. – Неужели так хлопотно было взять машину и встретить паром у Лох-Как-его-там? – И с отвращением отворачивается, не дожидаясь ответа.

– Поверить не могу, что ты послал нас туда, – говорю я, и он встречает мой взгляд не дрогнув.

Он серьезен, возможно сожалеет, но ему больше не стыдно, а может, и не было никогда.

– Я тебя предупреждал, – отвечает он. – Ты уж реши, Тезей. Либо ты ребенок, либо нет.

Черт бы его побрал с его аргументами.

– Я вообще не хотел, чтобы ты сюда приезжал. Я хотел сдержать данное твоим родителям обещание и уберечь тебя от опасности. Но ты сын своего отца. Всегда лезешь на рожон. С дьявольским упорством стремишься к гибели.

Тон его исполнен любви, на грани сентиментальности. И он прав. Это было мое решение. И всегда было мое, с тех самых пор, как в четырнадцать лет я взял атам в руки.

– Колин хочет тебя видеть, – говорит он и кладет руку на плечо Томасу, обозначая, что ждут меня одного. Он, наверное, и Кармель руку на плечо положил бы, если б не подозревал, что ее откусят. В любом случае он их одних не оставит. Поэтому, полагаю, мне можно не беспокоиться – пока.

По коридорам и по лестнице туда, где ожидает Бёрк, меня ведет женщина. Это первая увиденная мною здесь женщина, и мысль о том, что женщины здесь есть, вызывает некоторое облегчение, хотя вот эта конкретно стремноватая. Ей лет пятьдесят, пепельная блондинка со стильной стрижкой-каре. Когда мы встретились у дверей отведенной мне комнаты, она улыбнулась и кивнула мне с профессионально-искренней вежливостью светской матроны. Минуем несколько комнат с распахнутыми двойными дверями, и в каждой горит камин. В одной из них, по левую руку, сидит кружком группа людей. Когда мы проходим мимо, они поворачивают головы нам вслед. В смысле все до единого. Одновременно, словно по команде.

– Гм, что они делают? – спрашиваю я.

– Молятся, – улыбается она.

Хочется полюбопытствовать кому, но боязно услышать в ответ, что молятся они атаму. Тяжко думать, что эти люди вырастили Джестин. Они все стремные. Даже доктор Клеменс, промывая и бинтуя мне руку, смотрел на мою кровь словно на Святой Грааль. Подозреваю, он сожжет бинты на священной жаровне или что-нибудь в этом роде.

– Вот мы и пришли, – говорит мой проводник. А затем остается стоять у двери, хотя я и машу рукой, подразумевая, что она может идти. Чокнутые.

Вхожу в комнату. Колин Бёрк стоит возле очередного камина. Пальцы у него сомкнуты кончиками в самом неискреннем из жестов, и пламя играет оранжево-красными бликами на его скулах. Сразу вспоминается Фауст.

– Стало быть, ты Тезей Лоувуд, – говорит он и улыбается.

– Стало быть, вы Колин Бёрк, – говорю я и пожимаю плечами. – Честно говоря, никогда о вас не слышал.

– Что ж. – Он отходит от огня, чтобы встать рядом с кожаным креслом с высокой спинкой. – Некоторые люди хранят свои секреты лучше, чем другие.

О. Вот, значит, как.

Холмсовским жестом беру себя за подбородок:

– Я слыхал это имя раньше. Бёрк. Английский серийный убийца, кажется?[25] – Поворачиваю руку ладонью вверх. – Не родственник?

За мягкой улыбкой прячется зубовный скрежет. Хорошо. И все же задним умом я понимаю, что не следует делать из этого дядьки врага. Что я явился сюда затем, чтобы получить от него помощь. Но опять-таки, верхнее чутье говорит мне, что он и так уже мне враг, что бы я ни делал.