Читать книгу "Аллегро на Балканах - Александр Михайловский"

Но еще раньше, в самом начале штурма Старого Города, взлетел на воздух Семибашенный замок вместе со всеми потомками султана Османа. Династия, больше полувека заливавшая кровью значительную часть Евразии, нашла свой быстрый и страшный конец. Теперь мы даже не узнаем, что это было – шальной снаряд, упавший с недолетом, или не выдержали нервы у кого-то из младотурецких офицеров… Конечно, если поднапрячься, можно будет найти кого-то из отдаленных родственников, но в любом случае, как мне кажется, идея Ангорского эмирата накрылась медным тазом. Теперь либо остаток Турции с чисто мусульманским населением станет провинцией Анатолия, либо Ольге придется проводить кастинг среди сторонних претендентов исламского вероисповедания. На всех остальных территориях планируется реанимация и реставрация христианства – в первую очередь, опираясь на армян, греков и прочие реликты канувшей в Лету Византийской империи.

И вообще, еще при планировании этой операции у моей супруги возникла идея: насколько возможно не впадая в варварство, стереть на территории бывшей Византии следы пятисотлетнего турецкого владычества. Поэтому по очагам сопротивления в бывшем султанском дворце Топкапы корабельная артиллерия вела огонь без всякого стеснения и изрядно расковыряла этот образчик османской архитектуры. Но, к сожалению (а может и к счастью), не впадая в варварство, полная очистка Старого Города от османских реликтов невозможна. Ведь никто не собирается уничтожать мечети, построенные в период турецкого владычества и ставшие неотъемлемой частью городской архитектуры. Единственное, что не обсуждается – все здания, построенные еще в византийские времена как христианские церкви, исламскому духовенству придется вернуть законным владельцам.

И вот сейчас мы с Великим князем Михаилом, все-таки ставшим болгарским царем, подполковником Дроздовским, осуществившим вековую мечту российского офицерства, генералом Плеве, чья неуемная энергия позволила провести эту операцию на повышенных скоростях, вице-адмиралом Эбергардом, чьи корабли мрачными громадами застыли в море, а также некоторыми другими лицами рангом пониже (а потому мне неизвестными) стоим на площади перед Святой Софией и смотрим на подсвеченные заходящим солнцем дымы, поднимающиеся над тлеющими развалинами поверженной вражеской столицы. Сладок, сладок дым победы, хотя господа генералы, адмиралы и офицеры еще не осознали всего того что они сотворили. Больной Человек Европы мертв, похоронен в безымянной братской могиле, и теперь пришло время говорить по этому поводу разные крепкие слова, поминая покойнику все причиненное им зло. Наверняка телеграф, расположенный в Новом Городе, а потому неповрежденный, уже отстучал эту новость по миру – и теперь в Петербурге, Белграде, Цетинье и Софии царит безудержное ликование вперемешку с народными гуляньями, а вся остальная Европа напрягла булки в ожидании дальнейших событий.

И тут же, чуть в сторонке от нашей победоносной когорты – непонятно откуда взявшийся наследник австро-венгерского престола, печальной памяти эрцгерцог Франц Фердинанд взирает округлившимися глазами на момент нашего триумфа. А что, все вполне благопристойно: из отрезанных голов пирамиды никто не складывает и над трупами погибших не глумится. Просто люди культурно радуются своей эпической победе, поставившей точку в многовековой кровавой истории разбойничьего государства. Весь плач и вой творится чуть дальше, в христианских кварталах, где уцелевшие жители горюют по своей безвинно убитой родне и проклинают весь турецкий род до седьмого колена. С одной стороны – и зачем он тут нужен в такой момент? А с другой – пусть смотрит. Если австрийцы или кто-либо еще будут плохо себя вести, то к этим деятелям прилетят злые «дрозды» в полной боевой экипировке и заклюют насмерть, как уже заклевали Оттоманскую Порту…

– Господа, – сказал Михаил, когда присутствующие дошли до того состояния, что готовы ему внимать, – враг разгромлен, мы победили, и теперь твердо встали обеими ногами в Черноморских Проливах на страх врагам. Константинополь – это не просто крупный город и стратегически важный пункт, но и древняя цитадель православия, пятьсот лет находившаяся под властью жестоких агарян. Да здравствует государыня-императрица Ольга Александровна, Российское государство, русская императорская армия и триединый православный российский народ! Троекратное ура, господа!

– А как же болгары? – раздался из задних рядов голос какого-то штатского, – почему вы, Ваше Величество, в своей здравице не упомянули о великом болгарском народе?

– А что не так с болгарским народом, господин Малинов? – резко спросил Михаил, стремительно развернувший в сторону прорезавшегося говоруна. – Разве же вы, болгары, не получили всего, что вам было обещано: полную независимость от Турции, отмену решений Берлинского трактата и свои исконные территории в соответствии с Сан-Стефанским мирным договором?

– Все это так, – смутился возмутитель спокойствия и благолепия, – но нам бы хотелось, чтобы, говоря свою речь, вы упомянули и о болгарских солдатах, которые тоже героически сражались в этой войне…

Михаил хмыкнул и внимательно посмотрел на этого господина Малинова.

– В настоящий момент, – уже спокойнее ответил он, – мы чествуем именно русскую армию, добившую хищника в его логове и гарантировавшую, что больше никто и никогда не сможет нести смерть христианским народам… О болгарских солдатах я упомяну, когда после войны буду принимать парад победы в Софии. Но сейчас, пока не закончены дела в Македонии, говорить об этом преждевременно.

– Ваше Величество, я Александр Страмболийский, газета «Земледельческое знамя», – раздался еще один голос с сильным болгарским акцентом, – скажите, а Солун тоже отойдет к Болгарии вместе с остальной Македонией или на него наложит свою лапу Греция, провозгласившая политику возвращения своих исконных территорий?

– А при чем тут Греция? – пожал плечами Михаил. – Претензий этой страны на якобы исконные территории мы не утверждаем. А если они рискнут оспорить эти земли силой оружия, то пусть рискнут, наш ответ будет вполне адекватным.

– А я думаю, – сказал я, – что если Греция рискнет вступить в вооруженный конфликт с любым из наших союзников, то это поставит под вопрос существование ее государственности. Вы мою супругу знаете. Сначала оторвет ослушнику голову, а потом будет задавать этой голове разные интересные вопросы. Девять лет назад грекам по первое число наваляли турки – так вот, господа, мы не турки, мы гораздо страшнее. И в связи с этим скажу вам вот что. Несмотря на то, что сейчас мы добились определенного успеха, ничего еще не предрешено. И русским, и болгарам, и сербам сейчас необходимо готовиться к новым боям и сражениям. Некоторые думают, что у нас не осталось врагов, но это не так. Многим и многим наш успех – это как ножом поперек чресел. Поэтому нам следует засучить рукава и начать разгребать оставшиеся от турок завалы. Прежде чем грянет следующая гроза, тут все необходимо привести в порядок, и при этом суметь отделить агнцев от козлищ. Добрые обыватели, вне зависимости от их нации и вероисповедания, при условии соблюдения российских законов должны спокойно жить и чувствовать себя в безопасности, а фанатиков и изуверов нужно изгнать, чтобы не было их нигде и никак. А еще мы должны обиходить вдов и сирот, пусть даже при жизни их мужья и отцы были нашими врагами, собрать и похоронить тела погибших и сделать множество других дел, чтобы наладить в этом городе нормальную жизнь. Османская империя пала в прах без остатка, но жизнь в Константинополе продолжается.