Читать книгу "Дерзкая пленница - Вирджиния Хенли"

— Благодарю вас, сир, — улыбнулась она.

— Прошу вас, Лили, не нужно так официально. Кстати, вино, что мы пьем, из моих виноградников.

— В таком случае я выпью еще. — Лили принялась пить и скоро захмелела.

Всех присутствующих охватило веселое настроение, подогретое выпитым вином. Музыка и голоса становились все громче, поведение мужчин и женщин — вольнее. Вспыхнули две-три ссоры. Когда начались танцы и Ги повел Симонетту танцевать, Лили воспользовалась моментом, взяла за руку Робера и вывела его из зала.

— В зале стало невыносимо жарко и душно, — сказала она, улыбаясь. — Мне показалось, что я упаду в обморок. Вы не будете возражать, если мы прогуляемся?

— Я всегда позволяю красивой женщине действовать, как ей хочется, — заверил ее Робер. — Куда мы пойдем?

— Все равно! Давайте возьмем плащи и пойдем посмотрим на лошадей, а потом можно будет взглянуть на соколов в клетках, подняться на башню — оттуда прекрасный вид!

— Но сейчас ведь темно! — удивился Робер.

— Вот именно! — сказала она, подмигнув ему с излишней выразительностью.

Они сняли с вешалки плащи и вышли в ночь, словно два заговорщика. Валил густой снег, и

Лили подставила лицо снежинкам. Потом побежала к конюшням.

— Покажите мне вашего коня, — попросила она.

— Вы видели его сегодня утром! — засмеялся Робер.

Они остановились рядом с великолепным черным скакуном. Лили провела рукой по его блестящему боку.

— Как его зовут? — спросила она.

— Сатана, — последовал ответ. — Это действительно черт! Кажется, сегодня вечером в вас тоже вселился бес, да, Лили?

— Пошли на сеновал, я покажу вам новорожденных котят, — предложила она.

Робер бросил взгляд на конюхов, разинувших рты от удивления, и придержал Лили за плечо.

— Не нужно этого делать, — прошептал он. — Если мы поднимемся на сеновал, о вас пойдет дурная слава. Не забывайте о приличиях.

Они опять вышли на открытый воздух, и Лили, слепив снежок, игриво кинула его в Робера. Потом побежала вдоль ручья, и он поспешил за ней.

— Давайте посмотрим, достаточно ли крепок лед, чтобы выдержать нас, — возбужденно предложила она.

— Осторожнее! — воскликнул Робер.

Став на ледяную поверхность, Лили позвала его:

— Не трусьте, идите сюда!

Робер сделал осторожный шаг, и тогда девушка поспешно крикнула:

— Нет-нет, Робер, я пошутила! Вашей тяжести лед не выдержит. А я к тому же замерзла. Знаете что, давайте поднимемся на старую башню.

И она стала взбираться по витой лестнице, таща Робера за собой.

— О, кто-то пользуется ею для свиданий! Здесь есть вино, подушки и дрова. Разведите огонь, пока мы не закоченели. Ой, смотрите, каштаны! Давайте поджарим!

— Я бы предложил вам вина, но, может быть, вам уже достаточно? — Робер с увлечением наблюдал за Лили.

— Конечно, я выпью немного, — ответила она, потирая руки над огнем, который разжег Робер.

Они сели у огня, поджарили каштаны, и Лили с довольным видом приникла к Роберу.

— Я же знаю, что это несерьезно, Лили. Вы просто играете мной.

Она посмотрела ему прямо в глаза и сказала:

— Ну так и примите игру!

Робер обнял ее и очень ласково поцеловал.

— Вы ведь вдова, не так ли, Лили?

— Да, но интимных отношений с супругом у меня не было. Не будем говорить об этом, — попросила она.

— Значит, вы еще девственница? Вспыхнув, Лили ответила:

— Джентльмены таких вопросов леди не задают, сир.

— Виноват, простите! — покаянно проговорил Робер.

Воцарилось молчание. Лили смотрела на огонь. Постепенно веки у нее отяжелели, и глаза закрылись. Робер не двигался, чтобы не потревожить спящую. Он рассматривал ее лицо. Оно было так близко, что он видел, какая у нее тонкая кожа, как розовеют в отблесках огня ее изящные ноздри, как красиво изогнуты губы. Она проспала целый час, огонь догорел, и тогда Робер разбудил ее. Раскрыв сонные глаза, девушка взглянула на его.

— Пойдемте, милая, нужно возвращаться, — пробормотал он.

Лили подчинилась, подумав, что Робер — самый приятный и спокойный джентльмен из всех, кого она знает…

Проскользнув в дом через черный ход, они тихонько поднялись по лестнице. Робер осторожно открыл дверь своей комнаты и исчез, а Лили на цыпочках кралась по коридору, направляясь к себе. Вдруг чья-то сильная рука ударила ее, сбив с ног, эта же рука грубо зажала ей рот, а затем втащила в комнату. Это был Ги.

— Вы сделали мне больно! — Вспыхнув, она вытерла губы.

— Я по природе не мягок. Все знают, что я человек резкий и жестокий. Странно, что вы этого не поняли.

Лили направилась к двери, но Ги повернул ее лицом к себе.

— Никогда не смейте поворачиваться ко мне спиной! — приказал он.

— Я иду спать, — холодно ответила она.

— Вы не выйдете из этой комнаты!

Не желая повиноваться, Лили впилась ногтями в его смуглое надменное лицо. Ги стиснул ее запястья.

— Прекрасное поведение! — Заметив кольцо Робера, он взорвался. — Ах ты, стерва!

Передернувшись от отвращения, Ги размахнулся и ударил Лили по лицу. Яркая алая кровь побежала по ее щеке, заструилась по шее. Лили покачнулась, и бешенство в его глазах погасло.

— Дорогая, прости меня! О моя маленькая, любимая моя! Mon petit chou![18] Что я натворил! — Ги схватил ее в объятия, в отчаянии от своего жестокого поступка.

Лили подумала: «Я сама напросилась на это». Но, тем не менее, нисколько не смягчившись, сказала холодно:

— Пустите меня. Матушка позаботится о моей ране.

Ему ничего не оставалось, как отпустить Лили. Неужели он изуродовал ее на всю жизнь?

Кавалькада пустилась в путь почти в полдень на следующий день. Прежде чем уехать, Ги отыскал Лили, которая все утро не выходила из своей комнаты. Увидев его, она бросила:

— Нам нечего сказать друг другу.

Он с облегчением отметил, что ранка на ее щеке не такая серьезная, как он опасался, но синяк все же появился.

— Ошибаетесь, мадам. Мы должны сказать друг другу очень многое, но подождем до моего возвращения. Нужно будет подготовиться к свадьбе, — ответил Ги и вышел, повернувшись на каблуках.

Ги держался с Мортеном и его воинами чопорно и отчужденно, но оказывал услуги дамам и помогал тем, кто вез вещи. После трехчасовой езды Ги отправил своих людей обратно в Годстоун. Потом проехал вперед попрощаться с Робером. Тот, посмотрев на Ги добрыми глазами, сказал: