Читать книгу "Куда исчез Гитлер, или Военные тайны ХХ века - Михаил Лещинский"

Сидим друг против друга с ранцами парашютов за спиной. Командующий улыбается, шутит, рассказывает всякие забавные истории. Доброжелательный человек, всегда приветлив. И это при той огромной ноше, которую несет ежедневно и ежечасно. Предлагает больше снимать репортажей в боевых частях, показывать побольше лиц наших солдат. Представляете, говорит, если вдруг кого-то дома увидят… Да и людям давно пора знать всю правду о том, чем мы здесь занимаемся. А то часто – «мир, дружба», а на Родину похоронки идут. Понимаю, что не ваша в этом вина, но все же, все же…

Смотрю в иллюминатор: все-таки красиво, если бы не страшновато. Вижу в проходе в днище самолета какой-то люк с ручкой в центре. Как «почемучка» продолжаю свои вопросы: «А это что?», «А это для чего?»

– А это, – говорит, – если нас, не дай Бог, собьют, сюда выпрыгивать будем.

Такой вот «черный юмор». Гляжу на Громова с тоской, ведь я знаю, что именно с авиацией связана страшная трагедия его жизни. Всего лишь пару лет назад в авиационной катастрофе погибла его жена Наташа. Она летела из Львова, где было прежнее место службы мужа и где еще оставалась жить с детьми, в Москву на короткую встречу со своим Борисом, приглашенным в столицу на празднование Дня Победы.

Ненавязчиво прошу рассказать о себе. Помолчал и стал говорить о своих мальчишках, что живут сейчас со стариками. Вижу, как ему тяжело, как страдает… Как жить с таким грузом переживаний, бед, несчастий? Хочется его пожалеть, сказать какие-то слова утешения, как ребенка погладить, в конце концов. Чувствую, что даже ему, мужественному человеку, генерал-лейтенанту, командующему единственной в нашей стране воюющей армией, это нужно.

– Улыбнитесь, Борис Всеволодович!

– Вот вернемся домой, тогда и улыбнемся. А может быть, и поплачем…

И еще один полет с еще одним генералом: командиром 103-й воздушно-десантной дивизии Павлом Грачевым. Лещинский монтировал в Москве очередной фильм, а поэтом на реальные боевые действия пришлось лететь мне. Грачева это не удивило и не смутило, так как мы были хорошо знакомы. Кроме всяких деловых встреч мы любили бывать в «хозяйстве» Грачева по праздникам. Тогда в его небольшом командирском домике готовились знаменитые «грачевские» пельмени. А еще в дивизии был вполне приличный военторг, где можно было отовариться и прибарахлиться. «Десантура» все-таки. Они снабжались особо.

Так вот его дивизия получила приказ ликвидировать укрепленный душманский район на границе с Пакистаном, недалеко от второй столицы Афганистана Кандагара. По сведениям разведки, в ущелье Ислам-дара среди гор и пустынь вырос целый город с мощными оружейными арсеналами, жилыми домами, мечетями и базарами. По сути дела это была мощная крепость вроде тех, что возводил в этих местах Александр Македонский. Отсюда моджахеды совершали вылазки в Кандагар, нападали на наши транспортные колонны, обстреливали расположения советских частей, дислоцированных в этом важном стратегическом районе на юго-западе Афганистана. В Ислам-дару вели и сотни караванных путей из Пакистана и Ирана, по которым беспрерывно поступало оружие.

В самолете я слушала рассказы военных об этом секретном городе с множеством пещер, подземных хранилищ оружия, потайными тропами и подземными ходами, которые при необходимости заваливались огромными каменными глыбами. Наши не раз пытались уничтожить там моджахедов, но при опасности они уходили в горы или в пустыню, а в ущелье оставались только мирные женщины, дети, старики. На этот раз операция готовилась тщательно и к ней были привлечены артиллерия, авиация, десантники. Во мне уже разгорелся «охотничий инстинкт»: хотелось все это снять, самой посмотреть на разгром такой крупной базы.

Но Павел Грачев остерегся пускать нас в самое пекло, а приказал на большой поляне выложить для нас взятые там трофеи: множество видов вооружения, иностранные учебники по военному и минному делу, Кораны из мечетей, видеокассеты с фильмами о борьбе против советских оккупантов. Все это давало информацию о проведенной операции, но я была в отчаянии. Конечно, думала со злости, был бы Лещинский, то его бы пустили, а так – баба, что возьмешь? Разругалась с Грачевым. Потом-то я поняла генерала: он провел крупнейшую и труднейшую боевую операцию, которая потребовала от его солдат много мужества и героизма, но полной уверенности, что в пещерах и потаенных лабиринтах не осталось «духов», быть не могло. Разве мог он так рисковать, имел ли на это право?

Короче, поснимали то, что приготовили для нас десантники, их самих, только что вышедших из боя, какие-то общие планы, части базы в ущелье Ислам-дара. Одним словом, репортаж получился, и в Москве это оценили, но ведь хотелось большего.

Выпустив пар и накричав друг на друга, мы с Павлом Сергеевичем быстро обо всем забыли, одним словом, поняли друг друга. Поужинали в походных условиях, чокнулись за дружбу и успех в делах. Он очень хороший человек и командир. Бойцы его уважают, а дивизия гремит на весь Афганистан. Кроме громких операций у Грачева есть один, главный, на мой взгляд, показатель: в его дивизии самые низкие боевые потери во всем нашем воинском контингенте, который насчитывает более 150 000 солдат и офицеров.

Довелось мне пережить и еще одно испытание, хотя на этот раз оно не было связано ни с армией, ни с боевыми действиями, ни с полетами, ни с маршами на БТРах. Хотя, конечно, в основе, как и все здесь, была война.

Тема репортажа была абсолютно мирной, гуманитарной даже: проблемы просвещения в Афганистане. Недавно познакомилась я с прекрасным человеком, не думала даже, что есть такие в дикой феодальной стране. Все при нем: мужское обаяние, умный, интеллигентный, образованный, элегантный. Это – министр образования республики Каюми. Образование получил в СССР, прекрасно пишет и говорит по-русски, по-английски, хорошо знает и любит мировую поэзию искусство, театр. По одежде – «денди», а по манерам – аристократ. В его кабинете тоже все по-европейски: картины, мебель, никаких портретов вождей.

– Хотите выпьем, Ада-ханум? Есть прекрасное французское вино.

– Хочу, с удовольствием.

Орешки, конфеты… Поговорили о том, о сем – обычный светский треп. Перехожу на деловой разговор – и вдруг телефонный звонок: Наджиб, руководитель страны.

Каюми встает:

– Извините, пожалуйста, я отлучусь совсем ненадолго, минут на двадцать.

– Я, пожалуй, тоже съезжу домой, накормлю мужа обедом.

Все-таки есть провидение, есть! Только закончили обед – звонок Каюми, голос в трубке тревожный:

– Ада-ханум, срочно приезжайте, посмотрите, что осталось от кабинета и от комнаты, где был для нас накрыт обед.

Около здания толпа зевак. Все окна – вдребезги. Висит какая-то арматура, клочья обоев. Выносят раненых и погибших.

Первая мысль о том, что осталось бы от меня и Каюми, если бы не вызов Наджиба. Не знаю: мой Бог или его Аллах спасли нас.

Позже выяснилось, что бомба была в обычном портфеле, который кто-то поднес к двери кабинета. Вспомнила: а ведь я по телефону несколько раз договаривалась об этой встрече, уточняла время. Видимо, Бог меня только спасает, но не учит…