Читать книгу "Утерянное искусство красноречия - Ричард Доуиз"

Хэнк стремился объяснить юным студентам: если хочешь быть успешным в любом деле, никогда не останавливайся на достигнутом.

Похожую идею выражает и анекдот о Томасе Эдисоне: он иллюстрирует постулат, что то, что мы называем гениальностью, – это зачастую всего лишь упорство:

Говорят, что Томас Эдисон провел пятьдесят тысяч экспериментов, пытаясь разработать лампу накаливания. Однажды его ассистент в лаборатории настолько упал духом, что предложил все бросить, потому что их упорная работа не имеет результатов. Но Эдисон не собирался сдаваться. Он поставил перед собой цель и был уверен, что рано или поздно ее достигнет. Ассистенту он ответил примерно следующее: «Да, мы действительно долго и упорно работали и пока не получили желаемого. Но результаты великолепны: у нас есть список из пятидесяти тысяч бесполезных вариантов».

И оратор переходит к тезису:

Правдива эта история или нет, но она проливает свет на природу гения, который помог осветить мир. Суть в том, что гений и талант, не обладающие упорством, не так уж и ценны. Возможно, помощник Эдисона был бесконечно талантлив – мы никогда этого не узнаем. Но мы знаем, что он считал пятьдесят тысяч экспериментов провалом, а Эдисон видел в них прогресс.

А вот пример из выступления мэра перед деловыми кругами города:

Я особенно рад тому, что столько занятых людей смогли прийти сюда в это самое напряженное время года. Мне лестно думать, что такая посещаемость – это дань уважения мне или по крайней мере свидетельство хороших отношений, которые я приобрел за эти годы в деловых кругах. При этом я не могу не вспомнить анекдот, который приписывают Уинстону Черчиллю. Однажды, когда этот великий человек произнес речь, одна из слушательниц спросила: «Приятно ли вам, мистер Черчилль, знать, что, когда вы выступаете, зал всегда набит битком?» Черчилль на это ответил: «Да, это действительно лестно, но я всегда помню, что если бы не произносил политическую речь, а был бы повешен, то толпа была бы вдвое больше».

Что ж, это весьма отрезвляющая мысль. Но я не произношу политических речей, поскольку в данный момент никуда не баллотируюсь.

Над таким анекдотом всегда приятно посмеяться. Но, как я уже говорил, наличие юмора – не главное требование к анекдоту. Нет ничего смешного в том, что Джон Джонсон молился вместе с матерью, которая хотела знать, продавать ли ей мебель, чтобы сын мог основать журнал.

Быть (смешным) или не быть

В публичных выступлениях почти всегда есть место для юмора, но не все знают, когда или как быть смешным.

Одного моего знакомого, молодого священника, пригласили провести серию семинаров по изучению Библии в мужской тюрьме. После первого посещения надзиратель предложил ему пообедать с заключенными. После обеда обычно давалось полчаса свободного времени. В тот день один из заключенных встал и громко сказал: «Номер тридцать семь». Весь зал зашелся от хохота.

Потом встал другой заключенный и сказал: «Номер девятнадцать». И вновь узники рассмеялись.

Так продолжалось несколько минут. Наконец озадаченный священник спросил надзирателя, что происходит. «Дело в том, – ответил тот, – что эти люди постоянно слышат одни и те же шутки, так что они составили список любимых. Не тратя время на рассказывание анекдотов, они просто выкрикивают соответствующие номера. Каждый вспоминает развязку и смеется».

В следующий раз, когда священник попал в эту тюрьму, он открыл свое занятие по изучению Библии словами «Номер двадцать девять». Никто не засмеялся. Тогда он сказал: «Номер двенадцать». И опять на лицах ни улыбки.

Он испробовал еще несколько вариантов. Тот же результат. В перерыве он спросил одного из заключенных, почему его «шутки» не вызвали отклика. «Видите ли, сэр, – отозвался узник, – некоторые люди просто не умеют шутить».

Эта шутка (речь идет именно о шутке, а не анекдоте, поскольку она очевидно не правдива) показывает, насколько осторожным нужно быть с использованием юмора в речи.

Во-первых, действительно: некоторые абсолютно не умеют шутить.

Во-вторых, если вы все-таки собираетесь пошутить, не надо объявлять об этом заранее. Я ведь не предупредил вас, что сейчас вы прочитаете забавную историю, и оратор тоже не должен этого делать. Я не ощущал необходимости написать «однажды я слышал шутку о молодом священнике» или «мне вспоминается история…» Неожиданность – важный элемент юмора. Вероятно, примерно на середине моей истории вам пришло в голову, что это шутка. Сюрприз особенно веселит и рассказчика, и слушателя.

Финансист Уоррен Баффет, выступая в бизнес-школе Университета Эмори, привел шутку с неожиданной концовкой. С ее помощью он проиллюстрировал так называемый «механизм подражания», который мотивирует некоторые компании. Хотя Баффет объявил о грядущей шутке, он все же хорошо сумел воспользоваться эффектом неожиданности:

Для иллюстрации своей идеи я хотел бы рассказать историю о нефтепромышленнике, который встретил у Жемчужных врат святого Петра. Он назвал свою профессию, и святой Петр сказал: «О, мне очень жаль. Вы подходите нам по всем критериям – к нефтепромышленникам мы расположены. Но у нас страшная проблема. Видите эту маленькую комнатку? Там мы держим наших нефтепромышленников, но все заполнено, даже для одного человека места не найдется».

Нефтепромышленник немного подумал и сказал: «Не возражаете, если я перемолвлюсь с ними словечком?»

«Ничего не имею против», – ответил святой Петр.

Тогда старый мошенник сложил руки рупором и закричал: «В аду нашли нефть!» В ту же минуту с двери комнаты сорвали замок, и все нефтепромышленники вылетели оттуда, громко хлопая крыльями и стараясь опередить друг друга.

«Отличный трюк, – сказал святой Петр. – Заходите, комната ваша. Теперь там много места».

Старик почесал в затылке и сказал: «Нет, если не возражаете, я бы отправился вместе с остальными. В конце концов, в этом слухе должна быть какая-то доля истины».

В этой шутке неожиданно наличие второй развязки.

Юмор часто выигрышнее там, где и когда его меньше всего ожидают. Помните, в главе 1 я рассказывал о боязни публичных выступлений и упомянул, что даже Моисею недоставало уверенности в своем ораторском даре? Я напомнил вам, что в Ветхом Завете говорится, как Господь приказал Моисею вывести детей Израилевых из египетского плена, но Моисей попытался уклониться: «И сказал Моисей Господу: о, Господи! человек я не речистый, [и] [таков был] и вчера, и третьего дня, и когда Ты начал говорить с рабом Твоим: я тяжело говорю и косноязычен… Господи! Пошли другого, кого можешь послать».

И послал Господь Чарлтона Хестона…

Фраза «и послал Господь Чарлтона Хестона» призвана внести элемент неожиданности. Она появилась прямо посреди серьезной темы. Это так называемая афористичная шутка. Такая шутка необязательно должна иметь смысл. Перефразируя старое стихотворение, можно сказать: если уши созданы для того, чтобы слушать, то юмор сам по себе – оправдание своего существования. Но целостная шутка должна нести какой-то смысл или сообщение (как моя история о священнике в тюрьме).