Читать книгу "Солнце в рюкзаке - Евгения Мелемина"

– Я видел его сверху, с Ветки. Этого было достаточно.

– Прошло двести семьдесят лет! – взвыл лингвист, хватаясь за голову. – Он не мог столько прожить, его сейчас там нет, а код… он нужен, там же тетракл, как ты не понимаешь…

– Я понимаю, – неожиданно мягко сказал Раннинг. – А вы нет.

Он закрыл глаза и умолк.

– Предлагаю остановить расследование, – произнесла Анечка. – Андрей.

Лингвист с грохотом сворачивался. Его лицо покрылось красными пятнами. Фред стоял неподвижно, поблескивая стеклами модных прямоугольных очков. Анечка подошла к колбе и сказала свое коронное:

– Бедный… Все закончилось. Все. Потерпи еще немного.

Раннинг слабо шевельнулся. Дрогнули губы, складываясь в короткую улыбку, от которой на щеках появились неглубокие ямочки.

На экране еще билось живое сердце, но Андрей без колебаний потянулся к нужным кнопкам. Колба вздрогнула и медленно затянулась черной пленкой, превратившись в саркофаг. То, что сделает с телом Раннинга ликвидационная жидкость, не хотел видеть никто.

Наступила тишина, оборудование гасло.

– Все? – спросила Анечка, заглядывая через плечо Андрея.

– Да.

– Сливай колбу… и пойдемте ужинать, наконец!

Глава 7

Категория «А-12» заперла команду ученых в научном комплексе. Пока шло расследование и принимались решения, что делать с полученной информацией и как ее скрывать, выйти из комплекса было невозможно.

Ужинать пришлось в маленькой столовой, которой обычно никто не пользовался во избежание приема вредной синтетической пищи.

Конвейеры подали тарелочки с мясом, похожим на хлеб, и хлебом, похожим на картон. Прибыли красные стаканчики сока из искусственной вишни, запредельно сладкой.

Двери столовой предусмотрительно заперли. Зажегся неяркий свет, холодно рассыпавшись на поверхности пустующих столиков.

Анечка убежала с докладами, и без нее в представлении Андрея наука как-то пошатнулась. Вишни, например… почему такие сладкие?

Анечка бы объяснила: потому что, Андрей, у них командно-иерархические отношения…

– Все это было триста лет назад, – вяло сказал Фред, ковыряя вилкой кусок волокнистого мяса. – Естественная эволюция исследовательского процесса без ошибок не проходит.

– Финансирование было минимальным, – напомнил лингвист, дергая кадыком. – Психология другая.

– Все идет по дуге улучшения, – подхватил Фред. – Сначала их связывали по двое и приучали к потерям методом… гм… искусственным. Потом – снижали эмоциональность, убирали амплитуды смены настроения. Теперь – сам знаешь.

– Психологам запись отдадим, – пообещал лингвист. – Пусть соотнесут его мотивацию с ценностями стандарта модели. Если не совпадет – поднимем записи с Комиссии, на которую его гоняли. Вдруг там какой умник ляпнул ему, что он человек и право имеет? Всякое бывает.

– Велициевы сонмы! – печально воскликнул Фред. – Что же вы такое?.. Нутром чую – физика. Моя стихия. Взломать бы нам эту кубышку наконец… Неужели нет других способов?

– Нет, – покачал головой Андрей. – Это то же самое, что сломать рельсу о колено. Слишком примитивная система.

Некоторое время все молчали и усиленно жевали.

Фред отложил вилку, обмахнул бороду салфеточкой и сказал проникновенно:

– Андрей, будешь продолжать в том же духе, я с тобой рядом не стоял и ничего не слышал. С Основным Правилом знаком, что там несет доктор Новиков – не понимаю. И вообще, проверьте его на профпригодность. Нервы, знаете ли.

Андрей поднял на него глаза. Фред смотрел на него благодушно и очень дружелюбно. Лингвист скреб вилкой по тарелке и делал вид, что ни при чем.

Пять лет в одной команде, подумал Андрей. Пять лет.

– Зря вы так надрываетесь, – сказал он наконец и брезгливо отставил стакан с жирными алыми вишнями. – Я врач, а не археолог… Копаться в старье – не моя профессия. Должен же просто был кто-то его держать.

– А, – понимающе улыбнулся Фред и закивал. – Должен, должен.

На выходе из столовой Андрея поймал за руку взволнованный и бледный Костюченко.

– Ну? – с волнением спросил он. – Нам материалы передадут? Андрей! Хочешь, я твою фамилию в диссертацию впишу? Так и начну – «при неоценимом вкладе доктора А. Новикова мной было установлено…»

Ночевать пришлось в маленькой комнатке, напоминавшей каюту космического корабля. Андрей раньше много летал и хорошо помнил и узкие пластиковые полочки-кровати, и выдвижные столики. Летал – по мелочи. Охотился на зеленых белок в Караббии, собирал образцы какой-то слизи на Са.

Объективно – занимался ерундой, но вечно гнался за важностью происходящего. Гордился набитыми белками, с замиранием сердца ждал результатов анализов мерзкой слизи, надеясь, что открыта новая форма вирусного сообщества.

По настрелянным белкам он оказался во второй сотне охотников, а слизь обнаружила следы недюжинного интеллекта и удрала с корабля, так и не соизволив оказаться вирусным сообществом.

Институт биоинженерии – лучшее место для желающих совершить невероятное, но и здесь отличиться не удалось. Андрей месяц за месяцем наблюдал многочисленных Тайтэндов и Лайнменов, у которых сроду ничего не болело, а любая рана закрывалась самостоятельно через пятнадцать минут после повреждения.

Пил кофе с Анечкой, приглашал на свидания и как-то ненавязчиво перебрался в категорию ее запасных любовников – без особого интереса и трепета, просто было приятно.

Курил с Фредом в запрещенных для курения местах, следил за составами реактивов.

Пять лет болтался без дела, субъективно если.

И вот выпало же расследование, думал Андрей, и так и сяк мучая несчастную беленькую подушечку, не желавшую стать мягкой. Выпал шанс, случай… И что?

Мерзко на душе.

На потолке – синяя злобная лампа.

Андрей долго смотрел на нее, пока глаза не заболели, а потом поднялся, поняв, что заснуть не сможет, и развернул на выдвижном столике полотно «Линии».

Раннинги именной серии лейтенанта Марка Теннисона. Генетические маркеры.

Вот он. Действительно, Раннинг…

Послужной список был короток – всего пять Матчей. Последний для Раннинга Матч закончился первой линией – вместе с Квотттербеком он попал в герметичную ловушку и погиб, раздавленный вакуумом. Квоттербек выбрался, а Раннинг нет.

Видимо, в этот Матч и произошла замена, решил Андрей. Игроки того времени сильно паниковали, оставшись без Квоттербека, а потеря его на первой же линии – заявка на стопроцентное поражение.

Черт его знает, как он вылез, но факт – вылез, вернулся и прикинулся Квоттербеком.