Читать книгу "Брестская крепость - Владимир Бешанов"

Внутренняя казарма Восточного форта. Август 1941 г. 250

После полудня 27 июня 45-я дивизия применила против Восточного форта трофейные танки, которые подходили почти вплотную и вели огонь по бойницам и окнам, «русские значительно присмирели, однако до победы над ними было еще далеко». На следующий день к танкам присоединилось приведенное в исправность штурмовое орудие — с тем же результатом. Попробовали вести огонь из 88-мм зенитной пушки, но это не дало желаемого эффекта. Супертяжелые «Карлы», действия которых генерал-инспектором артиллерии были оценены как весьма эффективные, к этому времени, расстреляв почти весь боезапас, закончили свою работу и были выведены из подчинения дивизии. Для подавления последнего организованного очага сопротивления «фанатичных русских» генерал запросил помощь авиации, и 2-й авиационный корпус выделил эскадру пикировщиков. Пехота, обозначив цель белыми полотнищами, отошла за внешний вал Северного острова. С наступлением темноты форт осветили лучами трофейных русских прожекторов.

Утром 29 июня пятерка «юнкерсов», поднявшаяся с аэродрома Малашевичи, подвергла Восточный форт прицельной бомбардировке 500-кг бомбами. Однако возведенные Тотлебеном казематы ничуть не пострадали, форт продолжал огрызаться огнем. В немецком штабе начали всерьез прорабатывать идею выкуривания защитников с помощью бочек с бензином и маслом. Их предполагалось скатывать в ров и поджигать ручными гранатами и зажигательными пулями.

Воздушная бомбардировка продолжалась и во второй половине дня. Наконец, около 18 часов пикировщик угодил 1800-кг бомбой в каземат, в котором находился склад боеприпасов 333-го полка. Взрыв потряс не только крепость, но и город. Через два часа большая часть защитников Восточного форта (по немецким данным, 389 человек) сдалась в плен. В отчете о взятии Брест-Литовска говорится, что «разрешение на сдачу красноармейцы получили от своего руководителя, майора. Они абсолютно не были потрясены, выглядели сильными и хорошо накормленными и производили впечатление дисциплинированных». В этой ситуации старший сержант P.K. Семенюк, рядовые И.Д. Фольварков и Тарасов закопали в одном из казематов знамя 393-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона. На рассвете 30 июня немцы заняли форт, но некоторым красноармейцам удалось укрыться в подземных убежищах. Майора и комиссара, руководивших обороной, найти не удалось, пленные сообщили, что они застрелились.

30 тоня немцы тщательно прочесали Восточный форт, собрали своих убитых, труднодоступные помещения выжгли огнеметами.

Командование 45-й дивизии еще раз доложило о взятии крепости. В донесении указывалось число взятых в районе Брест-Литовска пленных — 7223 человека, в том числе 101 командир, а также перечислялись захваченные трофеи: 14 576 винтовок, 1327 пулеметов, 394 пистолета и револьвера, 103 орудия, 27 минометов, 107 походных кухонь, 36 танков и гусеничных тракторов, запасы гужевого транспорта, склады… Среди трофеев оказалось знамя 132-го конвойного батальона войск НКВД.

Таким образом, к концу июня организованное сопротивление в крепости было подавлено. Мелкие группы и отдельные бойцы делали вылазки по ночам, пытались выйти из окружения, либо отсиживались в подземельях, ожидая снятия блокады. Вечером 30 июня 45-я пехотная дивизия получила новую задачу: «Часть подразделений продолжает очистку и осмотр крепости, остальные силы дивизии должны быть приведены в состояние готовности к маршу». После церемонии прощания «с павшими героями» дивизия, вошедшая в состав 35-го армейского корпуса, 2 июля покинула Брест и была направлена в район Пинска на прочесывание припятских болот. Ее сменили охранные части (502-й батальон).

Немецкие солдаты в Цитадели на фоне Тереспольских ворот. Лето 1941 г.

Несмотря на то что командование 4-й немецкой армии доложило о взятии крепости к 30 июня, в самых различных ее частях днем и ночью завязывалась перестрелка, раздавались взрывы гранат. В подвалах Белого дворца, Инженерного управления, клуба, казармы 333-го стрелкового полка, казематах Кобринского укрепления держались последние защитники.

Рядовой музыкантского взвода Ф.П. Дзех сообщил, что участвовал в обороне района Тереспольских ворот и был захвачен в плен 6 июля. Рядовой химвзвода 455-го стрелкового полка Е.М. Василевский рассказал, что в их группе осталось семь человек: «…полуживые, голодные, боеприпасов нет. Решили выйти из крепости. Переплыли Мухавец и…были пленены». Это случилось, приблизительно 9–10 июля.

Старший сержант С.М. Кувалин, попав в плен, занимался уборкой трупов в крепости: «Мы собирали и хоронили павших советских бойцов без разбора и регистрации в первой ближайшей воронке. Трупы разложились, дышать было тяжело. Немецких солдат клали в груды, вынимали все документы, жетон отдавали офицеру, который стоял в стороне с флаконом одеколона в руках. Больше всего немецких солдат было убито у моста через канал и вокруг гарнизонного клуба… Числа 14–15 июля мимо нас с песнями прошел отряд немецких солдат, человек 50. Когда они поравнялись с воротами, в середине их строя неожиданно раздался взрыв, и все заволокло дымом. Оказывается, это один наш боец еще сидел в разрушенной башне над воротами. Он сбросил связку гранат на немцев, убив человек 10 и многих тяжело ранив, а затем прыгнул с башни вниз и разбился насмерть».

В Восточном форту вела партизанскую войну «кочующая» группа майора П.М. Гаврилова из двадцати человек. Днем они уходили в подземелья, а по ночам поднимались наверх и открывали огонь по противнику, как только он оказывался в зоне досягаемости. «Обнаружить нашу боевую группу было довольно трудно, — вспоминал П.М. Гаврилов, — так как все время то тут, то там раздавались пулеметные очереди, треск винтовочных выстрелов уцелевших защитников крепости. Крепость жила, крепость не сдавалась. Однако нам приходилось очень худо: иссякли и без того скудные запасы продовольствия. Мы ограничили себя 100 граммами сухарей в день. Так прошло десять дней. Мы не теряли надежды прорваться на северо-восток от Бреста к Беловежской Пуще. Но 12 июля стычка с забредшими в наше расположение вражескими пулеметчиками выдала нас. Гитлеровцы немедленно подняли тревогу, обложили форт, пошли в атаку. В этом неравном бою погибло девять наших товарищей». Когда от группы в живых осталось трое, они покинули форт. Майор Гаврилов укрылся в капонире за внешним валом между Северными и Северо-Западными воротами, где, питаясь комбикормом из близлежащей конюшни, провел десять суток в ожидании, что немцы снимут блокаду крепости. На 32-й день войны майор дал свой последний бой и, тяжелораненый, оказался в плену. Старший ординатор окружного госпиталя Ю.В. Петров попал в плен в районе Кобрина и через несколько дней оказался в должности начальника хирургического отделения лагерного лазарета: «Гаврилова доставили на носилках. От длительного голодания и ранений он настолько ослаб, что с трудом мог повернуться на бок. Я даже сейчас не могу себе представить, как нам удалось спасти его. Лицо этого человек заросло бородой, кожа покрылась грязью и копотью. Он был весь изранен, окровавленные тряпки, обрывки белья присохли к ранам, весь его внешний вид производил ужасное впечатление. И ко всему у него была еще тяжелая дистрофия. О стойкости духа майора Гаврилова и о его боевых подвигах нам рассказывали немецкие офицеры».