Читать книгу "Клан Сопрано - Мэтт Золлер Сайтц"

«Кто-то» — это Ливия, но это также и Глория, чей гнев нарастает, когда она понимает, что Тони никогда не поставит ее на первое место. Сюжетная линия достигает пика, когда они дерутся дома у Глории, и она вытаскивает штопор, а Тони начинает душить ее, чуть было не доведя дело до конца. Однако он приходит в себя, когда она говорит, задыхаясь: «Убей меня». Вспомним, что Тони чуть не задушил свою мать в конце первого сезона, и что его собственные панические атаки похожи на удушье.

Если бы Глория не воскликнула: «Ах ты бедненький!» — в ответ на жалобы Тони на жизнь, мы бы не смогли сделать вывод, что корень ее проблем в ощущении одиночества и в желании разрушить это одиночество, заставив Тони уничтожить ее саму («самоубийство с помощью полицейского», — говорит Мелфи во время сеанса психотерапии).

Глория начинает вести себя как героиня одного из так называемых фильмов о властелинах хаоса конца 1980-х — начала 1990-х годов. «Основной инстинкт» (Basic Instinct), фрагмент из которого демонстрируется в «Безумной, всепоглощающей любви», являлся одним из лучших фильмов такого рода, но затем были сняты еще многие и многие, все придерживающиеся шаблона, который боссы киноиндустрии и журналисты назвали «Вставьте-нужные-буквы из ада»[223]. Джеки и Дино смотрят сцену из «Основного инстинкта», где подозреваемая в убийстве Кэтрин Трамелл (Шэрон Стоун) смущает целую комнату мужчин-детективов отсутствием нижнего белья, что она демонстрирует, перекрещивая ноги. Может быть, это образ воспринимается как женоненавистничество, но он обращает нас к основной истории мужчин и женщин, к идее, красной нитью идущей через весь фильм (от чернухи до песен блюз): женщина — это гипнотическая сила, заставляющая мужчин идти против здравого смысла[224].

Что поднимает сцену с Глорией над сниженными стереотипами, так это ее показ как абсолютного живого человеческого существа (включая упоминание о том, что она приходит к Мелфи, чтобы разобраться с суицидальными импульсами и склонностью к разрушению отношений). Мольба Глории о смерти связывает ее с образом Ливии, засевшим глубоко в сознании Тони.

В прошедших сериях мы видели, как доминирующая роли матери Тони мешает ему развиваться, деформирует его личность, но он не желает в этом признаваться. Но и Глория вызывает у Тони сходные чувства. Первый сезон заканчивается тем, что Тони чуть было не убивает Ливию. Второй сезон доходит до пика с другим персонажем, напоминающим Ливию — Дженис, убивающую Ричи. А затем, за несколько серий до финала, в приемной у кабинета психиатра, из-за ошибки в записи на прием к Мелфи[225] появляется Глория, которой приходится делить с Тони время у врача. Глория и Тони первый раз беседуют, сидя в приемной, где мы впервые познакомились с Тони, между ног скульптуры женщины, которая, как мы позже обнаружим, похожа на молодую Ливию. Глория будто и не входит в историю «Клана Сопрано», а материализуется в ней, словно вызванная потребностью в реинкарнации (во втором сезоне Тони называет Ливию стрега, или ведьма). И пока Глория остается внутри тщательно организованного психического пространства (как Изабелла до того, как Тони сообщает о ней), их отношения работают. Но как только она разрывает пределы этого пространства и взаимодействует с его семьей, Тони понимает, что эти отношения нужно отрубать, или Глория разрушит все. В конце мы видим страдающего сына, стоящего на коленях в доме женщины (логове ведьмы), пытающегося лишить ее жизни (а ведь и Ливия желала, чтобы кто-то, включая ее сына и Бога, забрал ее сейчас?), после того как она в гневе сказала: «Ах ты бедненький!».

Тони, потеряв над собой контроль, хватает хрупкую женщину за шею и швыряет ее, — но все же он способен сдержаться и подумать над лучшим решением. В этом случае в дело вмешивается надежда женщины, что Тони убьет ее.

«Ты мое лицо последним увидишь, не Тони, — угрожает Пэтси Паризи, человек, который кажется самым застенчивым в команде. — Мы поняли друг друга? Будет не как в кино»[226].

На сеансе психотерапии Мелфи объясняет Тони, что, сравнивая Глорию и Ирину с Ливией, она вовсе не имела в виду желание секса с матерью, она говорила лишь о его желании удовлетворить свои запросы с помощью разрушающих себя женщин — желании, идущем от невыраженных чувств и нереализованных потребностей, которые он не осознает, потому что боится посмотреть им в лицо. Тем не менее она описывает отношения Тони с Глорией, как безумную, всепоглощающую любовь, или «глупую любовь». Тони неверно произносит ее как «мофо» [mofo — Прим. пер.] — известная аббревиатура ругательства, смягченный вариант которого «сукин сын».

Другая важная часть истории, тоже мотивированная чувством униженности и ощущением выпадения из общества, связана с Джеки Младшим. Он не способен быстро подняться по «карьерной лестнице» и хватается за удачный шанс, который заставит Семью признать его восходящей звездой: он повторит легендарное ограбление казино (которым сейчас управляет его отчим Ральфи), совершенное его отцом и Тони. Все идет наперекосяк, как только в дело вступают его друзья Дино, Карло (Луиз Кругнали) и Матуш. Когда дилер (крупье) Саншайн пытается восстановить контроль над ситуацией, процитировав фразу Редьярда Киплинга «если», Карло делает два выстрела, убивает его и начинает перестрелку, которая приводит к ранению Фьюрио и смерти самого Карло. В итоге Джеки Младший в бегах и, по словам Тони, его статус неофициального подопечного Ральфи означает, что именно Ральфи должен решить, простить парня или наказать его[227]. Эти две истории развиваются параллельными путями, сцены с Глорией и Джеки как бы отражают, комментируют друг друга. Кульминация наступает почти одновременно. Сцена с едва не умершей Глорией тут же сменяется изображением Джеки, неумело ведущим ограбление и чуть было не получающим пулю за свою глупость.