Читать книгу "Имею скафандр - готов путешествовать! - Роберт Хайнлайн"

Через несколько минут злость моя прошла стадию угрюмости и потребовала немедленных объяснений.

— Мамми!

«Минутку, милый. Дай мне вывести корабль из атмосферы».

Она толкнула какой-то рычаг, корабль дернулся и стабилизировался.

— Мамми, — повторил я.

«Подожди, пока я посажу его».

Пришлось ждать. Приставать к пилоту так же глупо, как хвататься за руль автомобиля. Маленький кораблик потряхивало; наверху был, должно быть, порывистый ветер. Но пилотировала она уверенно.

Мягкий толчок, и я решил, что мы, видимо, прибыли в космопорт. Мамми повернула голову.

«Все в порядке, Кип, я чувствую твой страх и обиду. Станет ли тебе легче, если я скажу, что вам обоим не грозит никакая опасность? Что я буду защищать вас ценой моей жизни? Так же, как вы защищали меня?»

— Да, но…

«Тогда подожди. Легче показать, чем объяснить. Не закрывай шлем. Воздух на этой планете такой же, как у вас».

— Что? Хочешь сказать, мы уже там?

— Я тебе говорила, — вякнула под руку Чибис. — Р-раз! И ты там.

Я не ответил. Я ломал голову, как далеко от дома нас занесло.

«Пойдемте, ребята».

Мы отправлялись в полдень, высадились ночью. Корабль стоял на платформе, край которой терялся из виду. Звезды складывались в незнакомые созвездия; слева направо к горизонту опускалась узкая полоска, которую я счел Млечным Путем.

Так что Чибис перегнула — мы были далеко от дома, но все же в нашей Галактике; быть может, просто перелетели на ночную сторону Веги Пять.

Я услышал, как Чибис охнула, и повернулся.

У меня не хватило сил даже охнуть.

Занимая полнеба, над нами висел водоворот из миллионов, возможно, миллиардов звезд.

Видели ли вы изображения Большой Туманности Андромеды — гигантской спирали из двух изогнутых рукавов, видимой под углом? Из всех чудес неба она самая прекрасная. Здесь было похоже.

Только не фотографию мы видели, не в телескоп смотрели; мы были так близко (если можно так выразиться), что звездная спираль раскинулась через небосвод вдвое шире, чем Большая Медведица на земном небе; так близко, что отчетливо было видно и центральное ядро, и обе огромные сплетающиеся ветви. Она висела под углом, и казалась эллипсом, как и М31{48} в Андромеде; и чувствовалась ее глубина, и ощущалась форма.

Вот тогда до меня дошло, как далеко я от дома. Дом был там, наверху, затерянный среди миллиардов звезд.

Чуть позже я заметил справа еще одну двойную спираль, почти столь же широкую, но сильнее наклонившуюся и тусклую — бледную тень нашей роскошной Галактики. Я не сразу, но догадался, что это Большое Магелланово Облако — раз уж мы находимся в Малом, и если этот могучий звездный водоворот — наша собственная Галактика. То, что я посчитал «Млечным Путем», оказалось просто одним из многих таких млечных путей: «Малое Облако, вид изнутри».

Я повернулся и снова взглянул на него. У него были те же контуры дороги, пролегающей через небо, но рядом с нашим Млечным Путем он выглядел бледным снятым молоком: примерно как наш Млечный Путь пасмурной ночью.

Уж не знаю, как Магеллановы Облака смотрятся с Земли, я не ездил южнее Рио Гранде. Но я знал, что каждое Облако — отдельная галактика, меньше нашей, но сопряженная с ней.

Я снова взглянул на нашу сверкающую спираль и ощутил такую тоску по дому, какой не чувствовал лет с шести.

Чибис льнула к Мамми, ища утешения. Та вытянулась и обняла ее.

«Ну, ну, милая! То же было и со мной, когда я, совсем маленькая, увидела это впервые».

— Мамми? — жалостливо сказала Чибис. — Где наш дом?

«Видишь вон там, справа, где исчезает внешняя ветвь? Мы прилетели из района, отстоящего от центра на две трети».

— Нет, нет! Не Вега. Я хочу узнать, где Солнце!

«А, ваша звезда… Милая, на таком расстоянии это все равно».

Мы узнали, сколько от Солнца до планеты Ланадор — 167 000 световых лет. Мамми не смогла сказать сразу, потому что не знала, какой период времени мы называем годом — временем обращения Земли вокруг Солнца (это число ей понадобилось лишь однажды, и запоминать его имело смысл не больший, чем цену на арахис в Перте). Однако она знала расстояние от Веги до Земли и могла сказать, во сколько раз дальше от Ланадора до Веги — в шесть тысяч сто девяносто раз. 6190 умножить на 27 световых лет — получаем 167 000 световых лет. Она любезно перевела все числа в десятичную систему, не используя «пять факториал» (когда 1 x 2 x 3 x 4 x 5 равняется 120), как делают веганцы. 167 000 световых лет — это 9,82 х 1017 миль. Округлим 9,82 до десяти. Получаем 1018 миль — расстояние от Веги до Ланадора (или от Солнца до Ланадора; Солнце и Вега в таком масштабе кажутся ближайшими соседями).

Тысяча миллионов миллиардов миль.

Я отказываюсь иметь что-либо общее с этим грандиозным числом. Может быть, это и «немного» по меркам космоса, но, в конце концов, в мозгу могут и пробки перегореть.

Платформа, на которой мы стояли, оказалась крышей огромного треугольного здания, со сторонами в несколько миль. Изображения этого треугольника с удвоенной спиралью в каждом из углов нам попадались постоянно. Такой же знак как украшение носила Мамми.

Этот символ означал: «Три Галактики, один закон».

Изложу все, что узнал, вкратце: Три Галактики — объединение, похожее на нашу Организацию Объединенных Наций, или Лигу Наций. На Ланадоре находятся офисы, архивы и суды этой организации — это столица Лиги, как Нью-Йорк или когда-то Швейцария. Так сложилось исторически; народ Ланадора — это Древняя Раса; здесь начиналась цивилизация.

Три Галактики — группа островов, как Гавайи, соседей поблизости у них нет. Цивилизация распространилась по всему Малому Облаку, потом по всему Большому, а теперь постепенно проникает в нашу Галактику, правда медленнее. В нашей Галактике в 15–20 раз больше звезд, чем в двух первых.

Когда я все это осознал, мне стало совсем худо. Мамми была очень важной персоной у себя дома, но здесь она всего лишь мелкая сошка. Все, что она могла сделать — привезти нас. И все же некоторое время я сохранял холодную вежливость — могла бы притвориться, что смотрит в другую сторону, а мы бы смылись домой.

Нас поместили в ту часть огромного здания, которую можно назвать «отелем для транзитных пассажиров», хотя «пересыльная тюрьма» или «барак» было бы точнее. Не могу пожаловаться на условия содержания, но порядком надоело, что каждый раз, прибыв на новое место, я оказываюсь в заточении. Встретил нас робот и проводил далеко вниз — на Ланадоре роботы на каждом шагу. Они не похожи на Железного Дровосека; это устройства, заменяющие людей, как тот, что довел нас до наших комнат, и болтался потом поблизости, как коридорный в ожидании чаевых. Он являл собой трехколесную тележку с большой корзиной наверху, на случай, если бы у нас был багаж. Он встретил нас, просвистел что-то Мамми по-вегански и повел. Мы спустились на лифте и прошли по широкому и бесконечно длинному коридору.