Читать книгу "День свалившихся с луны - Наталья Труш"

Зиновьева вполне удовлетворили умозаключения.

А еще на этом стержне висело вполне земное полотенце, голубое, махровое, с белыми полосками по бокам. Объяснить его нахождение на том свете Зиновьев не мог. Душе полотенце вроде как без надобности...

В поисках истины Зиновьев задрал голову и увидел привязанные к стержню игрушки – Лиса и Маленького принца, которые Дашка привезла из Парижа. И тут же вспомнил строчку, которую мучительно не мог закончить накануне: «Самого главного глазами не увидишь. Зорко одно лишь сердце». И все понял.

«Нет, я не на том, я на этом свете!» – подумал он. А на самом деле сказал вслух и тут же услышал ответ:

– Конечно, на этом! На том я не буду пахать как папа Карло без отдыха по трое суток на полторы ставки! А знаете, больной, почему все врачи пашут на полторы ставки?

– Нет... – проскрипел Зиновьев.

– На ставку есть нечего, а на две – некогда!

* * *

Доктор в зеленом халате, в колпаке и очках заглянул Зиновьеву в глаза, подержал его за руку, пощелкал переключателями на каком-то аппарате, установленном в изголовье.

– Доктор, а я еще по...

– Поживете-поживете, – опередил его веселый доктор. – Я не исключаю, что еще и женитесь, какие ваши годы! Невеста у вас затейница. Принесла игрушки, велела вам показать. Говорит, они вам о празднике каком-то напомнят, которого нет в календарях. Вспомнили праздник, больной?

– Вспомнил.

– Скажете?

– Нет, доктор, это очень личное.

– О-о, да вы у меня боец, Василий Михайлович! Интимное что-то?

– Не совсем. – Зиновьев помялся немного. – Доктор, я вам скажу, но по большому секрету. Хорошо?

– Заметано!

– Несколько лет назад я очень сильно упал...

– Травма?

– Можно сказать, что да. С луны свалился.

– Вы не только боец у меня, Василий Михайлович! – Врач внимательно посмотрел на Зиновьева. – Вы – фантазер. И меня это радует. У меня такие... свалившиеся с луны... быстро поправляются.

Врач подошел к окну, выглянул и помахал кому-то.

– Ну, осталось вам, Василий Михайлович, честно мне признаться: а барышня ваша, которая невеста, Дарья Алексеевна, что маячит под окном... она, простите, тоже с луны свалилась?

Зиновьев улыбнулся, вспомнив Дашку, ее волосы, упавшие с подушки до самого пола, в которых блуждали блики догорающего в камине огня.

– У нее, доктор, диагноз еще страшнее. – Зиновьев помолчал, посмотрел на круглый плафон на больничном потолке, который он принял за луну, на Лиса и Маленького принца, которых Дашка не могла поделить между ними. Потом покосился на окно, за которым врач увидел его Дашку, и улыбнулся. – У нее потом еще и крыша улетела...

– И все?

– Вроде бы все.

– Очень плохо, что крыша улетела. Очень плохо.

– Почему? – сбился с правил игры Зиновьев.

– Потому что аисты любят гнездиться на крышах. А вам скоро аиста в гости ждать. Так что чините крышу, фантазеры!

– Доктор, вы это серьезно?

– Про крышу? Конечно, серьезно!

– А про... аиста?

– И про него тоже.

– А как вы?..

– Так она у нас тут в обморок упала. Да не переживайте вы, Василий Михайлович! – успокоил добрый доктор, увидев, как Зиновьев дернулся. – Обычное дело в ее положении. Ну вот, мы ей первую помощь стали оказывать и быстро поняли, что барышня в очень интересном положении. Так что поздравляю вас! Волноваться вам нельзя, но я думаю, такое волнение вам только на пользу и на поправку. Я угадал?

Зиновьев кивнул. И отвернулся к стене думать свою счастливую мысль. Все получалось так, как он и мечтал совсем недавно: он еще не старый, он еще успеет родить ребенка и воспитать его. Или ее?! Да не суть! Главное, что у его Миши будет брат или сестра, и Миша уже никогда не будет так одинок в этой жизни, как он и Даша, и не грозит ему в скором времени сиротство, как блаженство.

– Доктор, я успею? – спросил Зиновьев, засыпая после лекарства.

– Успеете. Уже успели... Фантазеры!

Эпилог

Выставка называлась «Глаза на кончиках пальцев». Чтобы она состоялась и получила такой резонанс в городе, Даше пришлось немало потрудиться. Делала она это отнюдь не для того, чтобы понравиться сыну Зиновьева. Работы Миши и в самом деле заслуживали того, чтобы их показать публике.

Про то, что Миша лепит, Даше рассказал Василий Михайлович. Попросил Дарью как специалиста посмотреть работы слепого скульптора.

– Скажешь тоже, Вась, «специалист»... Я, конечно, посмотрю, но еще лучше будет, если я их покажу Ваньке Сурину. Ванька – вот кто настоящий специалист!

Ваня и его гоп-компания обитали все в той же мансарде под крышей дома, где началась Дашкина питерская жизнь. Ее там встретили, как родную. Правда, из старых знакомых Даши в квартире обитали только Ваня со Светой, Шурушок и Лизон – две подружки неопределенного возраста и рода занятий.

– Остальные, Дашут, как-то поразбрелись, – грохотал в кухне Ваня, сверкая прорехами на почти новой тельняшке. Похоже, что они специально были вырезаны. Ванька явно подражал знаменитым «митькам».

Ваня и Света долго рассматривали фигурки, которые принесла им Даша.

– Ты говоришь, мальчонка-то слепой лепил? Дашенька, ему помочь надо. Он талантливый. А глаза у него на кончиках пальцев. Отвечаю за слова! Ему б еще в глине поработать. Все-таки она лучше пластилина.

– Начал он в глине работать, Вань. Просто пока еще с обжигом не освоился. Но это вопрос времени. Значит, говоришь, есть о чем говорить?

– Есть, Даш, ты меня знаешь, я врать не буду. Если хорошо и тепло мне, я так и говорю, а если говно, то тоже так прямо и говорю!

– Да уж, – вставила свое слово Света, – ты, Вань, в выражениях не стесняешься!

– А что стесняться? – искренне удивился Ваня. – Я нормальный русский мужик, и слова у меня все русские.

* * *

Когда Марина с Мишей привезли в арт-студию две большие коробки с пластилиновыми скульптурками, Даша просидела над ними несколько часов, аккуратно разбирая их, освобождая от упаковки, рассматривая каждую и радуясь до слез.

О выставке в те дни не написал только ленивый – журналисты разных изданий отметились кто информашкой, кто репортажем, а кто и интервью с Мишей.

И посетители выставки не скупились на благодарственные отзывы. Зиновьев-старший приходил в студию каждый день и читал их украдкой – книгу отзывов потом подарили Мише.

В один из дней арт-студию навестила Кира Сергеевна. Издалека посмотрела на Дашу. Пообщалась с Зиновьевым. С Мишей она благоразумно помирилась еще до выставки. И Марину приняла. Во всяком случае, делала вид, что относится к ней дружески.