Читать книгу "Дорога без возврата - Анджей Сапковский"

– Странные у тебя глаза, Мариадок, – неожиданнопроговорила Бранвен. – Глаза, не привыкшие к дневному свету.

– Прочь с дороги.

– Нет. Я не уйду. Сначала ответь мне на вопрос. Вопрос,который звучит так: зачем вы здесь?

Мариадок не пошевелился. Он глядел на меня.

– Не будет легенды о великой любви, – сказал он, но язнал, что говорит вовсе не он. – Ненужна и вредна была бы такая легенда.Ненужным безумием был бы склеп из берилла и куст боярышника, выросший из него,чтобы охватить ветвями другой склеп, из халцедона. Мы не желаем, чтобысуществовали такие склепы. Мы не желаем, чтобы история Тристана и Изольдыпроросла в людях, чтобы была образцом и примером, чтобы когда-либо повторилась.Мы не допустим, чтобы где бы то ни было, когда бы то ни было юные люди говорилидруг другу: «Мы – как Тристан и Изольда».

Бранвен молчала.

– Мы не допустим, чтобы нечто такое, как любовь этих двух,мутила в будущем умы, которым предначертаны высшие свершения. Чтобы ослабляларуки, задача которых – крушить и убивать. Чтобы смягчала характеры, которыедолжны держать власть в стальных тисках. А прежде всего, Бранвен, мы недопустим, чтобы то, что связывало Тристана и Изольду, вошло в легенду какторжествующая любовь, преодолевающая преграды, соединяющая любовников дажепосле их смерти. Поэтому Изольда из Корнуолла должна умереть далеко отсюда,обычной смертью во время родов, выдав на свет очередного потомка короля Марка.Тристан же, если до нашего прибытия не успел по-подлому скрыться, должен упокоитьсяна дне морском с камнем на шее. Либо сгореть. О да, будет гораздо лучше, еслион сгорит. От затонувшего Лионессе на поверхности остались только вершиныСилли, а от Тристана не должно остаться ничего. И замок Карэ должен сгоретьвместе с ним. Сейчас, немедленно, пока корабль из Тинтагеля еще не выплыл иззалива. И так будет. Вместо бериллового склепа – вонючее пепелище. Вместопрелестной легенды – безобразная правда. Правда о самолюбивом ослеплении, омарше по трупам, об истоптанных чувствах других людей, о причиненном им вреде инесправедливости. Что скажешь, Бранвен? Ты намерена встать на пути у нас,бойцов за правое дело? Повторяю – прочь с дороги. Против тебя мы ничего неимеем. Мы не намерены тебя ликвидировать. Да и зачем? Ты свою роль сыграла, неочень достойную роль, можешь идти прочь, возвращайся на побережье. Там тебяждут. То же касается и тебя, рыцарь… Как тебя зовут?

Я глядел в их глаза и на их руки и думал, что старыйГвирддиддуг не сказал ничего нового. Да, действительно, глаза и руки выдавалиих с головой. Потому что в глазах у них была жестокость и решимость, а в руках– мечи. А вот у меня не было меча. Я вручил его Изольде Белорукой. Ну что ж,подумал я, ничего не поделаешь. В конце концов, что тут такого – погибнуть вбою? Впервой мне, что ли?

Я – Моргольт! Тот, кто принимает решение!

– Твое имя? – повторил Мариадок.

– Тристан, – сказал я.

Капеллан появился неведомо откуда, выскочил, словно пакиз-под земли. Кряхтя от напряжения, кинул мне через всю залу большой двуручныймеч. Мариадок поднял свой для удара, прыгнул ко мне. На мгновение оба меча былинаверху – Мариадоков и тот, что летел к моим протянутым рукам. Казалось, я немогу его опередить. Но я смог.

Я ударил его под мышку, изо всей силы, с полуоборота, остриепрошло укосом точно по линии, разделяющей цвета на его гербе. Я развернулся вдругую сторону, опустил меч, и Мариадок сполз с клинка под ноги другим трем,уже бегущим ко мне. Андред споткнулся о тело, так что я мог бы запросторазрубить ему голову пополам. И разрубил.

Гвиндолин и Дегу кинулись на меня с двух сторон, я скользнулмежду ними с вытянутым мечом, крутясь словно волчок. Им пришлось отскочить, ихклинки были на добрый локоть короче. Присев, я рубанул Гвиндолина в бедро,почувствовал, как острие скрежетнуло по кости и разрубило ее. Дегу замахнулся,напав сбоку, но поскользнулся на крови, упал на одно колено. В его глазах былужас и мольба, но я не искал в себе жалости. И не нашел. Тычок двуручным мечом,нанесенный с малого расстояния, парировать невозможно. Если отскочить неудается, клинок входит в тело на две трети длины, по две железные зарубки,которые на нем специально делают. И он вошел.

Хотите верьте, хотите нет, ни один из четверых не крикнул. Ая… Я не чувствовал в себе ничего. Совершенно ничего.

Я кинул меч на пол.

– Моргольт! – подбежала Бранвен, прижалась ко мне, всееще дрожа от постепенно угасающего возбуждения.

– Все хорошо, девочка. Всему конец, – сказал я, гладяее по голове, но при этом не сводил глаз с капеллана, опустившегося на коленирядом с умирающим Гвиндолином.

– Благодарю, поп, за меч.

Капеллан поднял голову и глянул мне в глаза. Откуда онвзялся? Или был здесь все время? А если был тут все время… то кто он такой? Ктоон такой, черт побери?

– Все в руце Божией, – сказал он и снова склонился кГвиндолину, – et lux perpetua luceat eis.

И все-таки он не убедил меня. Не убедит меня ни первым, нивторым утверждением. В конце-то концов, я был Морголь-том. А вечный свет? Мнеизвестно, как выглядит такой свет. Я знал это лучше его. Капеллана.

Позже мы отыскали Изольду.

В ванне, прижавшуюся лицом к стене. Педантичная, аккуратнаяИзольда Белорукая не могла сделать этого где попало. Нет. Только на каменномполу, рядом с канавкой для стока воды. Теперь эта канавка по всей длинепоблескивала темным застывшим кармином.

Она перерезала себе вены на обеих руках. Умело, так, чтоспасти ее было невозможно, даже найди мы ее раньше. Вдоль всего предплечья, повнутренней стороне. И добавила поперек, на сгибах локтей. Крестом.

Руки были еще белее, чем обычно.

И тогда, хотите верьте, хотите нет, я понял, что пахнущаяяблоками ладья без руля отходит от берега. Без нас. Без Бранвен из Корнуолла.Без Моргольта из Ольстера. Без нас. Но не пустая.

Прощай, Изольда. Прощай навсегда. В Тир-Нан-Оге ли, или вАвалоне навечно останется белизна твоих рук. Прощай, Изольда.

Мы покинули Карэ прежде, чем туда явился Каэрдин. Нам нехотелось разговаривать с ним. С ним или с кем-либо еще, кто мог быть на бортукорабля, приплывшего из Корнуолла, из Тинтагеля. Для нас легенда ужезавершилась. Нас не интересовало, что сделают с нею и из нее менестрели.

Снова похмурнело, моросил мелкий дождик. Нормально. ДляБретани. Нас ждала дорога. Дорога через дюны к каменистому пляжу. Я не хотелдумать, что будет дальше. Это не имело значения.