Читать книгу "Повелители времени. Две кругосветки - Елена Ленковская"

Луша уныло помотала головой. В глазах её всё ещё стояли слёзы.

— Так, хватит реветь. Если твой брат жив, мы его отыщем.

— Если?! — вскинулась Луша.

— Ты не на пикнике, — прикрикнул на неё Уильям. — Хронодайвинг — вещь опасная. Мы все — рискуем.

Он вскочил и заходил по комнате. Потом остановился, и начал говорить уже спокойно и размеренно:

— Слушай внимательно и не перебивай меня. Эффект маятника — это когда перемещение во времени происходит подобно движению маятника — вперёд, а потом назад — на тот же отрезок времени. С нырками этот эффект часто играет злую шутку, да и опытные хронодайверы, бывает, попадают под его влияние.

Мы можем поискать Русю на острове Макатеа, но если его там нет, первая точка, которую стоит проверить — это Нукагива, год 1805-й. Поэтому мы сразу отправимся на Нукагиву. Если он там — всё отлично. Если его там нет, мы всё устроим так, как будто он и не исчезал. И потом вернёмся в «сегодня», чтобы искать его на Макатеа. Понятно?

— А почему не наоборот?

— Вернувшись снова на Нукагиву, он может попасть в опасную переделку, которая чуть не произошла там пятнадцать лет назад, которой я был свидетелем и участником, по мере сил предотвратив опасное столкновение. Это во-первых. Если же Руся не вернулся, тогда в опасности моряки «Невы» и «Надежды». Это во-вторых, и об этом мы уже толковали.

Луша вздохнула.

— Да уж. Как ни кинь, всё клин, — согласился Вильям, — Придётся тебе снова переодеться в мальчишескую одежду, — добавил он негромко, и скрылся за висящим цветастым пологом, разделявшим комнату на две части.

Луша принялась переодеваться, нервно путаясь в рукавах матросской рубахи.

— Ну что, готова?

— Да.

Вильям выглянул из-за занавеси, смерил Лушу взглядом, едва не сказал «вылитый Руслан», но промолчал, внезапно помрачнев.

Через минуту и он вышел из-за занавеси преображённым. На нём была лишь чиабу — набедренная повязке из луба, какую обычно носили нукагивцы. Стали видны его многочисленные татуировки. Выглядел он настоящим дикарём.

— Ну, девочка, нам пора, — сказал с ног до головы испещрённый синими рисунками дикарь и крепко взял Лушу за руку.

Когда через несколько минут в комнату заглянула весь вечер гостившая у подруги красивая молодая туземка, здесь уже никого не было. Жена Вильяма тихо вздохнула, задумчиво разгладила руками покрывало на том месте, где совсем недавно сидел хронодайвер, и бесшумно вышла — к появлению мужа нужно было успеть приготовить ужин.

Глава 45. Опять Нукагива

Нукагива обдал их полуденным жаром. Воздух над бухтой Таиохае слоился, вибрировал, и в этом горячем дрожащем мареве как фантомы двигались полуголые фигуры островитян.

Луша прищурилась. Осторожно выглядывая из густого зелёного плетева, источающего сильный, кружащий голову запах здешних растений, она с бьющимся сердцем увидела мальчика в матросских штанах и рубахе на противоположном берегу ручья. Русоволосый мальчик опустился на корточки. Жмурясь и шумно фыркая, он размашисто бросал в разгорячённое лицо пригоршни воды, без остановки — одну за другой, одну за другой, и сверкучие брызги так и летели во все стороны. Когда он вскидывал голову, на загорелом подбородке мелькал светлый шрам в виде запятой — ещё с прошлой зимы, от случайного удара хоккейной клюшкой…

Наконец, мальчик остановился, чтобы перевести дыхание. Луша, не моргая, смотрела сквозь листья, как стекают с Русиного подбородка капли, как блестят его мокрые, побледневшие от умывания щёки.

Вильям легонько дёрнул её за рукав и приложил палец к губам. Луша кивнула, и плотно зажала обеими ладонями рот, словно боясь, что не выдержит, и окликнет брата.

Встряхнув мокрыми кудрями, Руслан зачерпнул последнюю пригоршню и, стараясь не расплескать воду, торопливо засеменил прочь.

Вильям поманил Лушу за собой, и они, осторожно раздвигая заросли, двинулись вниз по ручью — ближе к тому месту, где ручей впадал в море. Оттуда доносился слитый с шумом прибоя гомон множества голосов, изредка перекрываемый отрывистыми резкими восклицаниями на туземном наречии.

* * *

Увидев толпу взбудораженных, вооружённых до зубов островитян, теснящих, забирающих в кольцо матросов с «Невы», Луша невольно охнула.

Гневные воинственные выкрики туземцы сопровождали недвусмысленными жестами, угрожающе потряхивая копьями и размахивая палицами. Лица были искажены, рты разинуты, мускулистые, татуированные до синевы тела блестели от пота.

— Что же сейчас будет? — испуганно пискнула она.

— Сиди тихо, не дёргайся, — шикнул на неё Вильям. Потом наклонился к самому её уху и пояснил очень тихо, но отчётливо:

— Сейчас должен прийти Робертс и привести Тапегу.

— Кого?

— Короля Тапегу. Нукагивцы думают, Крузенштерн заковал их короля в оковы и удерживает на своём корабле насильно. Но это не так. Он давно у себя дома. А слух этот проклятый Кабри распустил нарочно.

— Раевский! Где Раевский? — послышался выкрик откуда-то из середины толпы.

Услышав его, Луша вздрогнула, облизнула пересохшие губы и стала нервно раскачивать языком шатающийся молочный зуб.

— Где же этот ваш, как его… ну, который приведёт короля?

— Робертс? Терпение, скоро будет, — процедил Вильям, сосредоточенно наблюдая за происходящим, готовый в любой момент сорваться с места.

— А кто он вообще такой, этот Робертс?

Вместо ответа Вильям ткнул большим пальцем себе в грудь. Луша смотрела на него непонимающим взглядом.

— Это я, — одними губами подтвердил он.

— Что? — Луша чуть не задохнулась от изумления.

Вильям не ответил. Вытянув шею, он напряжённо всматривался поверх толпы туда, откуда должен был появиться его двойник.

Каждое мгновение казалось им обоим вечностью. Испуганно блестя глазами, Луша следила за тем, как всё плотнее смыкалось вокруг россиян враждебное воинственное кольцо.

— Все в лодку! — сквозь вой толпы донеслась до них запоздалая команда мичмана.

Выполнить её матросы уже не могли. Круг сомкнулся.

Быть убитым в стычке с туземцами в ста тыщах миль от дома — что за ужасная судьба! Ещё мгновение, и любой из моряков мог разделить участь несчастного Джеймса Кука…

Встав на цыпочки, Луша с замиранием сердца выискивала в беснующейся толпе знакомую фигуру. Вдруг брат там, среди них? И четверти часа не прошло, как впервые за несколько месяцев разлуки она увидела его на той стороне ручья — повзрослевшего, вытянувшегося, загоревшего Руську. Перед глазами всё ещё стояло его лицо — с блаженной улыбкой и светлыми солнечными бликами на мокрых щеках.

— Убьём их! Убьём! — в исступлении завывали островитяне. — Тау-и-па-та-хо-о! — Чтоб жарить не-при-я-те-ля! — неслось над толпой.