Читать книгу "Главный приз - Ирина Волчок"

— Так и я скучаю. — Валентин Владимирович вздохнул горестно и протяжно. — Мама Нина, я ведь так и не привык, что Юлия отдельно живет. Умом понимаю, что здесь ей лучше, а сердце ноет… Это теперь уже не пройдет, да?

— В отпуск к нам приезжай, — посоветовала мама Нина. — На весь месяц. Нечего тебе в санаториях делать. А здесь мы так-то хорошо поживем… Юльке праздник на целый месяц. Приезжай.

— Спасибо, — растроганно ответил грозный генерал. — Я приеду. Спасибо.

Да и все там было не так, как ожидал увидеть Виктор. И сама эта забытая богом деревня оказалась не такой, какой он ее себе представлял. И этот странный интернат — совершенно не такой, каким должен быть. Совершенно не похож на те, какие он видел раньше. Вообще ни на что не похож. А дети в этом интернате… Он ко всему был готов. Он много чего повидал за пять лет практики и у себя в больнице, и в лондонской клинике, и в Катькином диспансере, и во многих подобных заведениях.

В Хоруси — ничего похожего. Во-первых, практически здоровые дети там живут вместе с явно больными. Это обстоятельство его до такой степени потрясло, что он откровенно высказал доктору Олегу свое, мягко говоря, недоумение: черт побери, вы тут что, свихнулись все? Вот у этого и у этого — у них же диагноз на лбу написан! А они вместе с нормальными живут, и едят, и спят, и гуляют, и даже в школе занимаются!

— Да. — Доктор Олег озабоченно нахмурил желтые бровки, хлопнул желтыми ресницами и запустил пятерню в желтые лохмы. — Действительно, безобразие. Никаких условий. И что делать — просто ума не приложу. Но вот что интересно, ты заметь… У нас здоровые не становятся больными. А больные, между прочим, выздоравливают. Ты чего глаза таращишь? Ты на меня глаза не таращь, пойдем, я тебе покажу кой-чего…

И они до позднего вечера просидели с доктором Олегом в его кабинетике, перелистывая истории болезни и разговаривая. Говорил, собственно, доктор Олег, а Виктор жадно и немного недоверчиво слушал, время от времени задавая вопросы. Очень интересная картина вырисовывалась. Олег, конечно, несколько преувеличил, заявив, что больные выздоравливают… С другой стороны, как это еще можно назвать? Виктор видел диагнозы, с которыми некоторые дети поступали туда. Потом видел самих этих детей, проживших там по три-четыре года. И еще он видел, что они умеют делать своими руками. И еще видел, что и как они читают, как говорят, играют, поют, смеются… И еще читал их сочинения… Доктор Олег, конечно, был прав. Может быть, это простая случайность — нет, не простая, а невероятная случайность, — но все равно странно, что этим чудом до сих пор никто не заинтересовался.

— Да нет, заинтересовались, — скучно возразил Олег и брезгливо поморщился, — О нас кино снимали. Роль алкогольной интоксикации… ну, что-то в этом роде.

— Мне Юлия говорила, — вспомнил Виктор. — Я тогда всерьез как-то не все принял. И что, какой-нибудь результат был?

— Ага. — Олег вздохнул и глянул в окно. — Был результат, как же без результата. Вон та теплица — весь результат. Я с киношниками поговорил, и они нам спонсора раскрутили. На теплицу, четыре велосипеда и почти сто метров бязи. И еще крышу починили, крыша у нас над кухней текла.

— И все? — удивился Виктор. — Что же это за спонсоры такие нищие?

— Чего это прям сразу нищие? — обиделся за спонсоров доктор Олег. — Ничего не нищие. Особенно один… Крутенький такой спонсыреныш… Он затем полгода еще сюда ездил, розы Июльчику охапками возил. По сто рублей за штучку! А ты говоришь — нищие.

— Ну и? — насторожился Виктор. — Куда он через полгода делся со своими розами?

