Читать книгу "День джихада - Александр Щелоков"

— Разве слава надоедает?

— Еще как! Вам, вероятно, это трудно представить.

Ярощук видел, что она лукавила. Люди, считающие себя известными, наоборот болезненно переживают, когда прохожие не узнают их на улице или в транспорте, не оборачиваются во след, не шепчут друг другу: смотри кто пошел!

А она вдруг так просто, словно они были век знакомы, спросила:

— Вы меня не проводите? Здесь недалеко. Если пожелаете, приглашу на чай.

— Почему нет? — ответил Ярощук. Он ни мгновения не колебался. Он уже готов был услышать нечто подобное, хотя и не знал где, когда и в какой форме предложение будет сделано. Он слишком долго в своей жизни занимался тем, что отсеивал случайное от закономерного и старался предугадать обстоятельства, которые порождают те или иные явления. Три встречи с незнакомой женщиной, происходившие в трех разных районах города в такой короткий срок, он уже не мог квалифицировать как случайные. Скорее всего, они были запланированными, неплохо организованными и срежиссированными. А коли так, значит еще кто-то, чье присутствие рядом с собой он пока не замечает, водит его по городу, заранее зная, где он может оказаться. Однако этот неведомый «кто-то» — не очень высокий профессионал, поскольку не учитывает, что случайность и закономерность в подобных обстоятельствах неплохо просчитываются. Ко всему он либо наивно верит, что Ярощук беспредельно сластолюбив, и тут же прилипнет к бумаге, намазанной медом, либо обстоятельства вынуждают его торопиться, и он просто вынужден торопиться сблизить его, Ярощука, с этой с красивой женщиной.

— Тогда пошли! — она явно обрадовалась. — Меня зовут Валентина. А вас?

— Алексей, — «темнить» здесь было бы неразумно… — Алексей Вадимович, если желаете.

Они вышли из метро и проехали две остановки на троллейбусе. Затем подошли к кирпичному дому, которые москвичи по старой памяти называют «сталинскими». Поднялись на лифте на шестой этаж.

Квартира, в которой они оказались, поражала размерами — просторная прихожая, три огромные комнаты, широкая светлая кухня, большой балкон.

В гостиной был уже накрыт обеденный стол. Заметив, с каким ироническим интересом на него посмотрел гость, Валентина изобразила смущение.

— Ой, не обращайте внимания, — она кокетливо улыбнулась и легким движением руки поправила и без того прекрасно уложенную на голове прическу.

— У нас вчера с подружкой был небольшой междусобойчик. Сейчас я быстренько наведу здесь порядок.

Но сделала это, прямо надо сказать, странно. Взяла со стола фужер и тонконогую рюмку и, элегантно покачивая бедрами, вышла на кухню. А вернувшись, открыла стеклянную створку серванта, и вынула чистый фужер и рюмку, которые и поставила на стол.

— Присаживайтесь, Алексей Вадимович. Прошу вас.

Коньяк, кисти винограда, живописно свисавшие с краев вазы. Лососинка, аккуратно разложенная на удлиненном рыбном блюде, красная икра в вазочке, прикрытой серебряной крышкой — все это выглядело чрезвычайно свежо и вряд ли являлось остатками «вчерашнего междусобойчика». Нет, здесь явно ждали гостя, хотя и сказано, что угощение приготовлено случайно.

— Вообще-то вы обещали угостить чайком, — напомнил Ярощук. — А к такому пиру, я, честно, не очень готов. Да и дела еще вечером…

— Вы меня обижаете.

Поколебавшись и сделав вид, что уступает просьбам, Ярощук сел за стол.

— Поухаживайте за мной, — тут же кокетливо предложила хозяйка. — Вино обязан разливать мужчина. Разве не так?

Ярощук плеснул коньяку в хрустальные рюмки. Поднял свою:

— За вас, Валентина!

Но она перебила его.

— Сперва давайте за наше знакомство.

— У вас прекрасная квартира, — сказал Ярощук, закусывая и оглядываясь. — А куда выходит балкон?

— На проспект, — ответила хозяйка. — Можете взглянуть, если хотите.

Она первой вышла на балкон и встала у парапета. Вокруг, в быстро густевшей синеве, лежал город. Словно разрубая его на две части вдаль тянулась прямая линия проспекта, обозначенная двумя гирляндами сверканьем огней.

Ярощук стал позади и она явно ждала что он ее обнимет. Ну не может нормальный мужик не воспользоваться таким моментом!

Но время шло, а гость ничем себя не проявлял. Он стоял за ее спиной, совершенно не выказывая никаких эмоций.

— Становится прохладно, — сказала она наконец.

А после таких слов даже самый тупой ухажер должен немедленно сделать что-то такое, отчего женщине сразу станет теплее.

— Принести платок? — спросил он.

Его спокойный тон заставил ее обернуться. Он по-прежнему стоял на пороге и его мощная фигура почти закрывала свет, падавший на балкон из комнаты.

— Зачем же платок? — сказала она с непонятной улыбкой и озорно добавила: — Лучше обнимите меня. Да и покрепче!

Она даже сделала шаг навстречу, но он неожиданно отступил и, не оборачиваясь, перешагнул порог в комнату.

— Заходите, здесь теплее.

Она подошла к нему вплотную и положила обе руки на его плечи.

— Вы меня боитесь?

Ярощук осторожно отстранился.

— Вы угадали. Я старый трусливый и не раз битый бабник. Как один апостол, не раз спускался из чужих окон по веревке, спасаясь от ревнивых мужей…

Она не приняла его тона.

— У меня нет мужа. Зря вы испугались.

Но Ярощук видел; нервничает. Прошла мимо, взяла с серванта пачку сигарет и руки ее подрагивали. Прикурила и хотела вернуться к окну, но он преградил ей путь.

— Не надо. Сядьте, пожалуйста. Я гарантирую вам безопасность. Кстати, у вас-то есть оружие?

Она посмотрела на него с изумлением.

— А что вы хотите найти? Гексоген или тротил?

— Не надо шутить. Я серьезно. И чтобы вы это поняли, вот… — Ярощук вынул из кармана удостоверение и положил перед ней на стол. — Прочитайте внимательно. И поймите, почему встречаться с вашим ревнивым поклонником мне совсем не с руки.

— У меня нет ни мужа, ни поклонника.

— Значит, мне показалось, что за вами следят? Если это так, я немедленно признаюсь, что струсил, извинюсь перед вами и исчезну с ваших глаз. А пока присядьте. Я хочу поговорить кое с кем.

Он достал из кармана трубку сотового телефона и отстукал номер.

— Василий, — сказал спокойно. — Возьми пару ребят. Ленинский проспект, ага, дом… корпус… шестой этаж, квартира двадцать. Их наверняка двое. Точно! Не сочти за труд.

Она сидела, выпрямив спину и заливавшая лицо бледность стала заметна даже через слой грима.

— Ну, не надо, Валентина. Не переживайте. Вы же в этой игре только маленький червячок на крючке, верно? А мне важно выяснить, кто держит удочку. Поэтому вы здесь практически, не при чем, поверьте мне.