Читать книгу "Меня зовут Лю Юэцзинь - Чжэньюнь Лю"

Ма Маньли и Лао Юань встречались два года. За это время она даже успела забеременеть и сделать аборт. Сначала им приходилось скрывать свою связь, потом, когда Ма Маньли развелась, такая необходимость отпала, но пожениться они все равно не могли. У Лао Юаня в Чжоушани остались жена и дети, поэтому с этой точки зрения им, как и прежде, не следовало афишировать свои отношения. Сперва Ма Маньли не придавала этому значения – замужем или не замужем, какая разница, бывает, что и замужем никакого житья нет, вспомнить хотя бы ее опыт с Чжао Сяоцзюнем. Она хоть уже и развелась, а клубок неразрешенных проблем все равно остался, и по-прежнему все вертелось вокруг денег. А вот с Лао Юанем ей все было в радость: и просто общение, и физическая близость. Но потом ее все-таки стало напрягать подвешенное состояние. Напрягало ее вовсе не то, что Лао Юань долго не мог определиться, а то, что в ее возрасте за тридцать уже надлежало обрести семейный очаг. Самого Лао Юаня это нисколечко не смущало. Он тут же начинал задавать Ма Маньли встречные вопросы:

– Скажи, что сложнее: быть замужем или разведенной?

– Разведенной, – отвечала Ма Маньли.

– А вот и нет. Ведь разводятся, чтобы избавиться от обоюдных страданий. Таким образом, чтобы пожениться, нужно сделать правильный выбор. А теперь скажи, что сложнее: сделать правильный выбор или ошибиться с человеком?

Ма Маньли поняла, куда он клонит, и, принимая его рассуждения не столько за юмор, сколько за здравомыслие, усмехнулась. Потом она все же спросила:

– А когда ты разведешься?

– Ну, не через день, так через два, не через два, так через месяц, не через месяц, так через полгода, можно?

В результате условились на сроке в полгода. Но не прошло и полугода, как Лао Юань исчез. Этот краснобай оказался мошенником. Исчез он вовсе не потому, что испугался развода и перспективы жениться на Ма Маньли, его увезла из города полиция. Лао Юань обманывал не только Ма Маньли, он обманывал и других, поскольку был аферистом. Три года назад он у себя в городе устроил незаконный сбор средств. Однако, если дело касается денег, умаслить человека сладкими речами непросто. Учитывая, что богатые на это дело не ведутся, Лао Юаню пришлось отыграться на нескольких семьях бедняков. Но не успел он хоть сколько-нибудь заработать, как его аферу разоблачили. Лао Юань скрылся в Пекине, где открыл рыбную лавку, при этом его уже разыскивали через соцсети в Интернете. Года через три, когда Лао Юань уже решил, что опасность миновала, он отправился на вокзал принимать партию товара, там его и увидел один земляк, приехавший в Пекин подработать. Этот земляк тоже попал в число обманутых вкладчиков. В тот же вечер, когда Лао Юань производил переучет в своей лавке, его арестовали. Кстати, он оказался никаким не чжоушаньцем, а приехал из Вэньчжоу[28], так что даже название родного города он изменил. В его прежних словах не было ни единого слова правды. Узнав об этом, Ма Маньли была потрясена. Но вместо того, чтобы огорчиться, она рассмеялась. Эта афера со сбором денег оказалась самой большой шуткой Лао Юаня. Ма Маньли, что называется, растратилась понапрасну. Отсмеявшись, она заплакала. Поскольку денежная сумма, на которую Лао Юань обманул народ, оказалась не такой уж большой, его осудили лишь на год. Можно сказать, что с Ма Маньли они теперь были квиты. За целый год Ма Маньли ни разу не навестила Лао Юаня в тюрьме, навсегда вычеркнув его из своей жизни. Иногда она случайно вспоминала о нем, и тогда вздыхала, но не о нем, а о себе. Вздыхала, так сказать, «с изюминкой».

