Читать книгу "Поступь Слейпнира - Ерофей Трофимов"

— Тогда почему вы занимаетесь рабами?

— Растить коней — дело не быстрое, — пожал плечами воин. — А детей кормить нужно.

— А если я вам понравлюсь, вы оставите меня себе? — настороженно спросила девушка.

Ей очень хотелось узнать свою дальнейшую судьбу. Даже оказавшись рабыней, она не могла не использовать свои данные на полную катушку. Выросшая среди дворцовых хитростей и интриг, она просто не могла не попробовать. Но ей явно не везло. Чуть усмехнувшись, Аль-Руффи покачал головой и, расправив плечи, ответил:

— В шатрах кочевников нет места королевам, пусть даже бывшим. Наши рабыни трудятся изо всех сил, чтобы не навлечь на себя гнев хозяев. Неумехам там места нет.

— Значит, вы всё равно продадите меня? — растерялась девушка.

— Да. Но не сразу, — ответил воин и, пришпорив коня, умчался куда-то в голову колонны.

Опустив голову, Налунга вдруг почувствовала, как на глазах закипают слёзы злости и бессилия. Она, королева города черепов, места, о котором долгие годы ходили легенды, вдруг стала обычной рабыней, которую хозяин может накормить или оставить голодной, приласкать или ударить, И ему не нужно для этого иметь какую-то причину. Достаточно того, что он — хозяин.

Девушка не знала, как долго их везли. Отряд вышел в пустыню, где глазу было не за что зацепиться. Поглядывая на солнце, Налунга пыталась понять, сколько времени они в пути, но всё было бесполезно. К вечеру они въехали в оазис, и она поняла, почему он так называется. Три огромных валуна по какой-то прихоти природы располагались на границе оазиса, образуя равнобедренный треугольник.

У крошечного озерца росли несколько финиковых пальм, а под ними стояли походные шатры кочевников. Быстро осмотревшись, Налунга поняла, что это не домашний лагерь. Здесь не было женщин, воинов встречали полтора десятка кочевников и несколько рабов.

Первым, что бросилось ей в глаза, были ошейники и клеймо на левом плече у каждого раба. Воины небрежно сбросили пленников на землю и, оставив связанными, занялись лошадьми. Налунга открыла было рот, чтобы начать возмущаться, но, вспомнив, что конь для кочевника — первый друг, промолчала. Внимательно наблюдавший за ней Аль-Руффи одобрительно кивнул и, усмехнувшись, сказал:

— Ты быстро учишься, королева. Это хорошо. Значит, мне не придётся часто браться за плеть.

Плеть?! Этого Налунга вынести не могла. Её, королеву города черепов, будут наказывать плетью, как какую-то рабыню?! Гордо выпрямившись, она попыталась принять самую высокомерную позу, какую только могла, но связанные руки быстро вернули её к действительности. Теперь она рабыня, и её действительно могут наказать плетью.

Рабы, подгоняемые окриками воинов, принялись готовить ужин, и вскоре над оазисом разнеслись восхитительные запахи жаркого. У кочевников не было недостатка в хорошем мясе. Многочисленные стада джейранов постоянно бродили по пустыне. Один из кочевников, исполняя приказ Аль-Руффи, подошёл к пленникам и жестом приказал им перейти к костру.

Непривычная к подобному обращению Налунга замешкалась, пытаясь понять, что ему нужно, и тут же почувствовала обжигающий удар плетью из сыромятной кожи, которой кочевник владел виртуозно. Витой шнур ощутимо обжег ей плечи, не оставив даже царапины. Вскрикнув от неожиданности, девушка кинулась следом за своими служанками, но, наступив на край длинной юбки, которую надела убегая из дворца, рухнула на песок.

Презрительно усмехаясь, воин поднял руку, но резкий окрик остановил его. Ответив что-то окликнувшему его человеку, он опустил плеть и, повернувшись к рабыне, гортанно произнёс:

— Тебе лучше пошевелиться, рабыня. Иначе ты испробуешь настоящей плети.

Понимая, что это не пустая угроза, а шутки давно закончились, Налунга судорожно засучила ногами, пытаясь найти опору и побыстрее подняться, чтобы оказаться как можно дальше от этого человека. Внимательно наблюдая за ней, кочевник не удержался и, расхохотавшись, что-то громко крикнул своим соратникам. В ответ послышался дружный смех.

Понимая, что смеются над ней, Налунга кое-как встала и, доплетясь до своих служанок, тихо спросила, опустившись на песок:

— Чего они ржут, как их проклятые кони?

— Он сказал, что ты дрыгаешь ногами, словно курица, которой отрубили голову, — пряча улыбку, ответила одна из служанок.

— Ты знаешь их язык? — удивилась Налунга.

— Я уже третий раз попадаюсь этому племени, — грустно улыбнулась девушка.

— Как это? — не поняла Налунга.

— В первый раз они налетели на нашу деревню и продали нас вашим перекупщикам. Перекупщики продали меня купцу, торговавшему слоновой костью. Но купец так и не добрался до Египта. Эти воины напали на караван и, ограбив его, опять продали всех рабов вашим перекупщикам. Так я во второй раз оказалась у них. А сегодня я снова столкнулась с ними.

— Но это не объясняет, как ты выучила язык, — настороженно спросила опальная королева.

— В первый раз я была слишком мала для постели, и меня продали через две луны. С купцом я попала к ним почти через два года, уже вполне созревшей девушкой, и один из этих воинов оставил меня на время в своём шатре. Его жена была больна, и кому-то нужно было заботиться о воде и уюте, да и за детьми нужно было присмотреть, — пожала плечами служанка.

— И сколько ты прожила с ним? — продолжала допытываться Налунга.

— Почти два года. Потом его жена умерла, и ему пришлось снова жениться. Тогда он меня и продал, — вздохнула девушка с явным сожалением.

— Похоже, тебе нравилась такая жизнь, — проворчала Налунга, сверля её настороженным взглядом.

— Да. Это была хорошая жизнь, и хозяева они не жестокие. Делай, что приказано, и не лезь, куда не просят, — вот и всё. Воины часто уходят в пустыню, и ты предоставлена сама себе.

— Кажется, ты мечтала занять место его жены, — понимающе усмехнулась Налунга.

— Такое редко случается, — покачала головой служанка.

— Почему? — удивилась Налунга, но услышать ответ не успела.

К ним подошёл Аль-Руффи и, достав из ножен широкий кривой кинжал, одним взмахом перерезал верёвки, связывавшие им руки. Убрав оружие в ножны, он положил руки на широкий шёлковый кушак и сказал:

— Вы все рабы. Эти девушки носят клейма, значит, работы будет немного. Тебя и твоего телохранителя заклеймят после ужина.

Услышав его слова, Налунга невольно содрогнулась, но ответить ничего не успела. Сказав, что считал нужным, Аль-Руффи развернулся и широким шагом вернулся к костру. Вспомнив, что её служанки действительно носят клейма, Налунга повернулась к той, что уже побывала в этом племени, и, подумав, тихо спросила:

— Это больно?

— Что? — не поняла девушка.

— Когда ставят клеймо, это больно?

— Да, — помолчав, так же тихо ответила служанка. — Это было очень больно. Раскалённое железо впивается в твою плоть, а ты можешь только кричать от боли, потому что тебя связали и крепко держат. Это было очень больно. А ещё это было очень страшно. Так страшно, что я даже описалась.