Читать книгу "С петлей на шее - Николай Трой"

Звено Хранителей быстро перестраивалось в надлежащий порядок. Только одна Виктория двигалась быстро, но без торопливости и неуклюжести. Было такое ощущение, что это автомат. Спокойно и бесстрастно дожидается того момента, когда нужно будет просто надавить на спуск…

5

Впервые за все время после Катастрофы я спал. Спал по-настоящему, а не бросался в омут забвения, чтобы просто избавиться от насущных проблем и получить временную передышку. Мне не снились сны, неизбежная тоска по прошлому. Только легкий, как кошачий подшерсток, отдых в темноте. Может быть, такой эффект обеспечили обезболивающие таблетки, которыми коммандос напичкали меня накануне, а может быть, простая усталость.

Я проснулся сразу, будто от толчка. Не было долгого выхода с неизбежной ломкой лени, потягиваний и сладких зеваний с подвыванием. Мгновенный переход из сна в реальность.

Вокруг кромешная темнота. Костер уже давно погас, что ощутимо по холоду, сковавшему ноги. Не спасает даже подогрев брони, впрочем, включенный на щадящий режим, дабы экономить энергию. Во тьме единственным светлым пятнышком были ряды цифр на экране шлема.

«07:02 пополудни; температура снаружи комбинезона: — 28 °C; температура внутри комбинезона: + 14 °C; скорость ветра: 0 метров в секунду; состояние „умной“ брони…»

Почему-то, лежа в темноте и даже не слыша своего дыхания, я был убежден, что американцы тоже не спят. Какая-то странная, завораживающая сила сковала нас. Давала тайную передышку перед смертельно опасным походом. Вспомнились вчерашние разговоры об апокалипсисе, всадниках и трупах. В свете нового дня или, точнее, в темноте нового дня, все это показалось глупостями и бредом. Такое могло прийти в голову только на пьяную голову, да и то после смешения нескольких галлонов крепких напитков.

Никто не знает, что произошло на самом деле. Но это явно не вина библейских всадников и страхов древних монахов в облике насущного голода, смерти, болезней и войн.

Чтобы избавиться от смешных, но гнетущих мыслей, я пошевелился. В полной тишине едва слышный шорох показался звуком выстрела.

— Костя, проснулся уже? — прилетел из тьмы шепоток Джеймса.

— Ага, — лаконично отозвался я, смотря в невидимый потолок.

Тишина вновь окутала подвал.

— А меня почему никто не спрашивает? — сварливо подал голос Джексон.

— А ты и сам отзовешься, — ехидно хмыкнул Дэйсон. Потом решительно добавил: — Ну, раз все уже встали, пора собираться, господа! Обоз ждать не будет, краснокожие могут появиться в любой момент!

— Где мой кольт?! — закряхтел Скэндел в тон напарнику, поднимаясь.

После легкой, недвижимой тишины подвал взорвался звуками. Решительные действия мгновенно приобрели будоражащий эффект кофе, разогнали сердце, наполнили мышцы силами.

Я рывком поднялся, столкнулся лбами, вернее, шлемами с Джексоном. Выслушал серию ругательств то ли на польском, то ли на венгерском языке, так как американец от удара бухнулся обратно.

— Слушайте, да вы прямо индиго какие-то! — восхитился я. — Сколько языков знаете, говорите почти без акцента. Вертолет водите, в медицине что-то понимаете. Да вам цены нет!

Джексон заткнулся, подумал немного, потом польщено буркнул:

— Вот-вот, цени нас, смертный. А то бодаешься тут, пальцы откусываешь…

Шутливо переругиваясь, мы развели угасший костер. В неровном свете костра удивились своему виду. Броня оказалась покрыта толстым слоем инея и пепла. Потом Джеймс вновь принялся за готовку, издеваясь над армейским рационом и мешая его с чем попало. Я со Скэнделом принялся рыться в тюках со снаряжением.

Мы придирчиво осмотрели все карманы и отсеки, с сожалением отложили боеприпасы, которые просто не вместились в рюкзаки и на поясах. Взяли минимум еды. Причем Джексон на полном серьезе сказал:

— Если что, перекусим тварями.

Я так и не понял, пошутил ли он или нет.

Наверное, нет.

Из всех фляг взяли только одну, со спиртом. Вместо воды с успехом можно использовать снег, а оставшееся место лучше заполнить патронами.

Молча перекусили безвкусной жижей, ориентированной не на вкус, а на максимальное наполнение организма полезными белками и жирами. Оставили алюминиевые армейские миски около тюков со снаряжением.

Уже потом, когда вышли, Дэйсон поставил дверь от вертолета, закрывающую вход, на манер козырька. Угрюмо пояснил на немой вопрос:

— Это на случай, если поблизости окажутся люди, пусть увидят. Тварям там ничего нет. Рационы запаяны в пластик и не пахнут, а вот людям полезно будет. Эх, жалко, что в свое время мы со Скэном не встретили такого подвальчика.

Я возражать не стал, что снаряжение ценнее наших жизней. Пусть. Может, и вправду кому-нибудь пригодится. Только потом поймал себя на мысли, что думаю так, будто прощаюсь. Будто и не суждено нам вернуться с победой в Гарнизон. Эта догадка заставила поежиться, от неприятного предчувствия засосало под ложечкой.

Чтобы взбодриться, я крикнул:

— Ну что, борцы-освободители! Пошли? Или весны ждать будем?!

Вопреки веселому призыву Джексон ответил как-то уж совсем невесело:

— Хантер, по календарю сейчас двадцать пятое мая…

Эта новость окончательно убила настроение. Злобно чертыхнувшись на приунывших коммандос, я быстро зашагал вперед. Американцы, украдкой бросив последние взгляды на подвал, двинули следом.

Снег как обычно валил тоннами. Крупные хлопья приближали линию горизонта до тридцати метров, благо ветер еще не слишком разгулялся. Повезло нам, почти прогулочная погода. Если не считать тварей и мороза.

Минут двадцать шагали молча. Потом Джексон стал напевать какую-то занудную песенку из репертуара чукчи-путешественника. Дэйсон попробовал присоединиться, но быстро замолчал, за что я ему был невероятно благодарен. Голоса у коммандос не было совершенно, а отключать наушники нельзя. Мало ли что может произойти?

Я обернулся, недовольно буркнул Джексону:

— Или заткнись, Паваротти, или двигай быстрей! Еле плетешься.

— Да, мой белый господин! — с издевательской покорностью сказал Скэндел.

Переругиваться с американцем, у которого язык без костей, я не стал. Тот кого угодно переболтает.

Молча отвернулся и шагнул вперед. Но не прошагал и двадцати шагов, как вестибулярный аппарат вдруг взбесился. Земля как-то странно покачнулась, прогнулась вовнутрь. Одновременно с предостерегающим криком Джеймса я рухнул в пропасть…

6

Группа Хранителей, или карателей, как за глаза называли звено в Гарнизоне, неотвратимо продиралась сквозь пелену «метели». Люди упорно, несмотря на всевозможные преграды и потери, двигались в непрерывном снежном буране. И хотя давно рассвело, белесое марево только добавляло теней, но нисколько не облегчало видимость. Гротескные фигуры в черно-серых экзоскелетах выглядели жутко, но органично на фоне всеобщей разрухи.