— На Валерии женился. — Доктор Олег злорадно хмыкнул. — У Июльчика сестра есть… ты бы видел! А, ты видел? Ну, она в этого крутенького вцепилась, как репей в собачий хвост. Он и женился. Через два месяца сбежал. Опять к нам ездить стал. Правда, пореже и без розочек. Посуду недавно привез. Уголь обещал. За электричество заплатил, аж за три месяца. И к Июльчику не пристает. Вполне нормальный мужик оказался.

— Во дела, — сказал Виктор растерянно. — Вы тут что, все как один герои и подвижники?

— Ага, — охотно согласился доктор Олег. — Все как один. Более или менее. А ты к Июльчику приехал?

Виктору не понравился тон, каким был задан этот вопрос. Легкомысленный какой-то тон. Да и сам вопрос не понравился. Интересно, какого ответа ждет от него доктор Олег?

— Нет, — твердо ответил Виктор. — Я приехал не к Юлии. Я приехал за ней.

Доктор Олег смотрел на него спокойно, доброжелательно, хлопал желтыми ресницами, наконец, с сочувствием сказал:

— Не повезло…

Виктор тогда не понял, что доктор Олег имеет в виду. Кому не повезло — интернату? Доктору Олегу? Юлии? Или самому Виктору?

На второй день своего гостевания в Хоруси Виктор уже точно знал, что не повезло ему самому. Он наблюдал, как Юлия живет: ходит по саду с Машкой на руках, или по интернату — в окружений детей, или возится в огороде, на кухне, в этой их швейной мастерской, или говорит с мамой Ниной, или играет в шахматы с отцом, или держит за шею козу Матильду, пока доктор Олег пытается ее подоить, или помогает какой-то пожилой нянечке гладить постельное белье… Здесь и она была совершенно другой, не той, которую он запомнил по круизу. Здесь в ней не было и тени той мрачноватой отчужденности, этакой холодной надменности, на которую с размаху налетал каждый уж очень сильно разбежавшийся. Здесь она была веселая, смешливая, энергичная, открытая, как ребенок, спокойно уверенная в себе, как очень сильный взрослый человек. Здесь она была счастливая. И в золотых ободках вокруг зрачков плясали отсветы этого счастья.

А он был ни при чем.

Она просто не может оставить маму Нину, утешал он себя. Она любит маму Нину, а та действительно уже старенькая, да и болеет, ему доктор Олег все о ее сердце рассказал. Если бы не мама Нина — Юлия, возможно, согласилась бы уехать из Хоруси. Все-таки Лондон… Но какой-то малоизученной частью спинного мозга Виктор все же смутно понимал, что все не так просто, и вообще — все не так… Она там очевидно и откровенно счастлива. А он ни при чем. Вот и все.

Вот и все? Если это все, ему совершенно не интересно жить дальше, вот что он понял. Если Виктор ни при чем в Хоруси, тогда он нигде и никогда не будет «при чем»… Сколько раз, перечитывая письма доктора Олега, в которых тот невыносимо подробно излагал свои наблюдения особо интересных случаев, Виктор внезапно вспоминал самые значительные эпизоды из своей нынешней практики: на прошлой неделе доверили пять строк в историю болезни записать. Под диктовку. А месяц назад удалось молоточком по коленке одного больного постукать. А вчера даже посмотрел глазное дно у… коллеги. А что? Тоже дело. Хотя бы для того, чтобы не забыть, как оно выглядит, это самое глазное дно. Грамотный специалист, образованный, перспективный…

Вчера вечером звонила Катерина.

— Ты что, сдурел? — заорала она в трубку, не догадавшись хотя бы поздороваться. — Что это за фокусы еще? Я тут последние полгода каждый день рассказываю Биллу, какой ты для клиники незаменимый специалист, что за тебя двумя руками держаться надо, что новый контракт должен быть хотя бы года на три… А он мне сегодня заявляет, что ты отказался! Это что, у тебя шутки такие?!