И тут как-то среди ночи Лао Юань вдруг снова нарисовался; он пришел прямо в «Парикмахерскую Маньли». Прошел год, и Лао Юаня выпустили на свободу. За этот год он сильно изменился: поседел и теперь выглядел как старик. Ма Маньли сразу его даже и не признала. Он и так-то не был красавцем, а тут, утеряв былую молодость и крепость, и вовсе стал похож на старого хряка. Нерешительно переступающий коротенькими ножками через порог, он напомнил ей неуклюжего пингвина. Да и говорить он стал по-другому. Он рассказал, что только вышел из тюрьмы, что собирается дальше торговать рыбой, если даже не морской, то речной, типа толстолобика или белого амура, ведь делать закупки в Миюне даже проще, чем в Чжоушане. Заодно он пожаловался, что в настоящее время остался не только без гроша, но и без крыши над головой, поэтому и решил попроситься к ней на какое-то время. Лао Юань то и дело запинался. Год за решеткой полностью лишил его былого чувства юмора, и теперь он тоже говорил лишь по существу. Когда Ма Маньли его все-таки признала, ее охватили смешанные чувства. Но, выслушав его до конца, она пришла в возмущение. Ее раздражало даже не то, что до его ареста она с ним встречалась и даже пережила аборт, а то, что теперь Лао Юаня интересовала только жилплощадь. Ничего постыдного в этом не было, но в жильцы напрашивался вовсе не тот Лао Юань, которого она знала прежде. Ее не смущало его плачевное состояние или даже очередное намерение обмануть ее, но вот нынешняя его речь и настроение говорили явно не в его пользу. Вместо Лао Юаня она видела перед собой того, кто пытался им притвориться. И стоило еще разобраться, кто именно был большим обманщиком. Поэтому без лишних разговоров Ма Маньли заорала:

– Вон!

Лао Юань огляделся по сторонам и хотел было продолжить уговоры, но Ма Маньли гаркнула снова:

– Вон!

Тогда уже и Лао Юань понял, что перед ним вовсе не прежняя Ма Маньли, и ушел прочь. После его ухода Ма Маньли села, чтобы успокоиться. Она не то чтобы сердилась, однако размышления о прошлом и будущем вызывали в ней какую-то подавленность. Вдруг в дверь снова постучали. Думая, что это вернулся Лао Юань, Ма Маньли решила не отвечать. Однако вскоре в дверь уже не стучали, а тарабанили, при этом все настойчивее. Ма Маньли подошла, резко отодвинула защелку и, рванув дверь на себя, снова заорала:

– Ты не слышал? Пошел вон!

Этим она изрядно напугала стоявшего за дверью. То был не Лао Юань, а Лю Юэцзинь. Ее отношения с Лю Юэцзинем отличались от отношений с Лао Юанем. Лю Юэцзинь часто засиживался у нее в парикмахерской, но до постели они так и не дошли. Не то чтобы они не подходили друг другу, просто Лю Юэцзинь, по мнению Ма Маньли, хоть и мечтал, но не знал, как этого добиться. В отличие от Лао Юаня у Лю Юэцзиня не было чувства юмора, но зато он никого не обманывал, по крайней мере, в каких-то серьезных делах. Ему была свойственна некоторая хитрость, но ни в хороших, ни в плохих делах она ему не помогала. В целом, он относился к скромникам. Или скажем так: он и рад был отважиться на что-нибудь эдакое, но не знал, как к этому подступиться; он и рад был сблизиться, но не знал, как именно. В общем, что еще взять с повара? А может быть, сам Лю Юэцзинь думал совершенно иначе и считал, что рано или поздно они все равно окажутся в постели. Иначе зачем бы он приходил к ней так часто? Лю Юэцзинь доверял Ма Маньли все свои переживания, сама Ма Маньли этого не делала, хотя Лю Юэцзинь и считал, что между ними никаких секретов не имеется. Как-то ночью Лю Юэцзинь пришел к Ма Маньли, и по его растерянному виду она сразу поняла, что с ним что-то не так, словно он хотел поделиться чем-то важным. Но из-за разборок с бывшим мужем ей так и не пришлось уделить внимания Лю Юэцзиню. В итоге Лю Юэцзинь взял Чжао Сяоцзюня на себя и вывел прочь, чем растрогал оставшуюся в слезах Ма Маньли. После того случая она уже несколько дней не виделась с Лю Юэцзинем, и сегодня он показался ей еще более растерянным. С него градом лил пот, он едва переводил дух. Перепуганному Лю Юэцзиню было плевать, как он выглядит. Удивленная Ма Маньли прямо в лоб спросила его: